Денис Тихоновский - Книга Густафа Магнуссона

– Дорогая Оливия, вот мой подарок, – просто сказал он, но книга так и осталась в его левой руке, лежавшей на коленях.

Неловкое молчание лишь участило и без того частое сердцебиение Оливии.

– Дедушка?

– Милая, что ты знаешь о бабушке? – его вопрос был внезапен.

– Ну, она умерла, когда ей было 18 лет, оставив тебя с годовалым отцом. Это то, что мне рассказывал отец, – ответила девушка.

– Она не умерла, – сказал он тихо.

– Как! Она тебя покинула!?

– Я привел тебя сюда, чтобы рассказать девять историй. Эти истории написаны в книге, которую я держу в руках. Если тебе будет некомфортно или захочется уйти, – пожалуйста. Я не буду сердиться. Но если ты внимательно дослушаешь их все до конца, твой мир перевернется. Ты будешь корить себя или благотворить за принятое решение уйти или остаться. Выбирай.

– Конечно, я останусь! Я хочу перевернуть свой мир! Мне надоела эта сытая жизнь без приключений с её цинизмом и притворством. Я в столице видела такое, от чего и жить не хотелось. Все эти маски, которые мы вынуждены носить, чтобы поддерживать кажущийся порядок, не делают нас лучше. Мой выбор – стереть прошлое и начать заново. Как ты! – последние слова Оливия почти выкрикнула.

– Что ты сказала родителям, когда поднималась ко мне?

– Ничего, они провожали гостей, – девушка тяжело дышала.

– Будь добра, сделай нам чай и скажи родителям, что сегодня остаёшься спать у меня. Жду тебя через 10 минут. И, да… – этот вид из окна мне уже порядком надоел.

Оливия вошла с подносом в кабинет Густафа. Пока она готовила чай на кухне и общалась с отцом, старик сменил музыку. Теперь из магнитофона струилась спокойная медиативная мелодия, нарушаемая ритмичным боем барабанов и каких-то трещоток. Исполнитель пел нараспев на языке, похожем на шведский, но, чтобы уловить смысл девушке не хватало языкового запаса устаревших и вышедших из обращения слов.

Она поставила поднос на письменный стол, налила чай в чашки, подала одну деду и приготовилась слушать. Но Густаф не спешил открывать книгу. Он смотрел на внучку, покачиваясь в своём кресле в такт мелодии. Спустя какое-то время, старик Магнуссон протянулся за чаем и начал свой рассказ:

– Каждая из историй имеет своего основного персонажа и происходит в определенной области. Для удобства автор назвал эти области мирами. Я не знаю наверняка, существовали ли эти миры в прошлом или будут рождены в будущем, это не так важно. Считай эти истории увлекательными сказками на ночь, но не все они добрые, так что слушай, настраивайся на серьёзный разговор после прочтения, и не смей мне тут реветь.

– Дедушка, я уже взрослая, – попыталась возразить Оливия, но старик перебил её.

– Прекрати оправдываться, ты ещё ничего не знаешь. Выпей чаю и устраивайся поудобнее, мы начинаем.

Газетная обертка книги зашуршала в руках Густафа. Книга была написана ровным красивым почерком с выведенными заглавными буквами с каждого абзаца. Картинок в книге не было, а страницы были жёлтые, выцветшие под воздействием времени.

