Ольга Петрова - За гранью отражения

Фиолетовое небо плакало холодным дождем. Мелкие капли собирались над парящей землей и зависали в воздухе. Невыносимо резко пахло гарью, словно где-то горели леса. Голые горы блестели от переизбытка липкой влаги. На лысом склоне одиноко шумело редкими листьями тоненькое деревце. В его кроне прятался огромный взъерошенный ворон, который с ненавистью посматривал вокруг себя и с большим трудом сдерживал рвущийся наружу гневный крик.

Темные вихри клубились низко над землей, собираясь в черные воронки и резко распадаясь на рваные клочки, которые рывками поднимались в небо и растворялись в солнечном свете. Тьма пыталась накрыть землю, но лучи солнца яростно сопротивлялись. Ночь боролась со светом. И все же утро надвигалось неотвратимо: темные завихрения становились все меньше, ледяной ветер дул слабее. В тот момент, когда солнце, наконец, полностью осветило небосвод, природа замерла. Наступила полная тишина.

Старый отшельник опустил глаза, которые слезились от яркого света, и глубоко вздохнул. Это был вздох удовлетворения.

–Мы справились. Трещина почти затянулась. Конечно, оттуда будут прорываться порождения тьмы, но с ними уже станет легче бороться.

Собравшиеся вокруг него волшебники слушали старца с благоговением.

–Наша цель – борьба с темными силами до тех пор, пока миру не явятся две светлых кудесницы с одинаковым ликом и не принесут себя в жертву на этом месте, соединив солнечные лучи в одно целое. Только тогда со Злом будет покончено.

Старик окинул взором собравшихся.

–Ждите. А до тех пор вся наша жизнь посвящается Добру и Свету. Да будет так!

Все облегченно выдохнули. В это время с неприметного деревца на голом склоне сорвалась большая птица. Громко захлопав крыльями, черный ворон с ненавистью каркнул в сторону стоящих на горе волшебников и растворился в сыром воздухе.

-Объясни мне, что с тобой происходит, – Александра внимательно посмотрела на свою дочь и поморщилась от увиденного.

Алиса сидела в большом кожаном кресле, поджав под себя ноги. Над левым ухом из пышного светлого хвоста волос выбивалась ярко – изумрудная прядь. Глаза были обведены черным цветом до такой степени, что невозможно было определить, где заканчиваются брови и какого цвета у девочки ресницы. Алиса демонстративно жевала жвачку и выдувала пузыри.

–Скажи мне, пожалуйста, тебе не надоело эпатировать окружающих?– Александра разглядывала большой тяжелый башмак на толстой подошве, который ей только что притащил из коридора крупный белый пес неизвестной породы, левое ухо которого было точно такого же цвета, как выкрашенная прядь волос его хозяйки. – Сначала ты была эмо, носила только черно-розовые вещи, слушала бредовую музыку, изводила всех разговорами о конце света и бренности всего земного, потом вместо розового цвета появились железные черепа и браслеты, черного стало еще больше, а речи велись только о загробном мире. Теперь, то есть непосредственно сегодня, ты выкрасила прядь волос в зеленый цвет. Я так понимаю, что на очереди новая молодежная субкультура.

Александра поставила ботинок на пол и прервала свой монолог, обратив внимание на то, что дочь с ней не пререкается и терпеливо выслушивает ее речь, продолжая выдувать пузыри разного размера.

–Алиса, вытащи наушники, и давай поговорим, как взрослые люди, – она со вздохом показала дочери на тонкие проводки, идущие из ушей. Та улыбнулась в ответ и нехотя выполнила просьбу матери.

–Ну, ладно ты в очередной раз покрасила себя. После дырки в носу, в пупке и в языке меня уже ничем не удивишь. Зачем ты выкрасила ухо Лаколюту?

Алиса надула очередной пузырь, звонко хлопнула его и снова обезоруживающе улыбнулась.

–Лютик так больше соответствует своему имени. Лютик-цветочек, зеленый лепесточек, – пропела она и подмигнула собаке, которая возила от восторга по полу хвостом – И потом, он стал намного интереснее. Разве нет?

Собака смотрела на хозяйку с обожанием.

–Алиса, я вполне серьезно. Сегодня звонила Ольга Алексеевна. У тебя проблемы по всем предметам, – Александра постаралась добавить в голос металла.

Александре очень хотелось сесть в кресло напротив строптивой дочери, потому что снова нестерпимо ныла травмированная спина, но тогда воспитательный момент терял в строгости, и она оставалась стоять возле окна, опираясь о подоконник.

Алиса покосилась на мать, поерзала в кресле, набрала в грудь воздуха и привычно возразила.

–Нет, мамочка, она не права. Как все взрослые люди она имеет привычку сгущать краски. Литература, история, английский и физкультура, где, заметь целых три урока в неделю, у меня в полном порядке. Одни пятерки,– Алиса встала с кресла, подошла к матери, поцеловала ее в щеку, потрепала по дороге Лютика и направилась в кухню. В дверях она оглянулась.

–Мамочка, а можно, ты меня будешь учить жизни, а я при этом буду есть бутерброд с колбасой?

–По-моему, ты меня просто не понимаешь, – сказала расстроенная Александра, входя вслед за дочерью на кухню.– У тебя тройки по физике и химии, это недопустимо.

–Почему?

–Что почему?

–Почему недопустимо?

–Потому что конец учебного года, ты их уже не успеешь исправить, разве непонятно, -рассердилась Александра, глядя на то, как дочь сооружает себе огромный бутерброд в три слоя.– Не корми собаку колбасой!

–Не буду, – согласилась Алиса, наблюдая, как пес с зеленым ухом проглотил большой кусок вареной колбасы.– Мамусь, ты не расстраивайся. Я все исправлю, Ярик поможет. Кстати, я больше не гот, эта квазирелигиозная молодежная субкультура осталась в моем непростом прошлом, а вместе с ней и мрачное, депрессивное настроение. Долой черный цвет, даешь зеленый! Ты рада?

Александра грустно посмотрела на аппетитно жующую с полным ртом дочь. Ей самой захотелось съесть такой же огромный бутерброд и запить очень сладким чаем. Но пресловутый воспитательный момент не позволял. Разговор с Алисой не был закончен, он подошел к самому сложному месту.

–Рада. Я очень рада, что черного цвета в нашей жизни станет меньше. Он меня, признаться, раздражал. А теперь ответь мне, Алиса, где ты вчера бродила полночи? На твоих ботинках полно грязи. Могла бы и помыть.

Алиса удивленно вскинула тонкие брови и пожала плечами.

–А зачем? Я их больше носить не буду, я же уже не гот, и поскольку ботинки-часть готской экипировки, то я их отправлю на помойку, и дело с концом. Они, между прочим, жутко неудобные. Мам, а ты в привидения веришь?-неожиданно спросила девочка.

Она соскочила со стула, подошла к матери и почти силой усадила ее на свое место.