Варвара Корякина - Память чувств

«Это не Он – тот Единственный на всю Жизнь…», – подумала юная Геля.

С этого дня она стала реже видеться с Троицким. Алексей сначала просил о встречах, оставлял записки, умоляя не бросать его. Но потом вроде остыл.

Так закончились романтичные отношения, начавшиеся в удивительный пасхальный вечер, круживший голову ароматом цветущих фруктовых деревьев, манящий душу глубиной синих магических сумерек…

Один раз, поздно возвращаясь из кинотеатра с подругой, Ангелина увидела Троицкого прогуливающего по бульвару в обнимку с молодой женщиной. Это была некая Полина Шуберман, начинающая скандальная журналистка, дама весьма легкого поведения, так судачили русские в Харбине. Ангелина лично не была знакома с Полиной. В свои 27 лет Шуберман была уже несколько раз замужем и слыла особой непостоянной, и неразборчивой в любовных связях.

Троицкий вел себя вольно с Полиной, его руки скользили по спине девушки и ниже, то целовал в шею эту яркую красавицу, то страстно впивался в губы. А Полина весело хохотала и говорила что-то…

Вся эта картина рождала в душе Ангелины некое неприятное чувство, похожее на плевок или на что-то неопрятное и дурно пахнущее. И вся трепетная романтичность былых отношений с Троицким куда-то улетучилась. Перед ней через дорогу шел не тот изысканный галантный аристократ, а подвыпивший мужчина средних лет с замашками портового матроса.

Ангелина в этот прохладный весенний вечер, когда освежающий северный ветер пронизывал до костей, словно унося ее недавнее прошлое, освобождая ее от чувства вины, от каких-то непонятных иллюзий, что жили в глубине ее загадочной души. Словно эхо, отдаляясь, замолкли отголоски чувств, связанных с потомком белых эмигрантов, с непонятным миром изживающей себя русской аристократии, пытающейся сохранить традиции и трагичность начала 20 века.

Повзрослевшая Ангелина не раз еще встречалась с Троицким на международных научных форумах, симпозиумах. Виделись как старые добрые друзья, с интересом слушала его выступления и читала его статьи. И ни разу не обмолвились о былых романтичных отношениях, только порой она замечала пристальный взгляд Алексея, где мелькала тень былой нежности и трепет забытых чувств. Но все давно прошло… «Призраки прошлого не должны омрачить будущее и настоящее», – думала уверенная в себе молодая женщина.

Была когда-то чудная весна, были сладкие грезы, оставившие в душе хрустальный звон несбывшихся чувств…

Это была память тела, память чувств и мыслей…

Ангелине снова в грезах вспомнился старый маленький монастырь в горах, где принимали всех страждущих и ищущих себя. И это было когда-то давно, будто в другой жизни, в ином мире… Она попала в тот мир дивной Гармонии, Душевного Покоя и Безмятежного Умиротворения случайно. Забрела туда, убегая от обстоятельств и себя. Её душа жаждала чего-то, что не мог ей дать шумный реальный мир. И она сбежала, но побег дал ей ещё больше сладких мучений. На пороге ветхого старинного монастыря её встретил молодой Монах, в глазах которого затаились мудрость веков и безбрежный океан неизведанных чувств…

Она до сих пор помнит Его руки, перебирающие ровный ряд нефритовых чёток, трепет этих рук, их мудрое движение при тихой молитве, их родное тепло… Руки, дающие надежду на обретение бесконечного покоя. Руки, отнимающие надежду на обретение земного счастья…

Безмятежная Гармония духа и тела… Целомудренные руки молодого Монаха… Глаза юноши, который обрел Покой и Умиротворение… Глаза Монаха, дарующие Любовь… Это была глубинная память чувств и эмоций…

Чонг Ли, так звали молодого монаха, с которым Ее Величество Судьба свела Ангелину при странных обстоятельствах.

Девушка по окончании университета внезапно заболела, но это была не физическая боль, а нечто иное, связанное с глубинным духовным миром Ангелины. Она будто бы впала в депрессию, ей было все безразлично, ничто ее не интересовало, будто окунулась в нечто мрачное, безысходное, тягучее, как болото.

Обеспокоенный ее состоянием отец водил Гелю по врачам, но сеансы психотерапии не помогали. Ангелина попросилась в дальний монастырь, где буддийские монахи мантрами и беседами, священнодействиями и силой вековой мудрости излечивали и исцеляли души страждущих. Отец отвез ее туда.

Духовным наставником Ангелины стал Чонг Ли – юноша лет на два старше ее. Высокий смуглый и красивый. Сейчас женщина смутно помнит облик этого молодого монаха, но ее душа хранит память о его руках.

В первый же день Чонг под звуки древней музыки сделал массаж девушке, умащивая ее тело ароматическими маслами. Его трепетные ласковые руки, начиная с кончиков пальцев ног, нежно массировали ее тело, пробуждая к жизни каждую клеточку и каждую капельку крови.

Ангелине было неловко лежать обнаженной перед целомудренным монахом, она стыдливо закрывала глаза и заливалась румянцем.

А монах ей говорил:

– Забудь о стыде, человек не должен стыдиться своего тела, ведь он такое же творение Бога, как этот прекрасный Мир, что нас окружает, ни один цветок не стыдится своей красоты, ни одно животное не прячет свое тело, а гордо несет его, наслаждаясь грацией и утонченностью. Будь собой. Не бойся быть собой, какая ты есть, прими себя, люби себя. Ты не сумеешь полюбить Мир, пока не сможешь полюбить себя, принять себя.

По вечерам долго бродили вдоль небольшого озера, вели бесконечные беседы, медитировали, глядя на темную гладь воды и облако пара, исходящее от озера в прохладе позднего вечера. Сквозь это дымчатое облако водяного пара противоположный берег водоема казался необыкновенным и зыбким, таящим в себе некую тайну и неопределенность.

Ангелина постепенно приходила в себя, чувствуя прилив сил и новое ощущение себя в пространстве.

Темные глубокие, как омут, глаза молодого монаха заворожили девушку. Ангелина поняла, что влюбилась в Чонга, в этого мудрого не по годам юношу с по-детски открытой улыбкой, с тихим умиротворяющим голосом.

День у Ангелины в этом уютном монастыре начинался на рассвете, когда восточная часть небосвода только заалеет, и утренние сумерки обретали лиловую голубизну, это была невидимая тонкая грань между ночью и днем, когда свет побеждает тьму. Утро наступало с чтения мантр на древнетибетском. С востока начинает тянуть теплом и свежей прохладой, росой наполняется мир и приходит новый, непрожитый никем еще, день. День, в который мы вступаем впервые с ожиданием чуда, любуясь изначальной красотой мира.

Потом Чонг делал свой божественный массаж, от которого тело сначала млело, потом наливалось жизненным соком. И это была мучительная процедура для влюбленной и стыдливой девушки.