Лана Борисовна - Путешествие замуж

На следующий день они отправились в супермаркет за продуктами. Ей было приятно видеть, что супермаркет устроен точно так же, как и в ее стране. Единственное отличие – названия продуктов на польском языке и цены в злотых. Она взяла с полки пачку хорошего чая и положила в корзину, которую держал Хенрик. Он предложил найти другой чай – дешевле. Смутившись и удивившись, что ее выбор чая был расценен как непростительное расточительство, она вернула выбранную упаковку на полку. Брать йогурт, сыр и другую заинтересовавшую ее еду она даже не попыталась. Мужчина сам откладывал продукты в корзину, тщательно изучая и сравнивая цены. «Это Европа, детка!» – сказала мысленно себе Лана.

Первые три ночи они оба избегали близости. Она боялась своего разочарования. Он – возможно, не имел желания или тоже не хотел расстраивать ее. Однажды после романтического ужина с вином Лана намекнула ему, что можно бы сделать попытку сблизиться. Ведь они оба предполагали в будущем семейные отношения. Но через несколько минут она пожалела о своем намеке. Большой добряк собрался с духом, обнял ее, пройдясь своей большой ладонью по нежному женскому телу, и начал простые движения. Он пыхтел, как будто колол дрова. Пот с его затылка ручейком стекал к широкому мужскому лбу и крупные, тяжелые горячие капли падали на ее глаза и щеки. Она безуспешно пыталась увернуться и думала только о спасительном освежающем душе. В следующие ночи тема близости была для обоих табу. Лана сделала вывод: кроме храпа есть еще одна большая проблема, с которой ей мириться не хотелось. В голове россиянки зарождались новые сомнения: «Зачем строить новые отношения, если приходится что-то терпеть, преломлять себя, менять сложившиеся привычки и приоритеты. Невозможно переделать или перевоспитать уже сложившегося взрослого мужчину, который родился и воспитан в совершенно других правилах и представлениях о взаимоотношениях».

По утрам его мама-старушка, тихий «божий одуванчик», спускалась поговорить с российской гостьей за чашкой кофе. Она задавала много вопросов о жизни в России, рассказывала о своей молодости, о внуках. Два ее внука – Матеуш и Кшиштов – учились в ремесленном училище. Но оба росли ленивыми и избалованными. Не имея никакого желания начинать самостоятельную жизнь, с усердием обдирали с отца заработанные злотые.

Юношам очень нравился курник и беляши, которые пекла россиянка. Они спускались со своего второго этажа, незаметно подкрадывались на кухню и забирали пироги. После – молча, украдкой возвращали пустые тарелки на место. Лана ждала услышать хотя бы обычное «спасибо, пани». Но с молодежью ее разделяла огромная пропасть. И даже вкусные пироги не могли сблизить их. Она мыла пустые тарелки и придумывала способы подружиться с сыновьями мужчины. Они не имели враждебного настроя к иностранке, но, возможно, не могли понять своего отца-вдовца. Их мама умерла четыре года назад. И сейчас им казалось, что эта чужая женщина хочет ее заменить. Но Лана с удовольствием представляла себя только любимой женой, как это было в ее прошлой жизни. Она пекла вкусные пироги, варила супы, прибиралась в доме, развешивала белье на улице и совершенно не собиралась становиться для чужих юношей матерью. Их отец не представлял, как найти точки соприкосновения со своими сыновьями.

Однажды в надежде сблизить детей с отцом Лана предложила в его выходные поехать всем вместе в Краков. Там семья провела весь день. Они гуляли по старым улочкам города, посетили замок, где похоронены короли Польши, заглянули на чашку кофе в маленькую таверну. Это была интересная и полезная поездка. Подростки увидели женщину вне кухни, вне дома. Она оказалась вполне простой, добродушной женщиной, умеющей радоваться и шутить на польском языке. Возвращались они уже как самая дружная, счастливая семья. Так в доме воцарилась гармония и открытые отношения. Юноши предлагали помощь в приготовлении ужина, вежливо благодарили за постиранные в машинке рубашки, предлагали совместные прогулки по городу, пока их отец был на работе.

Каждое утро Хенрик уходил на работу и возвращался к ужину. Включать систему обогревания дома гостья не умела. Для нее это было сложное и непонятное отопительное устройство. По утрам она с трудом вылезала из-под теплого одеяла, набирала в маленькую угловую ванную горячую воду и подолгу нежилась в тепле. Ближе к обеду она начинала готовить ужин, представляя себя хозяйкой этого двухэтажного дома с маленьким двором.

Иногда они подолгу разговаривали с его мамой. Лана говорила без акцента на чистом польском языке, но придя в супермаркет, очень стеснялась и не знала, что и как принято говорить у кассы. Преодолевая стеснение, она общалась с приветливыми продавцами, рассчитывалась злотыми и возвращалась в пустой холодный дом. Одиночество и здесь преследовало ее целыми днями.

В один из февральских дней мужчина приехал с работы пораньше и привез несколько саженцев туи. Это было необычно – сажать деревья в феврале. Они вместе посадили деревья, дав каждому свои имена.

Однажды она решила помыть пол в доме. Спускаясь со второго этажа, будущая свекровь, увидев полное ведро чистой воды, с недоумением спросила:

– Пани, ты купалась?

– Нет, я не купалась. Я просто решила помыть полы.

Пожилая женщина, недовольно поцокав языком, строго сказала:

– У нас полы не моют водой из крана. Это неправильно, это дорого. Ты можешь мыть полы только водой, после того как сама помоешься.

Лана не знала, что на это ответить. Наспех домыв полы, она не знала, куда теперь слить эту грязную воду. Возможно, есть еще какие-то правила экономии? Вечером она призналась Хенрику в содеянной расточительности и рассказала о разговоре с его матерью. Хенрик, сокрушаясь, ответил:

– Не слушай ее, скарбущь 2 2 Сокровище – польск. , она привыкла в молодости так все экономить, вот и учит тебя.

Инцидент на этом был исчерпан. Но тотальная экономичность проявлялась и в поступках самого Хенрика. Иногда они ходили на распродажи в большие супермаркеты. Как и везде, там раздавали рекламные флаеры. Он шел по залам магазина и аккуратно принимал все разноцветные листочки и складывал их в карман. Лана недоумевала, для чего ему этот мусор? И каково же было ее удивление, когда Хенрик ответил, что это все можно использовать для домашнего камина. Печь отапливалась покупным углем, пищевыми и непищевыми отходами. Это была двойная экономия. На платном вывозе мусора и на топливе для печи. Поэтому все, и даже рекламные фантики шли в дело. Каждую мелочь, пришедшую бесплатно, европеец считал большой удачей. Лана старалась понять и подражать поляку. Но преодолеть стыд за проявление бедности было невозможно. «Жить бедно я смогу и одна», – думала она, все больше сомневаясь в желании оставаться в Европе.