Геннадий Шикунов - Небесная иерархия. Книга первая. Анархист

– Может, и хотел бы, да запустил учебу за год так, что не знаю, что дальше будет. Правда, причина в другом: кто будет помогать деньгами? Еще сестра учится, два года осталось. Двоих мои родители не потянут. Верить в то, что можно учиться в институте и жить на стипендию, что-то не хочется. Можно попробовать поступить в музыкальное училище, да устроиться в оркестр. Только поступишь, через год в армию заберут. После армии опять сначала начинать.

– Может, стоит подумать об аэроклубе? Пройдет время и само все станет на место. Сможешь здесь в промежутке между сборами в оркестре поработать, а там видно будет.

– А ты?

– У меня те же проблемы. Хорошо, что за школу не надо платить. Пришлось бы давно бросить школу. Матери трудно. Хотелось бы помочь, да подработать негде. Одна дорога назад в колхоз. Может, шофером устроюсь после окончания школы. Хочется, чтобы мечта матери исполнилась. Как же ей хочется, чтобы я был образованным человеком, но это сложнее, чем хотелось бы. Еще год и не знаешь куда податься.

– Да. Родители все помешаны на образованности. Наверно, на своем опыте почувствовали, что это такое.

– Это ты верно, но от этого не легче, – подтвердил он.

– Может действительно пойти в аэроклуб? Через год будет больше выбор дорог, по которым нам предстоит пройти. Надеяться не приходится на богатого родственника, который поднесет твое будущее на блюдечке с голубой каемочкой. Придется самим впрягаться и зарабатывать на красивую женщину, свою личную машину, личный самолет, – улыбнулся я.

Мы решили принять предложение. Победила любознательность, стремление к романтике, подкрепленные практическим расчетом. Кроме времени мы ничего не теряли. Если не понравится, всегда можно прекратить посещения занятий и отказаться от этой затеи, думали мы.

Николай был рослым, крепким, красивым парнем. Жил он с матерью в маленьком домике. Она специально переехала в город, чтобы единственный сын мог закончить школу. В деревушке, где они жили, была только начальная школа. Жизнь сложилась так, что пришлось ей одной растить сына. Можно сказать, что жили они в нужде, и я ловил себя иногда на мысли, что хорошо, что у меня есть отец, что он живет с нами. Потому что это естественно. Это должно так быть и никак иначе. Николай был застенчив. Жил независимо и обособленно. Наверно из-за своей скромной одежды не любил появляться на шумных вечеринках, которые регулярно начали устраиваться нами. А вообще он был отличным парнем, который никогда не подводил. Мы редко общались с ним, но знали, что ни он, ни я друг друга никогда не подведем в любой жизненной ситуации. Это был человек, который молча, понимал все и всегда готов был прийти на помощь.

Первая же медкомиссия остудила пыл многих желающих. Со всех городов Кавминвод оказалось раза в четыре больше претендентов, чем это было нужно. Было из кого выбирать. Я не волновался. Мне было все равно: не пройду комиссию, значит, буду заниматься тем, чем занимался, пройду комиссию, значит, придется попробовать еще и это. Было интересно, что сегодня прошепчет мне судьба.

Комиссию из ребят нашего класса, а желающих оказалось человек пятнадцать, прошло всего пять человек и я в том числе. Начались занятия в аэроклубе. Изучали, в основном, аэродинамику, устройство самолета, метеорологию. Собралась большая команда из ребят, увлеченных одним и тем же, которая рассеяла последние сомнения. В этой команде не было маменькиных сынков. Все было серьезно и хорошо организовано, но у меня был сложный случай. Я пошел по двум дорожкам сразу. Мне хотелось научиться летать, но влекла входящая в моду на танцевальных площадках живая музыка эстрадных оркестров взамен духовой музыки. Да к тому же еще в десятом классе в школьный оркестр пришла девочка из смежного класса, которая «хочет попробовать спеть под оркестр». Она попросила руководителя аккомпанировать ей и после первого куплета у всех, образно говоря, отвисли челюсти: у нее был красивый, сильный, низкий голос. Сомнений ни у кого не было, что она будет петь, что у нас появилась прекрасная солистка. Тогда я не мог представить, что моя жизнь приобретает еще одну необходимую грань.

Она была дочерью одного из руководителей богатой геологической организации. И совсем быстро наш руководитель оркестра, который пару лет назад пришел на смену нашего первого наставника, был принят на работу к геологам, которые решили финансировать желание иметь художественную самодеятельность с эстрадным оркестром. Кроме школьных оркестров духового и эстрадного я оказался и в том оркестре для ускорения процесса. Она тоже.

Однажды, возвращаясь с репетиции, я увидел в ней очень симпатичную и милую девушку. Моему дефициту времени не хватало только этих больших глаз и этого голоса. Пытался прочь отогнать даже мысль на тему увлечения, но постепенно тонул. Со временем мы стали изредка встречаться, затем чаще. К ее дню рождения вначале марта никаких вопросов уже не было по поводу наших отношений.

Встречаясь, мы могли проговорить далеко за полночь непонятно о чем, забывая о времени. Мы не скрывали своего увлечения друг другом в школе. Нам было приятно проводить время вместе, бродя по огромному пустынному ночному парку или по улицам возле ее дома, целуясь, порой, не замечая никого вокруг. Это была чистая и светлая любовь, будто специально придуманная для воспоминаний. С ней я вел себя безукоризненно, за что снискал полнейшее доверие ее родителей.

Как бы она не задерживалась со мной, никогда не слышалось упреков в мою сторону. Даже в последний школьный Первомай ее родители уехали к родственникам, а она осталась одна дома, я не воспользовался случаем. Мы провели ночь в объятиях и жарких поцелуях. Не хотелось ее принуждать даже самую малость. Хотелось ей счастья. Желание интимной близости было сильным, и она знала об этом. В самый последний момент она умоляюще говорила «Нет».

– Я буду ждать столько, сколько понадобится тебе решить, когда ты захочешь сказать «Да» без какого-либо сомнения. Мне хочется, чтобы мы не корили друг друга, если наши пути разойдутся, – пообещал я ей.

Как бы мы не чумели от поцелуев, в разговорах мы не могли выстроить свое общее будущее. Я не знал, как повернется судьба ко мне после окончания школы, и никаких конкретных далеких планов не строил. У нее были планы уехать в большой город учиться и стать певицей. Я уговаривал ее остаться и даже выйти за меня замуж, она невразумительно пыталась уйти от этого разговора. Главной отговоркой было то, что ей всего семнадцать и замуж рано, а учиться в институте иностранных языков, что был поблизости, ей совсем не хочется.

Закончился учебный год. Закончилась школа. Пришло время принимать окончательные решения. Мой отец никогда не вмешивался в мои дела. Самое большее, что он делал, так мог внимательно выслушать и, если у него спрашивали совета, дать его. Если ему хотелось внушить мне что-либо, делал это через мать. А та знала, как надавить на психику, чтобы добиться желаемого результата. В самых сложных случаях она начинала плакать и вызывать жалость. Это продолжалось до тех пор, пока я не соглашался. Сейчас она не плакала. Значит, все было так, как надо. Но как надо? Какое решение принять? Поступать в музыкальное училище или идти на военные сборы, на которые объявлен срок явки в палаточный городок на аэродроме в километре от дома?