Александр Цыпкин - Идеальный Че. Интуиция и новые беспринцЫпные истории

– Какая?

– У нас нет в Чрезвычайске соответствующего врача, точнее, врача, который бы согласился на такую… – Гарнизонов буксовал, – …не очень стандартную операцию.

– Ты о чем, Гарнизонов? Какого врача, какую операцию? – Альберт Альбертович даже вылез из «Телеграма».

Ромул Викторович объяснил какого. Альберт Альбертович на всякий случай себя ущипнул. За долгое время госслужбы он видел и слышал многое, но в эту минуту решил, что, может, и на пенсию пора, раз в стране такое творится.

– Гарнизонов, я правильно понимаю, он готов за квартиру себе член отрезать?!

– Жена готова. За квартиру и пользу Родине!

Альберт Альбертович успокаивал нервную систему для рывка, поэтому говорил тихо:

– А вот ты бы, Гарнизонов, был готов?

– Мне, к счастью, повезло, мой… простите, член – так себе, Родине не помощник, но если бы был приказ, то…

Наконец Альберт Альбертович заорал:

– А вот теперь есть приказ!!! Отрезать его и сдать в музей!

У Гарнизонова подкосились колени.

– Какой музей?

– Этнографии, мать твою. Ты что, совсем сдурел?! Чикатило хренов! Мне он сам нужен!!! Понял?! Сам Носоходов! Целый и невредимый! Как тебе в голову могло такое прийти?! А если бы я приказал ноги ему отрезать и мне привезти, ты бы тоже врача начал искать?! У тебя вообще как люди живут, если ради квартиры готовы на такое?! И еще вот. – Альберт Альбертович перевел дыхание. – Ответь мне на один вопрос. Ладно, ты в душе фашист, готов, если прикажут, людей на куски резать, этим сегодня никого не удивишь, но ты скажи, только как на духу, ты когда такой приказ от меня получил, тебе не стало интересно, а зачем нам тут в Москве хозяйство этого Носоходова без Носоходова, даже идеальное?! Или ты вопросов вообще не задаешь?!

– З-задаю. Задал. – Дрожащий всем тщедушным телом заместитель мэра Чрезвычайска искал носовой платок, чтобы утереть моментально вспотевший лоб.

– И какие были версии?! Любопытно: что вы о нас в провинции думаете? Не бойся, ты меня, Гарнизонов, ничем не удивишь. Ну, я надеюсь.

Гарнизонов удивил. Услышав провинциальную версию неоднозначного приказа, Альберт Альбертович застыл, а потом покосился на икону и в очередной раз признал значительные преимущества христианства над язычеством. Он пытался осознать услышанное, а именно вот что:

– Альберт Альбертович, я подумал, вы… ну… это… сейчас же моден оккультизм, а я тут в «Ютьюбе» смотрел, что у древних племен было принято для борьбы с засухой приносить в жертву обладателя, ну, вы поняли, отрезать у него, так сказать, это самое, сжечь на ритуальном костре, а пепел рассеять. Вот.

После некоторой паузы Альберт Альбертович, пробуя найти опору в рассуждениях, уточнил:

– Гарнизонов, а у нас засуха? Я что-то пропустил?

– Ну, в фигуральном смысле слова. С экономикой ведь жопа…

Альберт Альбертович вспомнил недавний диспут с коллегами и согласился с их позицией насчет двух проблем России: дураков и незаблокированного «Ютьюба».

– А-а-а. И ты решил, что из этой жопы мы нашли такой неординарный выход, – шипел Пиитский. – То есть ты думаешь, что мы тут всем правительством сжигаем эти самые, ну, после того, как попинаем, вероятно, да?! Прямо на Красной площади?!

Гарнизонов продолжал блеять:

– Нет, просто подумал о какой-то другой форме жертвы. Все-таки фаллос – символ плодородия. Извините за глупость.

Альберт Альбертович постигал информацию какое-то время, затем аккуратно, боясь разбить, как ему показалось, потрескавшееся сознание своего подчиненного, уточнил:

– Скажи мне, Гарнизонов, а ты с кем-нибудь поделился своим замечательным предположением? Например, с врачом, которому ты предложил провести эту ампутацию? А, оккультист ты мой волоокий?

Гарнизонов, конечно, поделился. Врач, собственно, именно поэтому и отказался, что не захотел участвовать в обрядах черной магии.

– Хирургу сказал, больше никому.

Альберт Альбертович проскрежетал:

– Не мог бы ты каким-то образом его успокоить? Я не хочу, чтобы весь ваш Чрезвычайск думал, что в Москве окончательно все съехали. И обращаю внимание, всем посвященным сообщить, что происходящее – гостайна. Проболтаются – отрежем язык. Реально.

Впоследствии Гарнизонов сказал доктору, что он ошибся, резать никого не будут, что Носоходов нужен в Москве целиком, и чтобы тот молчал. Врач ответил так, что Ромул Викторович сам изумился воображению и политической сознательности своих горожан:

– То есть его там целиком сожгут, что ли? Ну, я так и думал, что одним членом проблемы страны не решить.

Вооруженный хорошими новостями из Москвы, Гарнизонов прибыл к владельцу Идеального Че.

– Василий Николаевич, тут такое дело… У меня для вас радостное известие!

– Еще одно? Я от этого отойти не могу.

– Понимаю вас!

Гарнизонов не понимал. После того как супруга Носоходова, Лидия Петровна, дожала мужа на жертвоприношение за квартиру, она сказала, что хочет по старой русской традиции гульнуть напоследок, а также приложиться практически к будущей святыне.

Как мне кажется, самое время полноценно представить вам Василия Николаевича Носоходова. Хоть и частично, но главный герой все-таки.

Он родился в Чрезвычайске в 1974-м, то есть застал все этапы трансформации СССР в нынешнюю страну. Семья у него была стандартно советская, родители трудились на градообразующем предприятии, мама – в отделе кадров, отец – инженером. Технический вуз выбрал и сам Носоходов, собирался быть физиком-ядерщиком, все говорили, что у него талант изобретателя, но государство, в котором он планировал это делать, исчезло, начался бардак, к которому Вася приспособлен не был. На первый план вышли инициативность, агрессивность и наглость, а Носоходов от родителей унаследовал исполнительность, добродушие и тактичность – качества, которые в смутненькие времена очень часто превращаются в покорность и бесхребетность. Предприятие, как вы понимаете, город бросило, превратившись в многочисленные офисы. Васины родители стали перебиваться какими-то случайными заработками, а потом и вовсе свалились в пенсию. Российская система социального обеспечения, особенно времен девяностых, быстро достигала своей цели – снижения нагрузки на бюджет. Николай Григорьевич умер.

Носоходов, к тому времени перепробовав множество занятий – от «Гербалайфа» до охраны, ушел в сантехники. Высшее техническое образование позволяло ему быстро вникать во все новинки этой всегда востребованной профессии, а врожденная корректность обеспечивала любовь клиентов. Пару раз его звали трудиться в какие-то конторы, но карьера у Василия Николаевича не складывалась. Он не понимал, почему должен отдавать половину заработка компании, когда клиенты пришли от него. Защитить свои права у него не получалось, поэтому он просто увольнялся и возвращался во фрисантехланс. Еще Носоходов постоянно что-то изобретал, совался в разные патентные бюро, но его везде отрезвляли – указывали направление движения.