Алекс Берр - Сыграем?

Почему-то сразу вспомнились наши разговоры с Сашей о жизни, об отношениях, обо всем, что происходит вокруг. Перед глазами в очередной раз появилась её улыбка, теплый ветерок снова принес аромат её духов…

Да, я всё ещё люблю Сашу, и то, что было между нами, мне слишком дорого, чтобы просто так отпустить или заменить другой. Но это уже не важно. Пока я не освобожусь от этой зависимости, от этой недосказанности и воспоминаний, я не смогу её отпустить. Что делать с Эмили? Я всё ещё сжимал монету в своей руке. Решка – продолжаю «игру» с Эми. Орел – я начинаю новую жизнь, очередной чистый лист, но уже без нее.

Я делаю еще несколько глотков вина, встаю и подбрасываю монету. Она вертится в воздухе, ловя на себе лучи заходящего осеннего солнца, потом ударяется о перила балкона и улетает вниз. Я выглядываю, чтобы увидеть, куда она упала. Под балконом, стоит возвращавшаяся с работы Эмили. Она подняла голову и смотрит на меня.

– Это ты деньгами разбрасываешься? – крикнула она.

– Счастье мое, посмотри, что там выпало: орел или решка?

– Орел, – она подняла монетку. – А это так важно?

– Поднимайся, я тебя жду, – ответил я и отпил ещё вина.

Всё решено, впереди меня ждет новая глава, остается только дописать концовку этой.

***

Больше всего во всех отношениях я не люблю расставания. Как и первый шаг, последний имеет большое значение, и поэтому сделать его очень сложно. Для расставания тоже нужно быть смелым. Делая первый шаг, за спиной ничего не имеешь, но есть страх неизвестности, страх быть отвергнутым, страх травмировать самооценку. Делая последний шаг, появляется страх одиночества и страх того, что такой любви больше не будет никогда. Еще очень жалко терять то, что так кропотливо строил, очищая и ровно укладывая каждый кирпичик. Но «бояться – глупо», как говорил герой фильма «Достучаться до небес».

Мне сейчас жаль рушить то здание, которое мы успели построить с Эмили. Пусть там мало этажей, и не везде есть окна, пусть где-то подтекает крыша, когда снаружи гроза, пусть иногда засоряется канализация, и всё дерьмо выливается наружу. Но это наш с ней дом, и он мне дорог. Просто в нем отключили свет любви за неуплату, нет горячей воды, и поэтому приходиться ходить в грязи наших ошибок. Наш дом превратился в жалкий барак. Я потерял надежду что-либо отремонтировать или исправить. И я ухожу в поисках нового места жительства. Я буду строить новый дом с той, которую по-настоящему люблю. С той, которой не нужен фальшивый электрический свет.

– Вино? В честь чего же это? – строгим тоном спросила Эми.

– Отмечаю свое повышение. Извини, маленько не дождался тебя.

– Так ты же уже отмечал со своими коллегами. Сколько можно пить?! Тебе только повод дай! – она с серьезным видом ушла на кухню. – Еще бутылка?!

Да, и это, к сожалению, еще не все плохие новости на сегодня, дорогая. Самое худшее ещё впереди.

– Я хотел устроить праздничный ужин. Креветки и всё такое. А ты на меня с порога накинулась.

– Лучше бы ты нормальной еды приготовил, – всё таким же злым тоном отвечала Эмили.

Я уже достаточно захмелел, чтобы сорваться и наговорить много гадостей, но пока ещё держусь. Делаю ещё пару глотков из бутылки.

– Хватит пить! Иди, помоги мне собрать на стол! – не унимался мой Ангел, задевая своим ржавым нимбом люстру на кухне. – Это хотя бы ты в силах сделать?!

– Солнце, у меня праздник. Я последний день работал сегодня в этой сраной должности, – с улыбкой и даже без ошибок выговорил я.

– У тебя уже был праздник! Ты пил с коллегами на работе! Сейчас ты зачем пьешь?! Тебе всё мало?! Или что?! Я не пойму!

