Михаил Сельдемешев - Бездна Мурены

Кто я? Где я? Помню космический корабль, секретное задание, прорыв для человечества, да и для всей остальной галактики. Значит, мы уже возвращаемся. Задание выполнено. В чём была его суть? Почему я так мало и обрывочно помню? Руки и ноги чем-то зафиксированы. Это определённо камера для анабиоза – искусственного сна с целью замедления физиологических процессов. Я вышел из него, но вышел, судя по всему, аварийно. Это объясняет проблемы с памятью.

Перед погружением человека в анабиоз его память сохраняют во внешнем хранилище, чтобы уберечь сознание. Из-за того, что у анабиозного замедления биологических процессов существует побочный эффект – деградация нейронных связей мозга за время многолетней консервации. И если предварительно не сохранить состояние нейронных связей, то на выходе из анабиозной камеры вместо подготовленного специалиста с высоким интеллектом можно получить полного идиота. Поэтому бортовой ИИ, искусственный интеллект, непосредственно перед процессом пробуждения должен был закачать мне память обратно. Но что-то пошло не по плану. ИИ аварийно прервал анабиоз, не успев довести процесс восстановления моего сознания до исходного состояния.

Светящийся треугольник! Вот причина сбоя. «Ра-Са-Ра-Са». Что это означает? Со мною пытались вступить в контакт. Очертания контактёра были размыты. Известна лишь одна раса во Вселенной, представители которой не имеют оформленной физической оболочки. Их так и называют – Бестелесые. Что же их занесло сюда, на наш звездолёт? Явно что-то серьёзное, раз они пошли на контакт экстренным образом.

Кажется, начинает проясняться. Датчики корабля зафиксировали нештатное воздействие извне и активировали аварийный режим. А бортовой компьютер не сумел справиться с анализом, и ему понадобилась помощь старого доброго человека. Но что помешало ИИ вернуть мне память? Это же дело нескольких минут. Неужели техническая неисправность? Бестелесые что-то повредили? Атаковать нас они не должны – у Космосодружества с ними мирные соглашения. Знают ли о ситуации на Земле?

Мои предположения необходимо срочно занести в бортовой журнал…

Когда улыбающийся пациент с академической бородкой пришёл в себя в очередной раз, он обнаружил, что сидит в кабинете главврача и с отсутствующим видом слушает, как тот распекает медсестру, флегматичную даму средних лет с обесцвеченными пергидрольными волосами. На её внушительном и даже, можно сказать, монументальном бюсте примостилась сравнительно неприметная бирка «Г.А. Лерова».

Главный врач больницы сидел в кресле за столом, на котором валялись папки и стопки бумаг, а с недавних пор появился компьютер, потеснив макулатуру. На вид главврачу было около 50 лет, на его интеллигентном лице лежала печать сильной усталости. Бирка на халате гласила: «В.К. Арфеев». Номеров на спинах ни у доктора, ни у медсестры не было. Это своё нововведение главврач решил ограничить санитарами. Пока медсестра выслушивала упрёки, стоя возле стола, улыбчивый пациент разглядывал шкафы и стеллажи с книгами.

– Думаете, мне доставляет удовольствие мотаться по ведомствам и выбивать дефицитные лекарства? У нас и так в каждом квартале перерасход, Гертруда Альбертовна, – взывал к совести медсестры доктор. – Приходится каждый раз оправдываться, словно мальчишке. В стране бардак, вы заметили? Скоро вообще вернёмся к поливанию пациентов холодной водой. Если её совсем за долги не отключат в ближайшее время.

Излишне доверчивому главврачу было невдомёк, что повышенный расход сильнодействующих препаратов напрямую связан с персональным теневым бизнесом медсестры Г.А. Леровой, которую санитары и некоторые пациенты за глаза прозвали «Галерой».

– Я же просил без самодеятельности в моё отсутствие, – Арфеев пытался вызвать сочувствие у Галеры, безразлично потупившей глаза. – Зачем Вазенитову галоперидол-то назначили?

– Вениамин Константинович! – В тоне медсестры угадывалось желание побыстрее закончить бесцельный разговор. Для выслушивания подобных нотаций у неё была слишком мизерная официальная зарплата.

– Да я уже почти 50 лет как Вениамин Константинович.

Бортовой компьютер с искусственным интеллектом, как я его ласково называю – «Веня», выдаёт сейчас какую-то бессмысленную информацию. Явно произошёл сбой. Я, судя по всему, терял сознание. Последствия длительного анабиоза. Интересно, зачем здесь ошивается передвижная кибераптечка? Наверное, с помощью Галеры я пытался привести себя в чувство.

Я. А кто я? Имя, звание? ИИ упомянул какого-то Зенита. Что-то до боли знакомое. Да, точно. Зенит – это моя фамилия. Должность – звёздный разведчик. А вот звание… Лейтенант, полковник? Быть может, капрал? Капрал Зенит. Так точно. Капрал звёздной разведки.

Пока не получу бортовой журнал обратно в своё распоряжение, происходящие события придётся фиксировать в памяти. В журнал потом перенесу. Это будет запись номер… Какой был последний? Неважно. Пока пусть будет второй. Затем скорректирую нумерацию.

– Я ж вам объясняю, что у него обострение случилось без вас, – вяло оправдывалась Гертруда Альбертовна. – Я пыталась кризиса не допустить.

– А что произошло-то? Вот так вот на ровном месте взяло и обострилось?

– Когда Любимцеву, ну, ту рыжую эксгибиционистку, в женское привезли, она мимо Вазенитова проходила и что-то ему на ухо шепнула. – Медсестра кивнула в сторону пациента с бородкой. – Он сидел себе тихо, улыбался, как сейчас, а после её слов прямо разошёлся, насилу угомонили.

– Эксгибиционизм у Любимцевой, кстати говоря, весьма условный. От своих актов обнажения она не получает эмоциональной разрядки. Такое ощущение, что прожила в джунглях, где не имеют представления о нормах приличия. – Доктор в задумчивости забарабанил пальцами по столу. – Всё ж таки интересно, что она ему такого шепнула?

– РА-СА-РА-СА-РА-СА, – пациент, о котором велась речь, сумел наконец произнести что-то членораздельное, хотя и по-прежнему бессмысленное.

Главврач удивлённо поглядел на подопечного и пощёлкал перед собой пальцами. Внимание пациента тут же переключилось на них.

– Что это означает, Володя? Роса? Сара? – поинтересовался Арфеев.

– Росара. Её имя, – уверенно заявил капрал. – Только на языке их цивилизации Бестелесых после каждого слога следует делать паузы: Ра-Са-Ра.

Лицо Зенита внезапно стало предельно серьёзным.

– Но осторожнее! От продолжительности пауз может измениться весь смысл сказанного. И не факт, что Бестелесые отреагируют доброжелательно, если вы их оскорбите, пусть и невольно.

– Вот видите! – Доктор метнул укоризненный взгляд на медсестру. – У человека была, можно сказать, интеллигентная эпилепсия, а мы ему, как шизофренику, галоперидол колем! У нас с вами, Лерова, что – мало шизофреников?