Денис Ганин - Прочь из города

Алексей при виде этой хорошо известной ему сцены продолжал сохранять спокойствие, хотя руки его явно чесались.

– Хорошо, хорошо! Ещё одну ложку! – окончательно сдалась Лена.

Паша внезапно прекратил пыхтеть, быстро утёр глаза, с видимым трудом проглотил кашу и погрузил ложку в её остатки в тарелке только наполовину. Но бдительная Лена не позволила сыну так задешево уйти сегодня из-за стола:

– Полную, полную ложку бери, как договаривались!

Договор дороже денег. Это в семье Ропотова знал даже пятилетний Паша. И он, пересилив себя, набрал почти полную ложку каши и быстро определил её в свой маленький ротик. Не успев прожевать и проглотить эту выстраданную им последнюю порцию утреннего испытания, он сорвался из-за стола, и только одетые в белые носки его пяточки замаячили в глазах не успевших никак среагировать родителей.

– А прожевать?! Паша! – только и крикнула Лена в след убегающему мальчугану, уже успевшему и проглотить ненавистную ему кашу, и что-то прокричать раздраженно своему старшему брату.

– Лен, а где пряники? Мятные эти, – неожиданно вспомнил Алексей, почувствовав, что чего-то не хватало ему для завершения утреннего чаепития.

– Так дети ещё вчера их доели, – ответила Лена, смущенно улыбаясь.

– А конфеты, которые твоя мама в прошлый раз нам привезла?

– Тоже кончились, в воскресенье как.

– Опять я всё пропустил… Так чего, к чаю нет, что ли, больше ничего? – почти с обидой в голосе спросил Алексей.

– Ну, вот ты сам после завтрака сходи и купи: и пряники, и конфеты. Я вот тебе сейчас список дам, чего ещё нужно. – Она встала и сделала шаг по направлению к шкафчику, где лежали блокнот и ручка.

– Ну вот, нашёл себе работу, – полушутя, пробухтел Алексей.

Лена ответила ему только смехом.

Глава X

Уходя из дома, Ропотов вооружился списком продуктов, которые ему нужно было купить в магазине. Ещё на пороге квартиры он, увидев в мобильнике несколько неотвеченных вызовов, стал набирать номер своего друга и коллеги Кирсанова. И уже выйдя из подъезда, наконец после долгих длинных гудков услышал знакомый голос Димы.

Кирсанов так же, как и Ропотов, остался сегодня дома. Собираясь привычно на работу и услышав поставившие его в тупик новости, он, первым делом, стал обзванивать коллег, чтобы как-то сориентироваться и спланировать наступивший день. До Кольцова и Ропотова он так и не дозвонился. Заместитель же Кольцова Николай Павлович Авдеев ответил ему, что фирма сегодня не работает, и ему, Кирсанову, как и всем сотрудникам, не нужно приезжать сегодня на работу. Обсудив между собой все последние события и высказав друг другу обеспокоенность по поводу их возможных последствий, они договорились и дальше поддерживать связь, обмениваться новостями и планами теперь уже на завтра.

Потом Ропотов уже сам позвонил Кирсанову.

– Ты тоже дома? Слышал, что происходит? Военное положение ввели в Москве. Во, блин, дожили! – едва поздоровавшись, сразу выпалил Ропотов.

– Да, уж, наслышан. Интересно, на сколько это всё затянется?

– Телек умер совсем… А ты смотрел в Интернете, что там ещё показывают и что рассказывают? У меня волосы дыбом.

– Не, не успел ещё. А что?

– Посмотри, посмотри. Я тебе советую. Сам, правда, так и не разобрался ещё до конца, верить этому или нет.

Алексей быстро изложил Дмитрию версию убийства Президента, изложенную непонятными людьми в масках и с автоматом, а также косвенные подтверждения её на других сайтах и форумах. Кирсанов недоумевал. В итоге друзья условились периодически созваниваться, а также договорились разослать своим сотрудникам эсэмэски с сообщением от Авдеева. Речи о скорой встрече между ними не было.

По дороге в магазин Ропотов стал замечать, что на фасадах некоторых домов появились какие-то небрежные, видимо, впопыхах сделанные надписи. Они были большие, почти с человеческий рост. Раньше он их здесь не замечал. Надписи были нанесены чёрной и явно аэрозольной краской, какой обычно наносят свои граффити юные горе-художники. Почти все надписи были одинаковые, в том смысле, что это были одни и те же четыре буквы: одна «Р» и следом за ней подряд три «С». Таким образом, получалось «РССС».

«РССС – прямо-таки СССР наоборот… Чушь какая!» – подумал Ропотов, проходя мимо одной из таких загадочных надписей. Часть из них старательно стирали дворники-азиаты, но некоторые надписи продолжали гордо и бесстыже обращать на себя внимание, оставаясь никем пока не тронутыми на всеобщем обозрении. Возле одной такой шифрограммы стояли три бабули и молодая женщина с девочкой за руку. Женщины живо что-то обсуждали, периодически показывая жестами на испачканную стену дома. Слова «вандалы», «проучить» и «безобразие» слышались особенно хорошо в этом переливе высоких и дребезжаще-скрипучих нот.

Войдя в магазин и прихватив свободную пластиковую корзинку, Ропотов, отвыкший было от пеших походов по супермаркетам, вспомнил, что очень давно не был в этой самой близкой от его дома «Пятёрочке» и что всё ему здесь почти незнакомо. Как правило, продукты Ропотов покупал в гипермаркетах типа «Ашан» и «Лента»; делал он это, в основном, один, по дороге с работы или в какой-то из выходных дней, дополна забивая багажник своего «Соляриса» или же вполовину – багажник старенького джипа его жены, когда он был на нём. Этих продуктов у них хватало почти на неделю, а если что и заканчивалось раньше, Лена покупала сама, выходя из дома среди недели. Эту «Пятёрочку», в отличие от своего мужа, она хорошо знала.

Наполнив корзинку пряниками, конфетами, сыром, молоком и яйцами, а также банками фасоли и горошка, Ропотов встал в очередь в кассу. Перед ним стояло ещё человек пять. Ближайшие к нему: молодой человек, явно студент, и девушка, скорее всего, его хорошая знакомая, – негромко, но эмоционально обсуждали что-то такое, что сильно их волновало. И это явно не касалось их отношений. Прислушавшись, Ропотов понял, что предметом столь оживленной беседы были вчерашние события в Москве. Ребята обсуждали подробности ещё одного теракта, вероятно, того, о котором Ропотову говорила утром Лена.

Из разговора парня с девушкой следовало, что вчера ближе к вечеру почти на глазах этого парня произошло нападение на военную колонну в районе парка Сокольники, где он в тот момент был со своим другом. На этот раз никаких взрывов не было, зато по проезжавшим машинам с военными стреляли из автоматов. Одна машина, вероятно, потому, что её водителя убили или ранили, съехала с дороги и врезалась в столб освещения. От удара она перевернулась в кювет. Пострадавших и пытавшихся покинуть кузов солдат расстреливали из леса. Очевидно, что в лесу, который перерезал Ростокинский проезд, со стороны Лосиного острова колонну поджидала засада. Удалось ли задержать или уничтожить нападавших, ребята не знали, потому что они сразу же, при первых выстрелах убежали оттуда. Парень говорил, что они чудом остались целы, и что пули свистели у них над головами.