Татьяна Кветачка - Женские истории

– Макс еще тот философ… Вчера выясняли с мужем отношения, так он молча слушал, слушал, а потом за ужином заявил: если вы разлюбили уже и не хотите жить вместе, я пойму, говорит, только не надо терпеть друг друга из-за меня. Дети не повод быть несчастными. Я однажды уеду, а вам доживать вместе. Представь? Я не знаю, Танюш, в кого он такой, но иногда, как скажет: задумаешься.

-Может муж у тебя так рассуждает? Откуда-то он впитывает эти понятия и фразы четкие просто.

-Нет, из мужа и слова лишнего не вытащишь. Скорее от деда, моего отца, он у нас любит порассуждать.

-А у родителей какие отношения?

-Замечательные. Мне не хватает в моей семье и тепла такого, и понимания. Я работаю над этим, – засмеялась Вика.

К сожалению, прогулка наша подошла к завершению, потому что пути наши расходились.

Мне было жаль расставаться с юной парочкой, а вернее с Максом… так захотелось пригласить его на чай и поболтать о жизни.

Мне кажется, он знает много больше, чем основная масса нас, взрослых и умных… и еще… ему очень повезло, что у него есть с кого брать пример.

Мы не виделись несколько дней…

Он уезжал.

Ему надо было уехать.

Сменить место. Воздух. Тишину для того, чтобы подумать о многом, понять себя, разложить все по полочкам, возможно принять решение, которое долго зрело…

Решили встретиться, обменяться новостями, обсудить кое-какие вопросы.

Я надела свое голубое летнее платье, навела красоту.

В прическе перья французского воробья зафиксировала гелем.

Облако любимого аромата.

Хороша.

Девочки всегда хотят быть красивыми, всегда хотят нравиться… в первую очередь себе… когда ты нравишься себе и настроение чудесное и начинаешь нравиться всем и друзьям тоже, в особенности, если они мужчины.

Погода радовала.

Не жарко.

Единственное, что смутило меня, небольшая тучка. Совсем небольшая.

Но я все же взяла зонтик… с той мыслью, что когда я беру его с собой никакого дождя не случается… и наоборот.

Мы встретились. Приятные нежности. Наши глаза улыбались.

Над нами нависла черная нереально страшная туша.

Не туча, а именно туша, она будто хотела задавить нас своим объемом. Молнии рисовали свои зигзаги.

Гром… и капли дождя обрушились на нас.

Мы решили изменить планы и побежали в маленькую уже знакомую квартирку, где нас ждал горячий чай.

Зонт нам не помог.

Я стояла на пороге.

Мое прекрасное голубое платье предательски облепило меня и нахально улыбалось своей прозрачностью.

Прическа плакала.

А я смеялась… смеялась от нелепости ситуации.

Почему нелепости?

Потому что так случалось всегда в романтических фильмах, которые я люблю.

Он дал мне свою рубашку… я продолжала смеяться.

Мы сидели на кухне и пили горячий чай.

Наши вещи лежали на сушилке.

В то, что они высохнут за полтора часа я не верила, но вариантов не было.

Поэтому мы пили чай и общались.

Хотя… мысль о некотором романтизме сложившейся ситуации не давала мне покоя.

И нечастые, но взгляды.

Мимолетные такие диалоги наших глаз немного отходили от правил нашего дружеского общения.

А может мне просто показалось…

Такси никак не назначали.

Ему через пятнадцать минут на работу. Вещи мокрые, как и предполагалось… за полтора часа им высохнуть было не суждено.

"Оставайся"…

Очень такое заманчивое, но в то же время волнительное и однозначно имеющее отрицательный ответ предложение.

"Не сейчас"… мелькнула в моей голове бессовестная мысль.

"Не сейчас" это значит, что есть глубоко спрятанное желание остаться.

И не одной в ожидании.

А вот это уже слишком.

Это запрещено.

Я постаралась себе напомнить о том, что мы друзья и ломать ничего не надо!

Даже в мыслях…

Запиликал телефон.

Приехала моя машина.

Я облегченно вздохнула.

И опять засмеялась… платье мокрое, на мне мужская рубашка… как ехать.

Он успокоил меня.

Снял с себя джинсовые шорты, хорошо мы оба стройные, и отдал мне. Вот она дружба… последнюю рубаху.!

Я такая милая получилась в новом наряде.

Снова приятные нежности на прощание.

Я уехала… всю дорогу улыбалась.

И ловила свои неправильные мысли… хотя, кто знает, может и правильные…

Горько плакала красивая женщина с русой косой, прикрывая лицо ладонями.

– Не плачь, мама, – гладила ее по плечу юная девушка, едва сдерживая слезы.

– Ах, Аленушка, – обняла дочку мама. – Такая долюшка наша горькая, судьба женская. Нет нам счастья и радости.

– Почему же, мамочка?

– Не знаю, Аленушка. Не знаю. Бабка Василина сказывала, что потерялось где-то Счастье Женское нашего Рода еще в давние времена. Потерялось и не нашлось. С тех пор все женщины выживают да приспосабливаются к жизни как-то. Кто без мужей всю жизнь, а кто с такими мужьями, что оно лучше бы и без них.

– А бабка Василина не знает, где потерялось? Может можно поискать? – спросила Аленушка.

– Что искать? Не забивай себе голову глупостями понапрасну. Так прабабушка твоя жила, и бабушка, и я вот. Так и тебе жить, дочка. Надо просто принять свою судьбу, как есть и тянуть ее до последнего вдоха. Пойдем собирать ужин, а то сейчас Иван вернется во хмелю, будет нам с тобой счастье женское да соленое, – вздохнула женщина, встала и поправила фартук на цветастом платье.

– Я после ужина к бабке Василине наведаюсь…

– Не смей соваться к ней! Не надо я сказала! Грех это по ведьмам шататься, – разозлилась мама и быстрым шагом ушла на кухню.

Аленушка только развела руками.

Она всю свою жизнь сколько себя помнила утешала маму, вытирала ей слезы, жалела ее и не понимала почему на их семью сыпятся несчастья одни за другими.

Отца она не знала. Он умер от белой горячки, когда ей исполнилось три года.

Иван, отчим, почти всегда был во хмелю. Приходил домой, стучал по столу кулаком и вокруг него начинались пляски. А если что не по его, так он мать за косу и по двору с воплями и матюками.

Уходить от него она не собиралась. Любила. Какой-то странной и непонятной для Аленушки любовью.

Тетка родная жила недалеко на соседней улице, к ней Аленушка часто убегала, когда дома невмоготу уже было.

Алиса была одна и без детей. Не складывалось у нее с личной жизнью. Тетка Алиса тоже любила затянуть грустную песню про потерянное Женское Счастье и про долю горькую. После чего сразу начинала читать наставления племяннице монотонно и пронзительно, чтобы до самого костного мозга пробирало. О смирении с судьбой и тяжестью креста, который необходимо нести женщине.

Долго находиться у нее Аленушка тоже не могла, только если на одну ночку переночевать.

***

– Я ждала тебя, – ровным тихим голосом сказала бабка Василина и пригласила ее в дом.