Ирина Свисткова - Краски. Логово дракона. Часть 3

Водитель резко вывернул руль направо и, проехав по главной улице до конца спальных районов, свернул к самому крайнему жилому дому. Здесь обитали Марта и Колин Фишеры, родители его лучшего друга Марка. Колин был директором школы, которую закончил Дениэл и хорошим другом его отца, а его жена Марта – добрейшей в мире домохозяйкой, укрывшей парня материнским теплом, когда то было жизненно необходимо. После смерти Томаса они скорбели вместе с мальчиком, но не как мать, а мирно, без алкоголя. Фактически, все, что он умел делать руками, было заслугой мистера Фишера, почти полностью заменившего ему отца в те нелегкие годы.

Время подходило к обеденному, их сельское учебное заведение не шибко мучило работников обилием задач, потому что и учеников имело не так много, как, например, в той же самой Айсакве. В связи с этим Дениэл надеялся застать дома всю семью Фишер.

Захватив пакет с фруктами, о которых он даже не вспомнил у трейлера Сары, мужчина десятком крупных прыжков достиг козырька крыльца, скрываясь от дождя под капюшоном куртки. Спрятавшись от нудной стихии Дениэл, отряхиваясь от капель и собираясь с силами, постучал в знакомую дверь. Открыла ее полноватая невысокая женщина сорока семи лет с аккуратно уложенными недлинными волосами натурального соломенного цвета, часть которых была уже седой. Она удивленно вытирала руки кухонным полотенцем, пока ее изумленный испуг не сменился рассеянной улыбкой, а позже и восторженным блеском в живых серых глазах.

– Дениэл, не могу поверить! Вот так сюрприз! – Воскликнула женщина радостно, после чего обернулась в недра дома с криком: – Колин, Дениэл приехал!

Не успел он сообщить хозяйке дома, что его куртка мокрая, как его широкие плечи уже обхватили родные руки, невзирая на то, что домашнее платье женщины тоже становилось сырым. Вдруг его сердцу стало тепло и уютно, словно с этого дома и стоило начинать свою экскурсию по городку.

– У нас теперь звонок, – показала пальцем Марта на косяк входной двери. – Поставили год назад. Заходи, сынок, как же здорово, что ты нас навестил!

Он, немного растерянный, вошел в дом Фишеров, где даже запах был таким же, как в его школьные годы, и протянул Марте купленные фрукты, которые та с благодарностью приняла. Мистер Фишер, шурша домашними тапочками о старую серо-коричневую ковровую дорожку, спускался с лестницы второго этажа с очень искренней лучистой улыбкой. Он протянул руки гостю, и тот растворился в добрых отеческих объятиях.

– Дениэл, здравствуй! – Произнес мужчина. – Как жизнь? Какими судьбами здесь?

– Я в отпуске, мистер Фишер! – Сообщил он, счастливо улыбаясь. – А где Марк, на работе, наверное?

Марта с Колином тревожно переглянулись, и женщина, потирая глаза, удалилась в кухню, оставив гостя на попечение мужа.

– Дениэл, Марк уже четыре года как сидит в тюрьме, – сообщил тихим голосом Колин. – Он спас одну девушку, Трикси Бэнкс, от изнасилования и немного не рассчитал сил. Ему дали шесть лет за непреднамеренное убийство Гленна Миллера.

Только тут Дениэл понял, что родители Марка выглядят совсем плохо, еще хуже, чем его мать. За то время, что он не видел их, они постарели на четверть века.

– Как можно не рассчитать сил, мистер Фишер? – Изумился гость.

– Возле бара с одного удара, как рассказала Трикси в суде. Он пошел на крик и там, возле мусорных баков, нашел их. Видимо, очень сильно разозлился, ты же знаешь Марка, – поставил его в известность отец друга.

– Невероятно. Мне очень жаль, – только и вымолвил молодой человек, сконфузившись.

Уроженец городка едва помнил заносчивого Гленна, будучи лет на семь его младше, по тому еще в школьные годы Дениэла плакала тюрьма. Неуважительный и безнаказанный, он упивался чувством вседозволенности, будто весь мир был ему обязан, отчего часто изгонялся из баров и дворов, где за бутылкой заседали те, кому не хватило места в пивных заведениях. Вероятно, город лишился руками Марка не самого лучшего своего мужа, туда ему и дорога. А вот самого Марка оказалось безмерно жаль.

Когда мужчины вошли в знакомую с юных лет кухню, мать заключенного уже спрятала подальше свои эмоции и поставила на плиту тот самый чайник со свистком, при виде которого Дениэл не смог не усмехнуться. Они с хозяином дома разместились вокруг стола, позволяя Марте хлопотать с чайным сервизом.

– Как ты сам? – Вопрошала она, расставляя посуду и тарелочки с джемом по столу. – Давно у нас? Надолго?

– Я только приехал, миссис Фишер, – доложил ответчик и добавил хмуро: – но, видимо, уже уезжаю.

– Сара? – Без слов поняла Марта, а, получив согласный кивок, воскликнула с чувством: – Останься у нас! У тебя есть еще отпуск? Что же я такое спрашиваю, конечно, есть, ты ведь только приехал. Мы будем очень рады, если ты скрасишь наше одиночество, правда, Колин?

Директор школы кивнул, и визитер невольно расплылся в застенчивой улыбке.

Дениэл оставил вещи у Фишеров и, пообещав вернуться вечером, отправился проведать своего второго друга, безалаберного весельчака Стивена Роджерса. Втроем они дружили очень крепко, пока Дениэл не связался с Викторией Прайс.

Дверь их старой конуры открыла его мать, Аманда. Она совсем не изменилась за годы разлуки: все та же суховатая резкая женщина с удлиненным светлым каре, зажелченной от никотина кожей и скуластым мужским подбородком. Вот кого не берут ни годы, ни курево, ни смерть мужа.

– Здравствуй, Дениэл! Проходи, – произнесла она своим низким басовитым голосом и направилась вглубь квартиры, не оборачиваясь.

Дениэл справился с замком и прошел на кухню, где курильщица уже наливала кипяток, замачивая в нем пакетики «Липтона». Ремонта в квартире не делали со времен его школы: все те же обои, ставшие тусклыми от солнца и желтыми от пропитавшего их сигаретного дыма. На столе все та же клеенка, потрескавшаяся, вытертая по центру до неузнаваемости на ней рисунка, а на углах прорванная и оттопыривающаяся. Плита, залитая всеми видами стряпни неумелой кухарки, погрязла под слоем пыли и жира. Если бы не живое тому доказательство перед его глазами, Дениэл мог подумать, что в этой квартире умер последний ее жилец лет десять назад.

– Стив с Веллари живут в квартире за мастерской, – сообщила она будничным тоном, будто не видела гостя пару дней. – Ты знаешь, где это?

– Нет. Что за мастерская?

– Картинная галерея, здесь недалеко, рядом с антикварной лавкой, – она приоткрыла окно в серый тусклый мир и, сев на подоконник, прикурила сигарету.

Дениэл устроился на шатком табурете возле стола и очень внимательно прислушался к той, которая вытаскивала его мать из запоев в свое время. Скупость на эмоции и экономность движений были визитными карточками Аманды, оставшейся без мужа, когда ребятам исполнилось лет пятнадцать или около того. Женщина запахнула полы красной клетчатой рубашки, надетой поверх черной майки, пытаясь скрыться от порыва ветра с дождем, но сообразив о тщетности намерения, прикрыла вполовину створки окна.