Михаил Буков - День ликвидатора

То же самое касается однодневных инвалидов-чернобыльцев. Они уже получают по 6, 8, а то и 10 минимальных пенсий. Смешно? Человек, побывавший в зоне 1 день и получивший инвалидность, приравнивается к инвалиду, отработавшему на ликвидации 1, 2, 3, 4, 5 и более лет. Мы, ликвидаторы, инвалиды-чернобыльцы, государству не нужны и являемся для него обузой.

Настоящих ликвидаторов и инвалидов Чернобыля осталось уже не так и много, да и размер пенсии не отвечает их заслугам. Законы не выполняются, а лже-ликвидаторы и лже-инвалиды (а их, на мой взгляд, 1/3 от всех, а может и больше), уже практически получили все и молчат. Созданы различные Союзы Чернобыля, на бумаге делается, огромная работа, а для ликвидаторов, инвалидов на деле – пуст

Скоро 30-я годовщина аварии на ЧАЭС. Хочу выразить искреннее соболезнование всем семьям чернобыльцев, потерявших своих родных и близких, а всем живым желаю здоровья, благополучия, успехов в их делах и свершениях, счастья и все-таки веры, что мы дождемся настоящей помощи от государства Украина. Простите меня …

С низким поклоном – Виталий Куринной».

В Чернобыле была еще одна столовая, открытая в здании детского сада "Сказка", так это название у столовой и осталось. Первый этаж занимала столовая, а вот на втором было непонятно что: общежитие или гостиница. В больших помещениях стояли солдатские кровати, уже застеленные бельем и покрывалами. Пришлось и мне там побывать, пока определялся с жильем. Спросил ребят: "Где можно лечь? "– "Ложись, где свободно», – получил ответ.

Примерно в конце лета у нас на участке появилась еще одна примечательная личность. Правда, пришел он к нам из "мест не столь отдаленных" – была там семейная история. Но вот его желание работать было искренне. Звали его Владимир Николаевич (это он себя так из "скромности" назвал). Ему тогда было всего 27 лет, но у него уже была семья, сын и куча приключений. Правда, первый брак оказался неудачным. Он мне рассказывал: "Представляешь, я там терпел все невзгоды, не сделал ни одной наколки, мечтал только об одном, вернусь в свой родной город Припять. Ведь я родился здесь, вырос, играл в ансамбле на гитаре, я знаю всех, меня знают все, вот что такое РОДИНА. Когда узнал об аварии, понял, что возвращаться мне некуда, но решил: я должен быть там". Владимир оказался душой компании, я и сейчас помню в его исполнении модную тогда песню Барыкина "Я буду долго гнать велосипед…". Работал он на всех объектах, учился быстро. Проработал на бетонных заводах по 1993 год, снова женился и ушел в свободное плавание в бизнес, в те тяжелые девяностые. Только недавно я его выловил в сети Интернет.

Позже, работая уже в ГСП «Чернобыльский спецкомбинат», я встретился с еще одним товарищем, причастным к первому этапу работ по ЛПА на ЧАЭС, Анатолием Панасовичем Дьячковым. Он приехал в город Припять в 1981 году и начал работать в Научно-исследовательском институте «Гидропроект». При этом институте был атомный сектор, который занимался строительством атомных станций, в группе рабочего проектирования (ГРП) и работал Анатолий. В 1984 году переехали в новое здание, недалеко от управления строительства, в инженерно-лабораторный корпус. Коллектив состоял из 120 человек.

26 апреля 1986 года, во время аварии, Анатолий был дома со своей семьей (ул. Леси Украинки, дом 1). Это прямо на въезде в город, возле «круга» – место, откуда отправлялись все автобусы на ЧАЭС. Жена, которая была «в интересном положении», утром ушла на работу в детский садик. Вскоре вернулась и сообщила об аварии на станции. Анатолий пошел на улицу, не было обычного городского ритма, хотя день был выходной. Позже встретил знакомого, который рассказал, что четвертый блок взорвался, вечером принесли йодистые препараты. Ночью не спалось, из окна было все видно, что происходило на ЧАЭС. Ночью, 27 апреля, здесь же, у города, на футбольном поле стали садиться вертолеты. Сильный шум, движение техники, до утра не уснул.

В обед сообщили об эвакуации. В 12 часов дня вышли на улицу, прямая видимость до блока – полтора-два километра, уехали только в 16 часов, с маленькой дочкой на руках. Вывезли в село Кухари Иванковского района, разместили в доме председателя сельского совета. Утром сказали, что есть указание всех задействовать в посевной. Ввиду того, что у них был маленький ребенок, а жена беременна, их отпустили. Добрались до железнодорожной станции Тетерев и уехали в Киев, там провели дозконтроль, одежда была грязной (тогда еще не проводили замены одежды). Документы и деньги были с собой. Поехали на Крещатик в магазин, переодели жену и ребенка, себе он купил только рубашку. 29 апреля поехали дальше, к его родителям в город Брянск. 5 мая жена пошла в поликлинику, срок беременности был семь месяцев. Заставили рожать, мальчик сопротивлялся, все это длилось целую неделю. После 10 мая забрал жену из больницы. Все свалилось одновременно, авария – не стало дома, жена в таком подавленном состоянии.

По радио узнал, что в Полесском собирают все организации Припяти. 19 мая Анатолий Панасович был уже на работе, в составе своей организации ГРП, в гостинице по ул. Полупанова в Чернобыле. Здесь был их первый офис. Приехал начальник Виноградов. Собралось вначале десять-пятнадцать человек. Начали работать над проектом. Первая планерка на ЧАЭС в бомбоубежище. Возле АБК 1 – грязь, суматоха, скопление техники: АРСы (бочки с водой и шлангами для полива), бронетранспортеры дозразведки, танки, тягачи, ИМРы…. Руководил Штейнберг – бывший главный инженер ЧАЭС, здесь же были члены правительственной комиссии. Первые проекты – разделение третьего и четвертого блоков. Вентиляция, теплоснабжение и другие важные коммуникации. Чертежей не хватало, забирали из своего здания, что-то привезли из Москвы. В такой экстремальной обстановке у Анатолия вдруг обострилась память: вспомнил номера чертежей, ГОСТы, даже то, что когда-то видел мельком. Блоки надо было разделить по сороковой оси.

Жили и работали в той же гостинице. Первый этаж – рабочий, второй – спальный. Правительственная комиссия выдает распоряжение, тут же чертежи, расчеты – и в работу. Спать приходилось очень мало, никто со временем не считался. Сотрудничали со всеми строительными организациями: УС ЧАЭС, ЮТЭМ, САЭМ…. Работали по вахте 20 дней.

На следующей вахте, в июне, на станции был уже относительный порядок, каждый знал, что делать. Прислали нового директора ЧАЭС –

Э. Поздышева.

Помогали в строительстве «саркофага», строила его военная организация УС 605. Занимались бурением вокруг станции – ставили иглофильтры, проводили геологические изыскания. Проектировали могильники для захоронений радиоактивного мусора, вывозимого со станции. Спроектировали и построили четыре пункта санитарной обработки (ПуСО): «Лелев», «Черевач», «Рудня-Вересня», «Парышев». Разрабатывали технологии оборотного водоснабжения, утилизации грязной воды.