Голос дедушки зазвучал в полумраке комнаты…

«Заприметили вепря люди из села. Сначала лесоруб видел следы от огромных клыков на земле, после слышали грохот в лесу и увидели тропу из поваленных сосен. А спустя пару дней вепрь напал на ближайшие дома, – убил всё семейство Дэйвисов, разрушив их дом, снёс еще несколько сараев и совсем растоптал птичник. Прийти за помощью они могли только к ней – Аделайн из Трефри, – лучшему следопыту и охотнику во всём Северном Уэльсе. Аделайн, первым делом, уточнила описание зверя. Она просто кивала, когда люди рассказывали об огромных размерах и бешеной скорости. «Под два метра в холке (кивок), весит, наверное, как пять коров (кивок), разгонял такую скорость, что никто даже не увидел какого он цвета (кивок)». Но когда один из крестьян упомянул о красных светящихся глазах, Аделайн помрачнела и выпрямилась. Она запросила за работу высокую сумму, но люди готовы были и на большее, лишь бы страх перед зверем ушел. Ведь страх – лучшее средство поработить человека. А когда страхом охвачены группа людей, несколько домов, улица, поселок, то они подпитывают друг друга переживаниями, придумывают небылицы, и отчаянию этому, кажется, нет конца.

Аделайн в боевой экипировке, замаскированная одеждой из листьев, вооруженная луком, колчаном со смертоносными ядовитыми стрелами и охотничьим ножом с загнутым лезвием, шла по следам вепря уже три дня. Идти по следу было не сложно, – когда зверь бежал, всё вокруг летело в щепки. Но, казалось, он не знал усталости, а ей приходилось делать долгие перерывы на охоту, сон и пищу. Так и двигались они на Север к горным хребтам на берегах реки Конуи.

И вот на четвертый день преследования глаз охотника заметил быстрое движение метрах в пятидесяти. Быстро присев, Аделайн убрала свободной рукой волосы, прилипшие к глазам, и потянулась к колчану за спиной. Но её рука застыла на полпути. Впереди начали рушиться деревья. Ураган бушевал с такой силой, что ветки разносило по округе. В ушах стоял треск. Но этот хаос был направлен не к ней, а по диагонали левее. Выйдя из оцепенения, длившегося всего секунду, Аделайн упала на землю и покатилась правее. Сейчас речь шла о защите; атаковать нечто невидимое и то, от чего у бывалого охотника кровь стынет в жилах, в этот момент было невозможно.

И она увидела вепря. Зверь передвигался прыжками, орудуя на лету мощными бивнями, со скоростью 37 миль в час. Его огромная серая туша была вся в ранах и ссадинах от острых сучьев, кустов и иголок, но крови на теле зверя не было. Зато налитые кровью глаза действительно светились малиновым светом, ярче, чем полуденное солнце. Девушке показалось, что мускулистых лап было больше, чем четыре, но биться об заклад она бы не стала. Зверь приземлился на все свои конечности в пяти метрах от зарывшейся в листве Аделайн, повел рылом, будто вынюхивая свою добычу, а потом произошло ещё более странное событие. Вепрь развернулся в сторону охотника и, отрывисто выпуская струи пара из огромного рыла, сделал несколько плавных кивков головой. После чего, опять развернулся в сторону изначального направления, боком к девушке; его красный глаз без век изучал Аделайн, бурлил её зрачки своим излучавшимся светом. Всё, что могла делать в тот момент парализованная страхом девушка – это смотреть, не моргая, на своего охотника, понимая, что в тот момент именно она была добычей.

Однако зверь двинулся в заданном им направлении, лишь сбавил скорость до скорости человеческого бега. Секунд пять понадобилось Аделайн, чтобы сбросить оцепенение. Она поняла, что более подходящего шанса убить вепря ей не выпадет. Подобрав упавший со спины при перекате колчан, девушка, пригнувшись, поспешила за зверем. Он же держал своего преследователя на расстоянии, не показываясь на глаза, но давая понять, что он всё ещё здесь и просто играет в кошки-мышки. Таким образом, они и добрались до горного хребта, который располагался по всему устью Конуи. Лишь выйдя из леса, охотник увидела своего мучителя, который заходил в чёрную пещеру, расположенную в ближайшей горе с тылу. Аделайн остановилась в нерешительности. Что же делать? Идти за вепрем в его обитель? Это равно самоубийству! Возвращаться ни с чем? И придумывать отговорки жителям деревни? И жить дальше побеждённой?