Лариса Печенежская - Танцующие под дождем. Том II

– Возможно, но не хочу преодолевать препятствия и бороться с трудностями. Лучше я из проблем свяжу я коврик… и буду ноги об него вытирать. Каждый день.

– О, если это тебе под силу, начинай вязать его сразу же после ужина. До утра, надеюсь, успеешь. А я в это время буду тебя развлекать.

– Если бы да кабы… Просто я желаемое выдала за действительное.

– А я думал, что русской колдунье проще простого таким образом избавить нас от всех проблем, включая Кавелье тоже.

– А вообще-то я могу посоветовать кое-что другое. Если на тебя навалятся проблемы, переспи с красивой девушкой. Это, конечно, их не решит, но удовольствие ты точно получишь.

– Супер! Это мне нравится… но при условии, что этой девушкой будешь ты.

– Естественно. Другая даже не подразумевается, – искренне возмутилась я. – Я уверена, что ты сильный и сумеешь противостоять соблазнам.

– Сила мужчины заключается не в том, со сколькими женщинами он переспал, а в том, скольким отказал ради одной… В моем случае, ради тебя. А если серьезно, я готов сделать для тебя, что угодно. Даже невозможное.

– Тогда ловлю тебя на слове, – как бы между прочим произнесла я, и моя лукавая улыбка сразу же насторожила Бретта, а его интуиция, по-видимому, тотчас подсказала ему, что он сам загнал себя в капкан, поскольку вид у него был ожидающим. – Я хочу, чтобы ты подарил мне ко дню получения мною степени МВА торт, в котором чёрные полосы в нашей жизни будут из шоколада, белые – из зефира, любовь – из клубничного джема, воспоминания – из ванили, а всякие неприятности – из малюсеньких орешков…

– Фу, – облегченно выдохнул он. – Считай, что такой торт у тебя уже есть. И не нужно ждать твоего выпуска из бизнес-школы. Я уж было испугался, что ты попросишь у меня экскурсию на Марс.

– У меня нет желания посещать красную планету, а вот иметь в нашей галактике звездочку с моим именем… было бы, пожалуй, не плохо.

Я, конечно, сказала это в шутку, но Бретт воспринял всерьез. Секунду что-то обдумав, он неожиданно мне пообещал:

– Это в моих силах. Будет тебе такая звездочка.

Я рассмеялась и, поднявшись со своего места, подошла к нему. Бретт моментально отодвинулся от стола и усадил меня к себе на колени.

– Ты хочешь поблагодарить меня за это? Пока рано.

– Нет. Я просто хочу тебе сказать, что, по моему мнению, ты самый лучший мужчина на свете. Мне повезло, что ты обратил на меня внимание тогда в ресторане. Если бы ты не смотрел на меня так пристально и я не поверила в то, что вызвала твой интерес, никогда бы к тебе не подошла сама. До сих пор чувствую неловкость из-за этого. Не могу объяснить даже самой себе, что вызвало во мне такую смелость.

– Предопределенность судьбы. Не иначе.

– Ты фаталист? – моему удивлению не было предела.

– В какой-то мере. Я убеждён в неизбежности событий, которые уже запечатлены наперёд. Верю в то, что фатум каждого живого существа составляет единую «фатум-систему». В точности так, как из эпизодов и реплик складывается драматическое действие, происходящее в предлагаемых обстоятельствах и заканчивающееся предполагаемым образом.

Иначе как можно объяснить то, что фраза «Желающего судьба ведёт, нежелающего – тащит», впервые высказанная греческим философом-стоиком Клеанфом около 230 до н. э. и впоследствии переведённая Сенекой, пережила тысячи веков и дошла до нашего времени?

– Тем, что стоики представляли людей частицами вселенского тела, в котором всё взаимосвязано и целесообразно. Так они иносказательно говорили человеку о необходимости быть хозяином своей судьбы, ставить перед собой цели и добиваться их, а также понять свое предназначение в жизни и следовать ему сознательно. Во всяком случая, я так думаю.

– Значит, и ты фаталистка?

– Наверное. Во всяком случае я верю в судьбу.

– Вот видишь, у нас есть еще кое-что общее.

– А что еще? – спросила я, не выдержав и еле сдерживая смех. Мне было очень интересно услышать ответ.

– Мы испытываем взаимное уважение, восхищение, психологическое и сексуальное притяжение, чувствуем друг в друге собственную завершенность, получаем удовольствие от одного и того же, любим джаз, смеемся над тем, что смешно обоим, понимаем друг друга с полуслова, верны нашим чувствам, ощущаем исключительность и незаменимость, верим в то, что являемся половинками друг друга… Перечислять еще?

– Не стоит. Я и сама знаю, что мы, несмотря на то, что разные, удивительным образом дополняем друг друга. Поэтому не согласна с Шопенгауэром, утверждающем, что сходятся только противоположности и тяготеют друг к другу только полюсы, поскольку это закон природы и главная опора человеческой близости. Мне ближе точка зрения Поля Жеральди, который считает: «Нужно иметь что-то общее, чтобы понимать друг друга, и чем-то отличаться, чтобы любить друг друга».

Я уверена, что мы половинки одного целого. Я могу доказать это на примерах. Начну с себя. С тобой рядом я забыла о своих комплексах с мужчинами, которых у меня было, хоть отбавляй.

Рядом с тобой я раскрепощена, раскована, уверена в своей востребованности, в своей нужности и в своей полезности тебе.

То, что для меня – откровение, для тебя – обычная поведенческая реакция, едва ли не самопроизвольная. Я могу тебе обо всем сказать, обо всем у тебя спросить. В твоем присутствии у меня напрочь исчезает чувство стыда и неловкости. Я могу перед тобой буквально обнажиться – духовно и физически, – и это не покажется мне странным или неудобным.

Словом, мы «сигналим» синхронно, в одном ритме, с какого бы аспекта это не начиналось. И такая обоюдная ритмичность меня очень радует.

– Согласен. Однако я забыл назвать еще кое-то, объединяющее нас: мы оба не просто образованные, а умные.

– Что же, теперь я знаю точно, от чего ты не умрешь… – сделав продолжительную паузу, я посмотрела Бретту в глаза.

– Ты провидица?

– В данном конкретном случае – да.

– И от чего же?

– От скромности.

Бретт громко засмеялся:

– Она никогда не была моей сильной чертой характера. Так что ты оказалась права. Но я хочу тоже внести свою лепту в подтверждение твоей теории о нас, как «половинок друг друга»: именно с тобой я понял, что такое «комфорт души», стал жизнерадостнее, добрее, отзывчивее, одним словом, лучше, а моя жизнь – эмоционально ярче и интеллектуально богаче.

– А у меня исчезли все тайные страхи, сомнения, тревоги, поскольку я знаю, что ты меня защитишь, поддержишь и во всем поможешь, – добавила я.

– Словом, рядом друг с другом каждый из нас обретает себя – истинного, – продолжил мою мысль Бретт.

– А теперь, любовь моя, нам пора в постельку, в которой нас ждут более приятные дела, чем дискуссия на серьезные темы. Я привез кое-что и хочу попробовать, насколько оно окажется действенным, чтобы доставить тебе наслаждение. Да и сам хочу испытать новые ощущения.