Олег Андреев - С Новым годом, с новым счастьем

– Самого счастливого праздника в году.

И девочка ушла на кухню. Там, как обычно, сидела на широком подоконнике. Она тревожно прислушивалась к громкому разговору маминых подруг. В этот раз кобелей в их комнате не было почему-то.

– Были и вдруг раз и все вышли, – со смехом сказала мама дочери на это.

Но все равно она боялась за нее, чтобы не обидели. Вон, как кричат женщины о бабьем счастье. Но потом там притихли, и девочка, успокоившись, стала смотреть на огромное небо. Оно было в этот раз чистое-чистое и необычайно звездное. Если прислониться к стеклу и смотреть пристально-пристально на мерцающие огоньки на небе, то они сами придвинутся к твоему лицу. Люба не раз забавлялась так, знала, как нужно поступить.

– Тогда можно обратиться к Богу, – сказала девочка, – и попросить большую куклу. Ведь скоро Новый год, и Боженька, если окажется рядом с ее грустными глазами, непременно заметит и выполнит ее единственное пожелание.

Девочка обрадовалась и уставилась, не мигая, на чернильно-звездное небо. И оно опять так стремительно приблизилось, что закружилась голова. Но Люба в этот раз не закрыла глаза, продолжала пристально наблюдать. И вдруг заметила, как пролетел мимо огненный шлейф, очень похожий на светящийся конский хвост.

– Он, – вскрикнула девочка и ее маленькое сердечко забилось быстро-быстро. – Боженька, дай мне, пожалуйста, папу. Я так устала без него.

Люба произнесла и испугалась. Она же хотела просить куклу, а получилось как-то, что все-таки папу.

– Ну и пусть, все равно не услышал. Слишком стремительно пролетел мимо.

– Как ракета, – говорила мама, когда Люба пробегала рядом.

Вот и Бог также пронесся и не заметил маленького человечка на одном подоконнике огромного дома. И девочка горько заплакала.

– Не плачь, все будет хорошо, – услышала она добрый голос. Люба повернула голову и увидела дядю Витю. В руках он держал маску тигра. И она подумала, что этот дядя в пятнистой одежде, как ее мама, с виду тигр, а в душе добрый. Девочка умела чувствовать людей по голосу. Он тоже несчастный человек, как маме сказал дядя Гриша:

– От него жена ушла, когда лежал в госпитале. Она узнала, что остался без ног и левый глаз не спасли доктора. Вот и уехала с другим кобелем куда-то далеко. И дочь с собой увезла. Бывают же такие…

Пожилой мужчина взглянул на девочку и замолчал. Но она догадалась, что та женщина поступила плохо. Люба бы любила своего папу любого, лишь бы появился.

После лечения дядя Витя поселился в комнате этой квартиры.

– До подхода очереди на отдельную квартиру, – сказал он, знакомясь с соседями.

У него оказалось полно друзей. Они что-то делали в комнате, завезли мебель. И потом новый сосед стал жить там.

– Это тебе, – мужчина протянул Любе маску. Девочка уже сидела на подоконнике перед мужчиной в форме с тельняшкой. Она долго рассматривала награды на его груди. Потом неуверенно взяла маску и поблагодарила:

– Спасибо. Вы тоже кобель?

Мужчина вздрогнул, усмехнулся, но не ответил, а лишь предложил:

– А давай пойдем ко мне встречать Новый год. Ты любишь праздник?

– Нет.

Мужчина удивленно помолчал и сказал:

– Мы родственные души с тобой, оказывается, я тоже не люблю с некоторых пор Новый год. Видно навоевался. Все эти взрывы, фейерверки, огни не приносят больше радости.

Люба молчала, наблюдая за мужчиной, который неуверенно мялся рядом на ногах.

Девочка вспомнила, что ему, наверное, трудно стоять долго, предложила:

– Вы бы присели, если хотите.

– Так идем ко мне, я присяду там. В комнате телевизор, елку мне друзья поставили, еды один человек наготовил, лимонады разные притащил. У меня и диван отдельный найдется для тебя. Ты как?

Люба прислушалась. Маму не слышно было. Дядя Витя догадался:

– Да я записку пришпилю на дверь или зайду сказать, что ты у меня. Мама не будет возражать, я точно знаю. Ну идем?

Девочка кивнула.

В комнате Виктора Ивановича оказался даже кирпичный камин. В нем потрескивали уютно березовые полешки, отбрасывая приятное тепло. Настоящая елка еще пахла смолой и хвоей. Люба зачарованно уставилась на разноцветную гирлянду, которая то мигала медленно, то часто, то с перерывами, то постоянно светила, как восковые свечи. От настоящих новогодних игрушек веяло чудесной сказкой. Девочка счастливо улыбнулась. Виктор Иванович заметил и гостеприимно предложил:

– Да ты к столу садись напротив телевизора, сейчас напишем записки и начнем праздновать вовсю вселенную.

– Какие записки?

– Как какие? Деду Морозу с просьбами разными. Ты умеешь писать? А то он придет вот-вот, а мы ничего не сообщили ему.

– Кто придет? – глаза девочки стали, как блюдца, и она кивнула головой, что умеет писать.

– Дед Мороз, конечно. Ты пиши тогда, а я положу под елку. Он незаметно заглянет, чтобы спрятать подарки в моем шкафу, – Любе показалось, что Виктор Иванович знает что-то очень важное для нее, но почему-то не говорит.

Люба подумала немного и вывела на бумаге, что хочет большую-большую куклу. Дядя Витя тоже написал что-то, положил на елочную треногу.

Мужчина, когда началась настоящая канонада в полночь на вмиг посветлевшей улице, поставил девочку на подоконник. И она с восторгом наблюдала за вспыхивающими разноцветными куполами за окном. Звездочек на небе даже не было видно. Но больше всего девочке нравилась ласковая забота незнакомого человека, который стоял позади и поддерживал ее, чтобы не упала.

– Ну, а теперь, – торжественно произнес дядя Витя, когда фейерверк пошел на убыль. Люба уже стояла возле елки и любовалась огоньками.

Мужчина решительно открыл дверку шкафа и произнес, разводя руки:

– О-пля-ля-ля! Вот, что принес дед Мороз! Кукла, как ты хотела!

Люба с удивлением увидела огромную коробку. Сердце девочки замерло, когда разорвала красивую новогоднюю упаковку и через прозрачную крышку увидела большую куклу с голубыми глазами в настоящем розовом платьице с белым пояском принцессы, и она подумала:

«Неужели дед Мороз прочитал ее желание. Ведь дядя Витя не знал его, и он не уходил из комнаты».

Глаза Любы излучали столько восторга, что мужчина захлопал в ладоши:

– Ай да дед Мороз, как угодил нашей малышке!

И девочку осенило, она подбежала к Виктору Ивановичу и бросилась на шею:

– Папа! Я узнала тебя. Где ты пропадал?

Мужчина растерянно прижал тельце девочки к себе и невпопад дрожащим голосом спросил:

– Как?

Но Люба не ответила. Во-первых, ведь не скажешь же ему, что он взял ноги в руки, когда уходил, и может сейчас запросто. Во-вторых – она просила Боженьку, чтобы дал папу. В-третьих – только папа мог догадаться, что принесет ей дед Мороз. В-четвертых – она почувствовала, что дядя Витя не уйдет больше от нее.