Данияр Сегизбаев - 55 невыдуманных историй. #запискиалмаатинца

Даже сейчас, по прошествии многих лет, я с ужасом вспоминаю события того страшного дня. Толпа обезумевших соседей обступила маму уже на подходе к подъезду, все кричали и возмущались, как только могли. Больше всех пострадала соседка снизу: останки Битюга упали прямо на газовую трубу, проходящую прямо под окнами их кухни. Меня, конечно же, заставили снять черепаху с трубы. Рискуя жизнью, я по склизкой трубе залез на второй этаж и палкой скинул изуродованное тело животного на землю.

Конечно, хоронить я его не стал, бережно завернутый в «Вечернюю Алма-Ату», Битюг, наконец, закончил свой бренный путь на ближайшей помойке. Дома меня ждал кошмар: кастрюля из белой эмалированной красавицы превратилась в черный адский котел со струпьями и вместе с вилками и половником были отправлена на помойку вслед за Битюгом.

Мой папа никогда не бил девочек, но на мне он оторвался с лихвой, в тот день получил я крепко, несмотря на то что подарок готовился как раз специально для папы. Несколько дней мы кушали исключительно в зале из-за ужасного запаха на кухне, но, к сожалению, на этом мои злоключения не закончились…

На следующий день у нас «намертво» забился унитаз, и мама вызвала сантехника из домоуправления. Я прекрасно догадывался, что случилось с унитазом, но боялся признаться, поэтому вежливо встретил его и молча проводил в туалет. Сантехник долго ковырялся в недрах наших труб, засовывал туда троса и всякие приспособления, что-то бормотал и кряхтел, как вдруг я услышал его сдавленный крик…

Когда я вбежал в туалет, я увидел как он достает «нечто» из глубин унитаза, а в центре всего торчала жуткая морщинистая лапа с острыми когтями. Видели бы вы глаза этого сантехника!

Я начал было винить соседей, пытаясь отвести беду от нашей семьи, но, тем не менее, пришлось нам с сестрой раскошелиться на пять рублей, истратив разом все наши сбережения на лето.

Удивительно, что через 40 лет на островах Key West в США, я впервые заказал себе «Тортю» – тарелку черепашьего супа за пять долларов и тут же вспомнил свои пять рублей и папину несостоявшуюся пепельницу. Я рассказал супруге эту драматическую историю, вспомнил Битюга и… с удовольствием съел супчик, кстати, оказавшийся очень вкусным…

Поскольку эта история достаточно грустная, то я позволю себе немного пофантазировать, на тему слепоты Битюга и закончить свой рассказ на мажорной ноте…

Многие, возможно, не знают, что кроме Белки и Стрелки и пары обезьян, в космос летали две казахские черепахи. В 1968 году на борту советского беспилотного космического аппарата «Зонд-5», облетевшего вокруг Луны, находились две среднеазиатские черепахи, которые вернулись живыми и похудевшими на 10%. Правда, одна из черепах лишилась зрения из-за перегрузок при входе в атмосферу. Эти черепахи стали первыми живыми существами, долетевшими до Луны. Позже они были выпущены на волю, и кто знает, может быть, наш слепой Битюг был той самой легендарной космической черепахой?

Почему нет?..

Живут они долго, от Байконура до нас не так уж и далеко, мог и доползти за 3—4 года, вот только здесь ему не совсем повезло…

Так что неисповедимы пути черепашьи!

В 1982 году, будучи абитуриентами мединститута, мы приехали на сельхозработы в совхоз имени «XXIV партсъезда» под Алма-Атой, в районе ВИРГа 1 1 Всесоюзный институт разведывательной геофизики .

В отличие от других студентов мы с моими новыми друзьями не собирали помидоры, а поставляли работающим в поле сокурсникам отремонтированные деревянные ящики или так называемую тару. Наша комната №13 в полном составе входила в бригаду ремонтников, и мы работали отдельно в большом сарае, ремонтируя ящики практически бесконтрольно со стороны руководства. Это было очень удобно, бригадиром у нас был Вовка Колесников, наш же товарищ из комнаты, поэтому мы, особенно не утруждая себя, потихоньку стучали молотками и вечером отчитывались на «линейке» о 100% выполненном плане.

Проработав так неделю в нашем «курортном» сарае, мы расслабились и решили чего-нибудь выпить. Насобирав по карманам сообща десять рублей, мы отправили двух гонцов в совхозный магазин за выпивкой.

Со всеми возможными предосторожностями наши посыльные, скрываясь в высокой траве, «огородами» добрались до магазина и приобрели там три больших бутылки крепленого портвейна «Талас», или как называли его опытные студенты – «студенческий коньяк». Не мудрствуя лукаво, мы выпили их прямо из горлышка, и поскольку из закуски у нас были только помидоры, то нас сильно развезло и изрядно начало мутить. Особенно плохо было вчерашним школьникам, включая меня, мы с трудом ворочали языком, шатались, и, кроме того, от нас «за версту» пахло дешевой бормотухой. Все мы прекрасно понимали, что можем попасться и вылететь из лагеря, из комсомола и далее – из института, и срочно нуждались в улучшении состояния и в каком-нибудь нейтрализаторе запаха алкоголя…

Видя наше отчаянное положение, господь решил помочь нам: в какой-то момент в наш сарай забрела отбившаяся корова с огромным выменем, разбухшим от молока. Я уже не помню, когда и у кого первого возникло желание попить свежего молока, но идея показалась нам удачной, и мы дружно окружили корову. Загнав её в угол, мы одновременно накинулись на нее со всех сторон. Четверо из нас крепко зафиксировали коровьи ноги, двое блокировали голову, держась за опасные рога, а один парень ухватился за хвост. Оказалось, что наш друг Вадик Тумасов умеет доить корову, поэтому ему и досталось почетное право дояра…

Мы поочерёдно ныряли под корову и, раскрыв рот, ловили теплые струйки парного молока, которые попадали и в глаза, и в уши, заодно дав возможность немного принять молочный душ. Надо сказать, что корова практически не вырывалась из наших рук и стояла достаточно смирно, видимо, отягощенная излишками молока, и поэтому не испытывала никаких проблем. Когда мы вдоволь напились молока, корову с благодарностью проводили до дороги, и она облегченно потрусила в поле.

Нам сразу стало легче, и мы счастливые залегли в тенёк, задремав в окружении осеннего разнотравья и летающих вокруг маленьких гусениц на паутинках, неизменных символов лучшего в мире алма-атинского «бабьего лета»…

Помните, как у Ольги Берггольц:

Есть время природы особого света,

Неяркого солнца, нежнейшего зноя.

Оно называется бабье лето,

и в прелести спорит с самою весною…

Я лежал и думал, что уже окончил школу, а впереди начиналась «взрослая» жизнь.

Так же как и произошедшая история с портвейном и коровой, моя студенческая жизнь манила приключениями и новизной, немного пугала неопределенностью, но уже будоражила мое юношеское сознание. Для меня «бабье лето» – всегда часть осенней сказки, таинственное превращение природы из одного состояния в другое, когда ненадолго возвращалось моё любимое лето, и наступало долгое ожидание еще не скорой зимы. Также и мы, вчерашние школьники, в тот день покидали детство и переходили в студенчество, самую яркую эпоху молодости, за которой необратимо маячила уже совсем взрослая и непростая жизнь…