Ирина Рейнгард - Если ангел стоит за спиной

Максима нашли под утро, в луже собственной крови, без сознания, в нескольких метрах от дома.

Глава 6

Взволнованная женщина снова и снова набирала номер телефона сына, но в трубке слышались только короткие гудки. На небе уже давно загорелись звезды, а на улице зажглись фонари. Она не находила себе места, нервно теребя кухонную занавеску и не отрывая взгляд от окна, но во дворе так и не появлялась знакомая фигура. Стрелки часов уже давно перевалили за полночь. Бездействие угнетало, и, пытаясь хоть что-то сделать, женщина достала свою записную книжку в надежде, что там записан хоть какой-нибудь нужный ей номер телефона. Она резко перелистывала страницу за страницей, обрывая и так уже потрепавшиеся со временем листы бумаги. В самом конце блокнота она обнаружила запись «Институт Макса». Дрожащими руками женщина набрала номер телефона. Гудки… Гудки… Ну, конечно же. Уже ночь, и, естественно, все сотрудники давно разошлись по домам. Елена достала старый ноутбук сына, про себя надеясь, что его просто не отпустили сегодня домой, а телефон сломался, или просто села батарея. Только бы он был в безопасности, только бы с ним все было в порядке. Как только монитор загорелся, она сразу же открыла страницу Интернета, в поисковой строке вбив «Смирнов Максим». Перейдя по ссылке на его страницу в социальной сети, она огорченно вздохнула – он был не онлайн.

«Так. Не раскисай раньше времени. Это еще ничего не значит», – мысленно успокаивала она себя. Женщина стала просматривать одну за другой страницы друзей сына, тех, кто учился с ним на курсе. Есть! Петров Илья. И указан номер телефона. Только бы он взял трубку.

– Алло, – раздался сонный мужской голос.

– Здравствуйте. Илья?

– Да. Кто это?

– Меня зовут Елена. Я мама Максима Смирнова. Скажите, он сейчас в казарме?

– Эээ… Нет, он же сегодня… Точнее, вчера, ушел в увольнение. Говорил, что проведет его дома.

– Вы уверены? Пожалуйста, проверьте, – умоляла женщина.

– Ладно. Подождите, не кладите трубку.

Скрип кровати. Звуки шагов.

– Алло. Вы здесь?

– Да-да.

– Я стою возле его постели. Она пуста. Значит, он все же ушел в увольнение.

– Спасибо.

Елена села на стул и опустила голову. Она сидела неподвижно, не зная, что делать. От тревожных мыслей ее отвлек тоненький голосок, раздавшийся за спиной:

– Мамочка, уже так поздно. Почему ты не спишь? – спросила сонная Настя, выходя из своей комнаты и потирая глаза.

– Да что-то не спится, ты иди, дорогая, ложись в кроватку.

– Тебе приснился страшный сон?

– Нет, что ты. Все хорошо. Я сейчас тоже пойду спать.

– А где Максим? Ты же обещала, что он сегодня приедет.

– Его не отпустили с учебы, – ответила мама, с трудом скрывая дрожь в голосе.

– Усатый генерал не отпустил?

– Да, зайка, генерал. Пошли, я расскажу тебе сказку.

– Лучше расскажи историю про генерала, мне очень нравится, как ее рассказывает Максим.

Лену разбудил громкий звонок домашнего телефона. Она подскочила с кровати, спросонья соображая, что, видимо, заснула, пока рассказывала сказку дочери. Взглянув в окно, она увидела, что на улице уже светает, и, скорее всего, уже часов 5 утра. Кто же может звонить в такую рань? Внезапно ее словно ударило током: Максим! Сон как рукой сняло, и она бегом понеслась в коридор. В голове пронеслась странная мысль: «Какой мерзкий звук издает наш телефон. Никогда не замечала».

– Алло.

– Здравствуйте, вам знаком Смирнов Максим Викторович?

Внезапно женщину бросило в жар, но тут же этот секундный порыв сменился оцепенением. Ей показалось, что земля уходит из-под ног, но, собрав всю свою волю в кулак, она, тяжело вздохнув, ответила:

– Да, я его мама.

– Дело в том, что Максим Викторович сегодня ночью был доставлен к нам, в городскую многопрофильную больницу № 2.

– Что с ним? – крупные капли слез начали катиться по щекам матери одна за другой, а сердце подсказывало, что случилось что-то очень страшное, непоправимое.

– Приезжайте немедленно в отделение реанимации и интенсивной терапии. Врач вам все объяснит.

В трубке послышались прерывистые гудки, и Лена, облокотившись на стену, как-то неуклюже съехала на пол, взявшись за голову и безмолвно плача. Пару минут ей потребовалось, чтобы прийти в себя. Затем она собралась с силами, выпила стакан холодной воды, быстро оделась, отвела сонную Настю к соседке и направилась в больницу.

Дорога казалась бесконечной, а такси словно стояло на месте и не ехало.

– Скорее, скорее, – бормотала она себе под нос, а в голове будто бы поселился густой туман.

Из того, что происходило дальше, она помнила только то, что ей стало плохо прямо в кресле в кабинете врача, в глазах потемнело, и она упала в обморок. Очнулась, лежа на холодной кушетке, от резкого запаха нашатыря и с капельницей в вене. Женщина открыла глаза и, осмотрев происходящее вокруг, ни на секунду не задумалась о своем состоянии. Все, что ее волновало, – ее сын. Ее родной, любимый, единственный сын.

– Доктор, что с Максимом?

– Елена Александровна, вам нельзя сейчас волноваться. У вас повышенное давление и…

– Он жив?

– Да, пожалуйста, успокойтесь.

– Что с ним?

– Сегодня ночью прохожий нашел Максима недалеко от вашего дома, он был без сознания, судя по всему, его очень сильно избили. И, похоже, что бил его не один человек. Периодически у него были судороги, а при диагностике обнаружена внутричерепная гематома, также травмирована височная кость справа, множественные ушибы по всему телу, перелом левой руки. Еще не хватает пару зубов….

– О боже… Как он себя чувствует? Он приходил в себя? Говорил, кто это с ним сделал?

– К сожалению, сознание пациента полностью отсутствует.

– Что вы имеете в виду?

– Кома II степени.

У Елены Александровны снова потемнело в глазах, и она опустила отяжелевшую голову на кушетку.

Вот уже как два месяца Максим находился в коме. Елена долгое время не могла поверить в реальность происходящего, в то, что это случилось именно с ее мальчиком. Она боялась подумать, что же с ней будет, что будет с Настей, если Максим… Если он не пойдет на поправку. Женщина отчаянно гнала из своей головы это страшное слово – смерть. В первые дни после трагедии она много молилась, ждала какого-то необъяснимого чуда, которое поможет в исцелении сына, верила только в лучшее и светлое, но чем больше времени проходило, тем меньше веры в ней оставалось. Ее разрывало на части от боли и ненависти к себе. Она часто занималась самобичеванием, считая себя недостойной называться матерью. Как такое случилось, что она не в силах помочь своему несчастному ребенку, так нуждающемуся в ней?! Она с трудом удерживалась на ногах, когда находилась в его палате, смотрела на его искалеченное тело, но ничего не могла сделать. Только гладить по руке, только шептать нежные, ласковые слова, только ждать… Но изменений в состоянии сына так и не наблюдалось. Первая неделя интенсивной терапии позволила нормализовать жизненно важные функции организма, однако нарушения сознания сохранялись на прежнем уровне, и, кроме единичного случая скачка адреналина, все оставалось по-прежнему.