Александра Дельмаре - Встретимся через вечность

– Я на минутку.

Он подошёл к бармену, разглядывавшему на свет вытертые бокалы.

– Скажи, друг, кажется, здесь есть мотель?

– Мини-гостиница, прямо за нашим зданием, – ответил парень, понимающе улыбнувшись. Потом добавил для пущей убедительности: – Вполне приличная, не пожалеете.

Дорогой Выборг, похоже, мы увидимся с тобой в следующий раз. Иван вернулся к столику, размышляя, что сказать дальше. Он не дипломат, нет. Хитрые ходы прокладывать не умеет.

– Знаете, Маргарита, не люблю ездить ночью, тем более, если у тебя в салоне … – Он чуть не сказал «ценный груз». Дурак! Иван смешался, не зная, как закончить предложение. – Тем более, если у тебя в салоне Маргарита.

Вот! Выкрутился! Хреновый из него соблазнитель. Маргарита ждала, что Иван скажет дальше, кажется, она уже всё поняла.

– Здесь есть приличная гостиница, может, остановимся в ней до утра?

Замерев, он ждал ответа на своё совершенно неприличное предложение. Хотя они уже переступили законы приличий, и пора перестать беспокоиться об этом. Маргарита аккуратно поставила чашку на стол, поднялась и пошла к выходу. Кажется, это «да», или она оскорблена и не желает больше с ним говорить?

Это было «да». Она сидела в машине, пока Иван оплачивал номер, сообразив заказать доставку шампанского и конфет. И вот он уже у двери, пытается открыть замок, но ключ сопротивлялся, не попадая в замочную скважину. Есть! Едва закрылась за ними дверь, а он уже обнимал отвоёванную у мира женщину и пробовал на вкус её губы. Его руки везде – сбрасывали лишнее, гладили, изучали желанное тело желанной женщины, а душа тихо пела от счастья.

* * *

Неделю или две Иван каждый день вспоминал эту безумную ночь. Горячее дыханье, шёпот, слова, которые Маргарита никогда бы не произнесла днём, её громкие вскрики и закрытые в истоме глаза, когда получившее порцию любви тело замирало на белых простынях – все эти картины и звуки не давали ему покоя. Он помнил мягкие волны её волос на своём лице и приятную припухлость женских губ, исцелованных им, по-детски впирающие ключицы под шёлковой, изнеженной турецким летом кожей и милую впадинку пупка, которую Иван трогал языком, пока его руки скользили по её бедрам… Всё, хватит! Тело любимой женщины, зовущее к себе без слов, кто разгадает все твои загадки?

Прошла целая вечность, пока они встретились снова. Маргарита ждала его у себя дома, в маленькой чистой квартирке на Бородинской улице. В назначенное время он осторожно вошёл сюда, боясь столкнуться с её сыном, которого ещё ни разу не видел.

– Не беспокойся, нам никто не помешает, – сказала Маргарита, заметив его настороженный взгляд, брошенный в глубину квартиры.

Иван кивнул и, снимая куртку, позволил своему взгляду медленно пройтись по телу женщины. А она, сделав шаг назад, уже развязывала пояс шёлкового халата, открывая его глазам то, что он так страстно хотел увидеть.

– Наконец-то… Я так ждал этой встречи…

Глубоко вздохнув, Иван подхватил на руки свою драгоценную ношу…

В любовной игре они были идеальной парой, совпали во многом: в ритме движений слившихся тел, в синхронности завершения любовного акта. В ту вторую встречу они неистово любили друг друга, пытаясь насытиться любовью до следующей встречи. Когда она будет – неизвестно, надо быть осторожнее. Он боялся, что Мария узнает об этой связи, а так не хотелось обижать её. Пусть никогда не узнает о предательстве мужа.

Мария… История их знакомства заслуживала отдельного романа, над которой долго будет ахать благодарный читатель. Да, тут есть, что вспомнить…

Иван Баринов – молодой парень, только что вернувшийся из армии в родной город. Оглушённый долгожданной свободой, свалившейся на него, как награда, после тупой армейской муштры, он крепко загулял. Весёлая компания, вмиг сложившаяся вокруг него, пока у молодого человека водились деньги, не давала ему начать новую, правильную жизнь, где была бы работа, мечты об учёбе и полное отсутствие праздности. В минуты трезвости Иван маялся от собственной никчемности, как-то даже пустил слезу, но гулянки не прекратил. Отец начал ворчать, встречая возвращавшегося под утро сына, от которого за версту несло перегаром и который потом полдня валялся на диване.

Честно говоря, работу Иван искал, хоть и не особо старательно, но пока не везло. Рюмка-другая водки примиряла с этой несправедливостью – после выпивки всё наполнялось другим, высоким смыслом, где наличие этой самой работы не имело никакого значения.

В отличие от него, отец, человек суровый, к тому же получивший крепкую советскую закалку, не представлял жизни без труда, без работы, конечно же, любимой. Уже через месяц он не выдержал разгульного образа жизни единственного сына и устроил ему головомойку. "Не потерплю", "вон из дома, лоботряс" – он бушевал минут десять, пока не прошёл запал.

– Дурак ты, дурак, Ванька, – успокоившись, отец сел за стол, положив перед собой натруженные руки, руки человека, много лет отработавшего на Кировском заводе. – Без матери-то совсем распустился. Жизнь псу под хвост решил отправить? Ведь так и пропадёшь… – расстроенный, сгорбившийся, он выглядел старше своих лет.– Хоть бы женить тебя, дурня, чтоб жена уже мозги вправляла? Чтоб заботы семейные появились?

– Жениться? – Иван, молча пережидавший бурю, наконец, подал голос. – На ком? На первой встречной?

– Да хоть на первой встречной! Но ведь тебя и на это не хватит, – отец презрительно скривил губы. – Слабак!

Почему-то именно это слово больно задело. Да, он лентяй, бездельник, но слабаком Ивана ещё никто не называл. От обиды что-то взыграло в нём, может, жажда справедливости, а может, выпитая накануне изрядная доза портвейна?

– А мы сейчас посмотрим, какой я слабак. – Иван схватил висевший на стуле пиджак, направился к дверям. – Жди, вернусь с первой встречной.

Отец скептически усмехнулся, тяжело поднялся из-за стола. «Найдёт он себе жену, как же», – проворчал, открывая шкаф. Здесь, за стопкой полотенец, ждала лучших времён бутылка беленькой – лучший способ успокоить расшатанные нервы.

Замерев, Никита стоял у двери палаты. Сейчас… Сейчас он прогонит подступавшие к глазам слёзы, соберется с духом и войдёт… Там, за этой белой дверью на железной кровати у окна лежал единственный близкий ему человек. И этот человек болен, а Никита не знал, как ему помочь.

Эти закрытые двери, они повсюду, сопровождают нас всю жизнь. Иногда, вот как эту, их очень трудно открыть. Они пугают, заставляя остановиться на пороге. Мертвенно белая дверь… Опасность и неизвестность… Что ждёт его там, за дверью? Может, это вход в новую, непрошенную жизнь, где Никите придётся раньше времени стать взрослым?