Герман Кирсанов - Коронованный вирус, или История моей болезни

Каждый год, когда в середине августа по ночам становится чуть холоднее, на меня накатывает волна странного беспокойства. Уж не знаю почему, но всё моё естество начинает переживать о надвигающихся холодах, о неотвратимом, повторяющемся из года в год круговороте заставляющем солнце остыть, а деревья сбросить зелень, выставив на показ обнаженные стволы и ветви.

Почему-то, ощущение неотвратимости смены времен года, начинало беспокоить в конце лета, когда было далеко до осеннего ненастья и зимней стужи, когда было вокруг тепло и зелено!

В августе 2020 года, помимо традиционного беспокойства от ожидания холодов, мою душу терзало еще какое-то странное ощущение приближения беды. Тревожности добавляли беспокойные сны, которые всегда предвещали неприятности.

Прошел месяц. Я уже было подумал, что «пронесло», но в конце сентября заболел. Вначале были сопли и небольшая температура, потом стало хуже. Приём «легких» антибиотиков результата не дал. Знакомая врач настояла, чтобы я обследовался.

Гуляя по просторному двору областной больницы, я тешил себя надеждой, что вряд ли у меня что-то серьезное, потому как последние дни температуры спала, да и чувствовал я себя более-менее нормально. Раздражала только не прекращающаяся головная боль, но я списывал её на перепады в атмосферном давлении.

Дзынкнул телефон в кармане, приглашая посмотреть результат. Диагноз прибил ноги к асфальту раскалёнными кованными гвоздями. «Ковидная пневмония»! Я стоял посреди двора областной больницы и не мог двинутся.

Телефон опять дзынкнул. Пришел список лекарств.

Надо сказать, что процент поражения моих легких был не очень большим, но, когда появилась теоретическая, пусть очень маленькая, возможность умереть раньше времени, я не на шутку запаниковал.

А почему собственно «умереть раньше времени»? Кто так решил? По меркам средневековья я вообще долгожитель.

Но нет! Как сотни, тысячи, миллионы людей на этой планете, я запланировал отойти в мир иной гораздо позже, лет этак в семьдесят пять, а лучше в восемьдесят. Смерть в пятьдесят в мои планы совсем не входила.

Давным-давно я нарисовал себе умилительную картину старости – я сижу в саду загородного дома, в окружении внуков. Внуки добрые, порядочные, воспитанные, внимательно слушают, а я вещаю им о своих путешествиях, службе в Армии, жизни в Юго-Восточной Азии. Дети детей, внимая рассказы о моей героической жизни конечно же хотят быть похожими на своего уникального деда.

В один из дней я ложусь спать, и умираю во сне без мук и страданий. На похоронах все конечно же плачут, но понимают, что время пришло, а если учесть, что последнее время я был образцовым христианином, то никто не сомневается, куда я после смерти отправился.

Но сейчас картина изменилась. Мировая общественность пребывала в ужасе от масштабов эпидемии. Десятый месяц новый вирус косил всех подряд, невзирая на лица и возраст. Вначале врачи говорили, что умирают люди после шестидесяти пяти и только с серьезными хроническими заболеваниями, но потом возрастная планка полезла вниз, и я оказался в зоне риска. За несколько дней до фатального диагноза я взялся изучать статистику. Если верить официальным данным (а им нужно верить в самом крайнем случае), в сентябре в России от «ковида» умирал каждый пятидесятый заболевший, а в нашей области каждый сороковой. Мировые показатели были чуть хуже – умирал каждый тридцать шестой. В принципе один против сорока, не самый худший вариант, всего два с половиной процента, но даже при такой вероятности я жутко паниковал. Несмотря на то, что благодаря жене моего друга мне вовремя поставили диагноз и назначили лечение, мной владел смертельный ужас. А вдруг лекарства не помогут? А вдруг организм откажется бороться? А вдруг у меня есть «хроника», о которой я не знаю. И таких «вдруг» был десяток.

Удивительно (а может совсем и не удивительно), но моя хворь началась в преддверии Праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Причем это была не первая болезнь, начинающаяся в это время. В прошлом году я чуть не потерял слух, а в 2016 защемило седалищный нерв, причем так, что я две недели лежал на обезболивающих, не вставая с постели.

Возможно Господь вразумлял меня, наставляя на путь истинный. Рождество Пресвятой Богородицы прекрасная знаковая дата, начало начал, отправная точка земной жизни Спасителя. Но и в этот раз, за паникой и суетой, я не видел знаки Всевышнего.

Простояв бесцельно более получаса во дворе больницы, я, скрючившись от навалившегося психологического груза отправился домой.

Следующий шок ждал в аптеке. Лекарства, которые мне выписали стоили целое состояние. Я рос в небогатой семье и привык на всём экономить. Нежелание тратится на таблетки досталось от матери, которая считала фармацевтику обманом, предоставляя организму возможность самому разбираться с возникшими проблемами. Надо сказать, мамина метода работала, и она практически никогда не болела. Я же частенько болел и лекарства покупал, но отдавал предпочтение исключительно дешевым аналогам. Сейчас же, когда от правильного лечения зависела моя жизнь, я продолжал скупердяйствовать. После того как огласили цену «комплекта», я схватился за сердце и попросил провизора найти какие-нибудь заменители подешевле. «Заменители» конечно были, но работница аптеки, понимая, что это за «набор», замялась и стала отговаривать от необдуманного шага.

У меня было немного денег на «черный день», но я хотел их потратить на отдых, а не на таблетки. От приступа скупости спасла фраза, вдруг всплывшая из памяти, (не исключаю, что кто-то невидимый шепнул мне на ухо): «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?». Сходив домой за деньгами, я вернулся и купил всё что назначил врач.

Разбирая курс лечения выяснилось, что помимо таблеток, мне предписывались четыре укола в день – два подкожно в живот, два внутримышечно. Это была настоящая проблема, потому как из моих близких уколы никто не делал, а найти медсестру, в это неспокойное время, было сложновато. Добрая половина медработников болела, а те, кто уже переболел или не ничего боялся, были круглосуточно востребованы. Люди лечилось на дому, создавая повышенный спрос на тех, кто умеет делать уколы и ставить капельницы.

На всякий случай я задал вопрос жене, прекрасно понимая, что ответ будет отрицательный. Ну а вдруг? Вдруг в экстренной ситуации она мобилизует силы и переступит через свои страхи и фобии? Чуда не случилось! Жена ответила твердым: «Нет!».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».