Наталия Рай - Помни меня

– Мешало только отсутствие брака?

– Да. Потому что квартира – служебная, корпоративная. Это минус. Плюс отсутствие брака. Второй минус. И только один плюс – хорошая зарплата. Мне бы не хотелось проиграть.

– А шанс есть?

– Один плюс против двух более важных минусов.

– А теперь?

– А теперь сочетание изменилось на обратное.

– Ты так привязана к этому ребёнку?

– Да.

– Почему?

– Так сложилось.

– А если я тоже к ней привяжусь так же крепко? Нам придётся менять контракт?

– В плане?

– Если я захочу стать полноценным родителем?

– Вот когда «если» превратятся в факт, мы это обсудим.

Даниил рьяно помогал Зое собирать все бумаги, поехал с ней в органы опеки для подачи документов и на заседание комиссии по удочерению. Вежливо и старательно отвечал на все заданные вопросы, заявил, что очень хочет стать отцом ребёнка. Не удивительно, что комиссия приняла положительное решение: оба хорошо обеспечены, образованы, с положительным реноме, с хорошими карьерными перспективами…

Ксению забрали практически сразу, как только получили на руки документы об удочерении.

– И что, я теперь всё время будут жить с вами?

– Со мной, – ответила Зоя. – Но Даниил будет часто-часто приходить в гости и дружить с тобой.

– Но он не мой папа?

– Я твой папа, так и знай. Просто пока условия у нас на работе таковы, что мы пока не можем жить вместе. Понимаешь, квартира есть, но я не могу оставить брата одного. Он, конечно, уже большой, но всё-таки за ним лучше присматривать. Понимаешь?

Зоя была счастлива, что сбылась её пламенная мечта: теперь у девочки будет больше года, чтобы привыкнуть к нормальной жизни, освоить всё, что знают сверстники и она не будет выглядеть белой вороной.

Зоя взяла отпуск: они ходили по магазинам, приобретая девочке всё необходимое – от одежды и игрушек до планшета и книг. Попутно Зоя объясняла дочери что такое магазин, зачем ей столько разных одёжек и как пользоваться планшетом.

Довольно часто к ним присоединялся Даниил, внося свою лепту в перечень того, что необходимо шестилетнему ребёнку. Зоя иногда восставала, поскольку предложения Даниила больше подошли бы мальчику.

– Ерунда! Нынче девочки столь же развиты, как и мальчики. Например, ты же водишь автомобиль? Владеешь компьютером? Умеешь починить почти всё в доме? За исключением сложной бытовой техники? Точно так же и мальчики. Я не мог бы починить, скажем, холодильник, без специальной техники и запасных деталей. Но понятия об этом у меня есть. Почему бы этим понятиям не быть и у девочки? Пригодится!

– Возможно, пригодится. Но лучше помнить, что она пришла из совсем другой жизни и это обилие информации может оказаться ей не под силу. Давай всё-таки как-то дозировать подобные вещи?

– Да я не против, давай.

Девочка оказалась на удивление смышлёной и Даниил, которому очень понравилось заниматься с ней, временами с трудом находил достойные ответы на заданные Ксенией вопросы. Но находил, хотя не всегда своими ответами оставался доволен.

Когда, в конце концов, девочка отправилась спать, Даниил озадаченно спросил у Зои:

– А как ты с ней управляешься, а?

– Так я её знаю очень давно, практически со времени рождения. Познакомились ещё в Доме малютки.

– А что ты там делала?

– Занималась благотворительностью.

– Почему выбрала её?

– Так получилось.

Внимательно на новоиспеченного своего супруга посмотрев, Зоя решила пресечь это дурное любопытство в самом зародыше:

– В контракте записано, что личная жизнь каждого неприкасаема. Я в твою жизнь не лезу, никаких вопросов не задаю. Почему ты себе позволяешь мне такие вопросы задавать?

– Просто хотелось понять, где ты её нашла.

– На вопрос «где» я тебе ответила. Но последовал вопрос «почему». А вопросы подобного рода мы друг другу задавать не вправе.

– Но мы же вроде семья.

– Именно «вроде». Я тебе чрезвычайно признательна за участие в удочерении, но эта благодарность будет иметь другие формы. Но не в виде ответов на твои неприличные вопросы.

Даниил предпочёл сдать назад:

– Ладно, извини. Я как-то уже привык к тебе и к девочке, забылся. Впредь не повторится.

– Хочу тебе напомнить, что, если одна из сторон в течение года трижды нарушит условия контракта, он автоматически расторгается. И, исключительно из благодарности, нынешнее нарушение не засчитывается.

– Послушай, Зоя, мы ведь – живые люди, и подобные вопросы отнюдь не имели целью нарушить контракт. Это просто живое общение.

– Именно потому, что мы – живые люди, контракт и существует. Потому что, в какой-то момент, почти незаметно, переступается красная линия, а потом следуют рыдания, раскаяния, биение себя в грудь, клятвы впредь не повторять подобного, а как только всё успокаивается – следует вторая или очередная серия.

Не в нашем случае.

И да – ты вправе в любой момент контракт расторгнуть. Безо всякой причины, только по желанию.

– И ты не будешь возражать?

– Нет.

Первые полгода жизни по контракту прошли спокойно. Ксения быстро привыкла к домашней жизни, освоила почти всё, что ей предстояло освоить, только немного путалась с тем, настоящий у неё папа или нет. Что мама настоящая – тут у неё сомнений не было.

Зоя, согласно контракту, весьма удачно играла роль счастливой жены при контактах с матерью Даниила, Еленой Степановной. Правда та, женщина прозорливая, подозревала, что у них что-то не так, однако, не вмешивалась и никаких вопросов не задавала.

Зоя сопровождала мнимого мужа на все те мероприятия, где ему предписывалось представать в сопровождении супруги. И она ни разу Даниила не подвела: ей рассыпали комплименты, пытались ухаживать, сожалели, что не были знакомы раньше… Зоя мило улыбалась и изящно сводила в ноль все попытки соблазнения. Пока один, сильно перебравший, не задал ей в лоб непозволительного вопроса:

– Это ты добровольно верная или тебя жестокий супруг обещал расчленить за измену?

– Если я когда-нибудь ему изменю (что вряд ли), то это точно будете не вы. Гарантирую!

Хулигана увели, а Зоя спросила, не пора ли им удалиться. И Даниил безропотно ушёл с вечера, который обещал несколько полезных встреч и приятных минут.

– Считаешь, я должен был дать ему в морду?

– Зачем? Потом пришлось бы долго руки отмывать. Просто это ещё одно подтверждение факта заболевания. А тут особо тяжкий случай.

Уже в автомобиле Даниил спросил:

– Послушай, а как ты вообще дошла до таких мыслей?

– В нескольких книгах мне встретились фразы вроде таких: этот мир устроен мужчинами для мужчин, а ещё – словосочетание «мужские потребности». Почему один орган тела (причём это совсем не мозг) диктует потребности всем остальным – уму непостижимо. Вывод однозначен: только к больному органу относятся с таким предпочтением и потакают ему во всех прихотях. Я бы ещё поняла удовлетворение потребности в плане еды, питья или сна, но нет, потребности связываются только с этим одним органом.