Татьяна Катушонок - Близкая даль. Книга 1-я

Сотрудникам НКВД не удалось установить причину возгорания и выяснить, был ли это несчастный случай или умышленный поджог. Что произошло той роковой ночью – так и осталось загадкой, из-за отсутствия улик дело закрыли, списав убытки на погибшего в огне ночного сторожа. Это обстоятельство пагубно сказалось на репутации семьи Корзунов, кто-то из сельчан верил в причастность Демьяна к пожару, кто-то – нет, из-за невыясненных обстоятельств дела семья деда Антося попала в список неблагонадежных, по этой причине многие в деревне старались избегать с ним контактов. Тех, кто сохранил к этой семье доброе доверительное отношение, осталось немного, среди них Степан и Пелагея Устиненко значились в первых рядах.

– Прости, Антось! – спохватилась Пелагея. – Правду говорят, что у женщин волос длинный, а ум короткий. Не хотела я причинить тебе боль, сама не знаю, как с языка сорвалось – не по злобе твою боль растревожила. Я мать и знаю, как тяжело растить детей и, уж не приведи Господь, их потерять…

Глаза деда Антося заволокли слезы, сколько лет прошло с момента гибели сына, а рана в душе старика не заживала.

– Что поделать, – тяжело вздохнул Антось, – жизнь есть жизнь, никто не знает, что его ждет…

– Это верно, – кивнула хозяйка, – время нынче не простое, не первый год говорят о войне – волей-неволей задумываться станешь…

– Не волнуйся – у нас с Германией договор о ненападении. Я хоть человек и не воинского призыва, однако политикой партии интересуюсь. Не верь слухам, вранье все это, живи и не думай о плохом. Ладно, пойду я, а за напоминание о Демьяне я на тебя не сержусь, это как страница из книги жизни – ее не вырвешь, эту боль во мне только смерть может унять… – старик поднялся с лавки, оперся на палку и пошел к калитке.

На какое-то время во дворе дома воцарилась тишина. Перестал громыхать поленьями Павлик, петь колыбельную песню куклам Светланка, а Настя, поставив на крыльцо ведро с водой, с тревогой глянула на мать.

– Ты чего? – поинтересовалась Пелагея.

– Правда – наша страна самая лучшая в мире?.. – дрогнувшим голосом произнесла Анастасия. – Хорошо, что мы живем в Советском Союзе. Абрам Романович рассказывал, что за границей многие люди голодают, не имеют крыши над головой, а дети в малолетнем возрасте тысячами умирают от голода и нищеты. У нас все иначе… Наша страна богатая, обо всех нас заботится партия и товарищ Сталин. В отличие от зарубежных детей, мы знаем, что такое счастливое детство… Как здорово, что я родилась в Советском Союзе! Страшно подумать, что это могло произойти где-нибудь в Америке или в другой стране… – на глазах Анастасии выступили слезы.

– А бабушка Дуня сушит сухарики на черный день, – отложив в сторону тряпичную куклу, поведала Светланка. – Они маленькие и черненькие… Только я не знаю, что это за день и когда он наступит…

– Когда он придет, дочка, всем тяжело будет, – с грустью произнесла Пелагея, – бабушка Дуня знает об этом, вот и готовится. Даст Бог, он еще не скоро наступит, – вздохнула женщина, – по крайней мере, нам так говорят.

Пелагея поцеловала дочку и вернулась к домашним делам, за хлопотами она не заметила, как пришло время встречать скот, вернувшийся с пастбища. По заведенной традиции хозяева встречали своих питомцев на центральной деревенской дороге и оттуда разводили по подворьям. Самые большие хлопоты у пастухов были с овцами. На выпасе они норовили разбрестись по полю, словно горох по тарелке, а по возвращении в деревню их приходилось силой загонять в переулки – тут и начиналась настоящая чехарда: начнут хозяева пересчитывать в хлеву овец и находят, что одна или несколько – чужие. Чтобы избежать подобной путаницы, домашний скот метили. Кто-то использовал для этих целей сажу, кто-то – синьку, иные мазали бока и спины животных красными или зелеными чернилами. Ввиду того, что скот выгоняли на выпас до восхода солнца, когда трава была влажной от росы, метки на животных расплывались, вследствие чего деревенское стадо напоминало разноцветную палитру художника, вышедшего на природу на этюды.

Услышав мычание коров, Пелагея засуетилась, кликнула Настю и наказала встретить корову. «С овцами будь внимательней, в прошлый раз из-за разговоров с Тамарой овцу Речинцевых в хлев загнала, – напомнила женщина, – мне Павлика со Светланой вымыть нужно и чистое белье отцу приготовить – после работы наверняка захочет обмыться…»

– А можно я потом на танцы схожу? – робея, спросила Настя.

– Иди за скотиной – потом поговорим… – сердито произнесла Пелагея и, взяв на руки Светланку, пошла в баню.

«Как это понимать?.. – расстроилась Анастасия. – А с Томкой нужно что-то делать – достала она меня своей ревностью, взяла моду провожать меня после танцев… Это она специально, чтоб никто из мальчишек меня не провожал. Зря переживает – мне никто не нравится, разве только Костик Николайчук, да и то – самую малость…»

Настя повесила на забор тряпку, вылила под плетень воду из ведра и отправилась встречать Пальку. Выйдя на большак, она встретилась с одноклассниками. Колька Седельский и Виктор Рыжаков, которого за огненно-рыжие кудри в селе прозвали Рыжиком, были закадычными друзьями, где находился один – там и другой, это обстоятельство было весьма на руку сельчанам, но зачастую подводило ребят. Увидев девушку, парни оживились, и Рыжик с театральной наигранностью произнес: «Ззз… драсте!» Колька толкнул друга плечом, сорвал с его головы кепку, прижал ее к своей груди и, отвесив девушке поклон, выпалил: «Наше вам с кисточкой!..»

Настя залилась румянцем, отбросила за спину длинные тугие косы, поздоровалась с парнями и прошмыгнула вперед.

– Своего верного Санчо Пансо ищешь – Тамарку? Она на мосту… – проводив девушку взглядом, произнес Виктор и, глянув искоса на друга, cпросил: – Ты придешь сегодня на танцы? Приходи… я тебе груш принесу, а если согласишься, то на лодке покатаю…

– Вот еще! – фыркнула Настя. – Стану я с тобой на лодке кататься… И вообще, что ты ко мне привязался?.. – девушка увидела Коржакову и поспешила ей навстречу.

– Что Рыжику от тебя надо? – подбежав к подруге, воинственно произнесла Тамара. – Давно я его кудри не прорежала… Сейчас я ему покажу, как к девчонкам цепляться! Тоже мне – ухажер нашелся… – ладони девушки сжались в кулаки, готовые вцепиться в пышную шевелюру одноклассника.

Колька Седельский и Виктор Рыжаков, осведомленные о задиристом нраве Коржаковой, стали медленно отступать к реке, надеясь, что в зарослях прибрежного кустарника девушке не с руки будет вести боевые действия.

– И надо было тебе трогать Настьку… – обращаясь к Виктору, недовольно буркнул Колька. – Знаешь ведь Коржакову – никогда не угадаешь, что может выкинуть эта сумасшедшая…

Читать дальше