Xanadu - Опалённые крылья детства

Другой раз, когда дети играли на улице и девчонки убегали от мальчишек, Маринка забежала в открытый соседский сарай и случайно захлопнула за собой дверь, над которой висели на крючках незамысловатые инструменты. Девочка притаилась за дверью, а пацаны стали кидать в этот сарай камни. В один момент от удара камня в стену с крючка сорвался маленький топорик и упал на голову бедной девочки, рассёк мягкие ткани головы, совсем немного не достав до темечка. Маринка потеряла сознание, а врачи потом долго боролись за её жизнь. Жажда жизни опять одержала победу над колдовством старой ведьмы. Но девочка на всю жизнь не взлюбила закрытые двери и ограниченные пространства.

Прошло не так много времени, когда Маринка опять попала в тяжёлую ситуацию. Она была так полна энергии, что почти никогда не ходила, как большинство людей, а всегда прыгала, скакала или бежала. В один из чудесных летних вечеров Елена с мужем и младшей дочкой возвращались домой из магазина. Непоседливый ребёнок как всегда скакал впереди. Добежав до дороги и обнаружив её пустой, Маринка стала пересекать серое полотно, когда из-за поворота выскочил на скорости мотоцикл и сбил ребёнка. Отец был готов убить мотоциклиста на месте, увидев распластанное на асфальте, почти безжизненное, тельце своей любимой дочки, но более хладнокровная Елена вовремя его остановила. Опять была больница и несколько месяцев невозможности ходить самостоятельно. Родители везде носили её на руках. Она опять, хоть и медленно, возвратилась к нормальной жизни, но навсегда осталась относиться к дорогам с большой опаской.

Про Маринку стали говорить – У этой девочки, как у кошки, девять жизней. Кстати, она очень любила кошек. Упрямство выживания стало одной из основных черт её характера. С раннего детства девочка на всё имела свою точку зрения, любила рассуждать, слушать сказки и сочинять свои истории. Но мало кто слушал и тем более понимал её. Многое попадало под пресс коммунистического воспитания. Культивировалось молчаливое почитание старших, даже если они были не правы, и раболепское подражание надуманным кем-то идеалам, далёких от жизни нормальных простых людей. И если маленькая девочка не чувствовала себя виноватой в каких-либо так называемых проступках, то никогда не просила прощения. За это её ставили в угол на коленки, иногда насыпав под них горох, уча смирению и покорности. Порой мама почти слёзно умоляла её:

– Только попроси прощения и сразу пойдёшь гулять -

Но упрямое маленькое создание твердило

– Не буду! -

Иногда она простаивала в углу часами, пока кто-либо не сжалится над ней, но прощения так и не просила, однажды даже уснув в углу, и мама осторожно уложила её в кровать. Был какой-то сильный стержень в характере этого ребёнка, обломать который никому не удавалось. И ещё одна особенность характера прослеживалась у Маринки уже с раннего детства. Она не любила принимать помощь от кого бы то ни было. На желание любого помочь ей в чём-либо, девочка говорила – Я сама! – за что в семье её часто звали самаколкой или упрямицей. Елена часто говорила младшей дочке, когда с ней что-либо происходило или даже просто так – Горюшко ты моё луковое… -

Говорила, конечно, не нарочно, но как бы обрекая ребёнка на горестные страдания и слёзы. Ну почему нельзя было говорить – Радость ты моя. Солнышко моё ясное. – или что-то в этом роде!? В будущем Маринке пришлось долгие годы противостоять не специально запрограммированным, но далеко не оптимистическим предреканиям своей матери и злым помыслам Духа старой ведьмы, учиться защищаться и бороться за своё место под солнцем, стараться быть счастливой и получать удовольствие и радость от общения с окружающими.

Шестилетняя Маринка крепко держалась за мамину руку, боясь затеряться в вокзальной суете, и с нетерпением выглядывала поезд, который должен был привезти отца, находившегося, по словам матери, в длительной командировке. Маринка не видела отца почти два года. Как же она скучала по нему! Он всегда казался ей, трусливой и непоседливой девчонке, большим и сильным, героем её историй и мечтаний. Рядом с ним она чувствовала себя защищённой от всего и от всех. Все её детские страхи растворялись в сиянии его смеющихся глаз и в теплоте, исходившей от его больших, уверенных, сильных рук. Как же она любила этого человека! И как ждала его возврвщения! Поезд остановился, и маленькое сердечко замерло от восторга при виде отца. Она затерялась в его объятиях

– Папа, папочка, как же я соскучалась по тебе! Разве я плохая девочка, что ты не хотелменя видеть так долго? Отец опустил девочку на землю.

– Я тоже тебя очень люблю и тоскую по тебе. Просто не всегда получается так, как хочется. -

Он вручил дочурке огромную коробку.

– Это мне? Что это? -

– Дома посмотришь -

Маринка вопросительно обернуась на маму Елену и увидела её грустное лицо с глазами, полными слёз – Почему ты плачешь, мамочка? Разве ты не чувствуешь себя счастливой!? Ведь папка приехал! – Мама молча прижала дочку к себе. Потом Маринка с гордостью шла по перрону, находясь между родителями и счастливо держа их обоих за руки.

Едва перешагнув порог квартиры, которую они разделяли вместе с родителями Елены, нетерпеливая девчонка уселась прямо на пол, чтобы побыстрее открыть интригующую её коробку. Она никогда не получала таких больших подарков. Её большие глаза стали огромными, увидев содержимое коробки. Дыхание остановилось от восторга. Она не смела даже и мечтать о таком подарке. Это была огромная красивейшая кукла с почти настоящими кудрявыми волосами, в шикарном капроновом платье, с моргающими и движущимися глазами, могла говорить – Мама – а если повернуть ключик в спине и держать её за ручки, она передвигала ножками. У Маринки не было особенно много игрушек и почти не было настоящих кукол. Она шила, как получалось, их сама, иногда с помощью бабушки, из тряпочек или мастерила из картона, сама шила им платьишки и очень любила играть со своими куколками. А тут такое чудо! Как же она могла не любить отца!? В её маленьком добром сердечке хватало места и для жалости ко всем животным в округе, и для любви ко всем близким людям. Она очень любила свою мамочку, деда с бабулей, другую бабушку, обожала старшую сестричку Светланку и всем всегда старалась помогать, за что получила в семье прозвище Золушки. Но к отцу у неё было особое отношение.

У куклы уже было имя, написанное на коробке – Рита. С какой же нежностью Маринка прижимала к себе это сокровище и даже спать улеглась вместе с ней, уступив кукле бо́льшую половину своей кровати. Сама она прижалась к стенке, чтобы, не дай Бог, не повредить это создание. Открыв утром глаза, первое, что она увидела, было улыбающееся лицо отца.