– Эми, мы расстаемся, – спокойно сказал я и еще хлебнул вина. Всё-таки я не люблю его. Только для нее старался. И её уже не люблю.

– Что? – испуганным тоном спросила она, как будто проснулась или пришла в себя.

– Мы расстаемся. Хотя нет, я ухожу. – всё тот же безразличный спокойный тон.

– Как? Макс? Сладкий… – У нее на глазах навернулись слезы.

– Я так решил. Прости.

Она захлебывалась слезами, билась в истерике, а я просто накинул куртку, сказал, что она завтра может забрать вещи, а ключи оставить на тумбочке. Выйдя из подъезда, я позвонил старому другу, у которого по выходным родители уезжают на дачу. Объяснил всю ситуацию и направился к нему, купив пива и чипсов.

На следующий день я вернулся домой ближе к вечеру. Квартира пустовала, вещи Эми тоже забрала. Под ключами на тумбочке лежала записка.

« Зачем ты так со мной?!

Зачем ты так со мной??! Ведь я тебя люблю больше жизни!!!

Это твое решение. Я бессильна, что-либо изменить. Я никогда не могла понять, что у тебя в голове. Я только слушала твои разговоры. Я ТЕБЯ ЛЮБИЛА!!! Каждую секунду своей жизни! И сейчас люблю!!! И БУДУ ЛЮБИТЬ ВСЕГДА!!!!!

Вернись!!! Умоляю!!!

Я не смогу без тебя!!! Я убью себя! И может тогда тебе станет легче…

Любимый мой мой!»

Нового я ничего не увидел. Только набор стандартных фраз, которые я уже слышал от других «проигравших», и в смс, и в записках. Прощай, мой Ангел и прости. Ты не знала, какой я мудак, но «незнание не освобождает от ответственности». Когда мой «противник» в игре не может больше делать ставки, то он выходит из игры. Как только Эми перестала вызывать во мне сильные позитивные эмоции, с ней пришлось попрощаться. Все честно.

Я включил свою любимую песню, нашу с Сашей песню и вышел на балкон. Солнце опускалось, оставляя всё, что было пережито за этот день, гореть на горизонте алым пламенем.

***

Я стоял на балконе и курил – обычное занятие вполне обычного одинокого вечера. С тех пор, как я решил расстаться с Эмили, и сразу же это сделал, прошло несколько недель. Две или три, точно сказать не могу. Я адаптируюсь к новым должностным обязанностям, за которые платят хорошие деньги. С периодическим постоянством меня мучают сны, в которых я и Саша вместе. В них мы встречаемся на улице, сидим в нашем любимом кафе или гуляем, засыпаем и просыпаемся вместе, целуемся или ругаемся, я убиваю её или она убивает меня. Но всё равно я знаю, что это сон и она ненастоящая. Она как будто из другой реальности. Из вселенной моего безжалостного подсознания, куда я её давно упрятал, а сейчас она вырвалась на свободу и делает всё, что только пожелает в тесном пространстве моей головы.

Единственное, чего я не понимаю – зачем всё это? Для того чтобы я её попытался вернуть? Или навсегда оставил в покое? Или чтобы перестал играть? Больше всего меня пугает последняя версия – она «освободилась», чтобы я отказался от своих эгоистичных развлечений.

Опасность в том, что я могу загнать себя в угол, когда думаю, что направляюсь к «свету» моей цели. Так часто бывает. Люди, видя вдалеке сияние надежды, рвутся к нему из последних сил, не жалея ни себя, ни имеющихся средств. Их окрыляет мысль о том, что всё ещё можно исправить, сделать жизнь лучше. В итоге многие становятся мотыльками, летящими из глубины мрака ночи к своей цели на смертельный свет фонаря. Обманувшись и «опалив свои крылья», мы падаем. Если в ком-то остаются силы, чтобы подняться, они снова начинают свое движение к свету. «Ожоги» нас ничему не учат. Останки сгоревших «мотыльков» тоже не останавливают наши попытки добраться до светлой мечты. «Надежда умирает последней», забирая с собой в могилу слишком много того, что нам дорого. Некоторые цели лучше так и оставить мечтами.