Дмитрий Боррони - Мой город 1: Трагедия одной семьи

Я спросила у Романа, что случилось? На что он ответил, что «вчера вечером к ним заявилась Лариса, и предъявила требование, чтобы я на ней женился. Ее не волновали такие понятия, как мораль или какое-либо иное понятие, она хотела, чтобы я на ней женился, мотивируя это тем, что я с ней провел ту злосчастную ночь, и она беременна». На что Роман возразил и, показав ей результаты анализов, сказал, что он просто чисто физически не мог зачать ей ребенка, а то, что она носит в своем чреве, не может даже отдаленно быть его трудом. Но Лариса утверждала, что это не так, что она не обманывала его, что это его ребенок, а не какого-либо другого мужчины. Но Роман ей не верил, и как можно верить тому человеку, который Вас внаглую обманывает – никак иначе это не назовешь. Обман, да и только, что еще сказать?

Его мать была хоть и терпимой женщиной, но и она не могла остаться в стороне. Она вставила свое слово и не сдержалась. Ее можно было услышать где угодно, и сначала сердце, потом нервы не выдержали всего этого ужаса. Ей стало плохо, а затем паралич. Он приковал ее к постели, теперь она не могла пошевелить даже пальцем. А кормили ее через трубку.

Роман выставил Ларису из квартиры, но она, уходя, сказала следующее: что ей очень жаль, и она сделает все, чтобы его мать поправилась. На что Роман просто на нее рявкнул так, что она испугалась его яростного и безумного взгляда.

– Пошла вон!!! Сука!

Лариса ушла, оставив Романа одного с парализованной матерью. Скорая приехала быстро. Врачи забрали пациентку и отвезли в институт имени Бурденко. «Вот и вся история», – закончил свой рассказ Роман.

Я, как могла, утешала своего мужа. Я знала, что это значит – видеть, как кто-то нуждается в помощи и нельзя ничего сделать. Да, я это знала. Проработав всю сознательную жизнь в больнице, я видела неоднократно, как родственники больных смотрят на своих мам и пап, дедушек и бабушек и не могут ничего поделать с тем, что скоро произойдет неизбежное. Это слово можно интерпретировать по-разному: смерть, операция и так далее, но суть от этого не меняется. Все знают, что поздно или рано смерть настигнет их. Мы пытаемся отсрочить ее, но это невозможно: приговор будет приведен в исполнение в назначенный час и день.

Сейчас, видя, как страдает его мама и зная, кто тому виной, он проклинал себя, за то, что связался с этой Ларисой. «Уж лучше бы я тогда опоздал на этот поезд», – ругал он сам себя.

Я же считала, что это судьба, его просто испытали высшие силы, проверили на прочность его любовь. Что или кого он больше любил, и это испытание он с треском провалил. Хотя, считала я, в этом есть и моя вина́. Виноваты мы оба, но кто больше другого? Вот вопрос?

Доктор нам сказал, что состояние пациентки стабильно тяжелое, и она сегодня вряд ли придет в себя. Он посоветовал нам пойти домой, отдохнуть. Также он заверил нас, что если что, он сообщит.

Роман не хотел идти домой, он хотел остаться здесь, в институте, возле этой палаты. Войти к ней и попросить у нее за всепрощения. Но это было совершенно невозможно. Я ему говорила, что сейчас он все равно ничем ей не поможет. Он должен поехать домой и отдохнуть.

Роман умоляющим взглядом посмотрел на доктора и спросил так, что доктору показалось, что Роман не в себе. Он не мог примириться с мыслью, что его мать может не дожить до утра. Она умрет, и все будет кончено.

– Доктор, скажите честно, моя мать поправится? – на что доктор ответил, что делать поспешные выводы он не будет, состояние у Надежды было крайне тяжелое. Он пообещал Роману, что сделает все возможное, чтобы его мама встала на ноги. Также он настаивал, что ему нужен отдых и ему надо поехать домой.

Я была солидарна с доктором и так же, как и он, настаивала на том, чтобы поехать домой. Роман долго не желал уезжать, но к вечеру он все же согласился с тем, что ему надо помыться и сменить сорочку.

Мы ехали на такси домой молча, никто из нас не проронил ни единого слова. Да это было незачем. Было понятно итак, что в данный момент лучше помолчать.

Скажите, я права! Права, если говорю правду, а мне никто не верит. Вот и мне никто не верит, что я беременная от Романа.

Вчера я была у матери Романа в гостях. Ну, скажу я, эта семейка – та еще семейка, нечего сказать.

Во-первых, они не дали мне открыть рта, я так до конца не объяснила Роману, что ошибки быть не может: это его ребенок, я была только с ним и ни с кем еще. Я, конечно, могла забеременеть от этого подонка Виктора. Я тогда в отеле даже в номер к нему не поднялась, пусть поищет кого-нибудь другого для своего мужского удовлетворения, в крайнем случае, мастурбацию никто не отменял.

Во-вторых, я не развратная, я простая девчонка.

В-третьих, я бы никогда так не поступила с тем, кого полюбила. Да, я полюбила Романа. Полюбила от всего сердца, всей душой! А он? Что он, оказался женат? Какой же он все-таки подлец.

Ладно, вернемся к инциденту с мамой Романа. Я не хотела, чтобы все закончилось так плохо, но я не виновата в том, что произошло там, в квартире Надежды. Я хотела лишь поговорить с Романом, а она ничего не хотела слушать. Я хотела объяснить, что я не лгунья, но Надежда меня не слушала. Она говорила мне всякие гадости, всякие непристойности, которые ни одна из уважающих себя женщин не поделится с кем бы то либо другим человеком.

Мне очень жаль, что у Надежды случился инфаркт, но я уверенна, что я в этом не виновата. Хотя я ее не обвиняю, каждая мать вступилась бы за своего ребенка на ее месте.

Так или иначе, разговор так и не получился, и теперь Надежда в институте Бурденко, а Роман видеть меня не может. Я написала Вере E-Mail письмо с просьбой о встрече, и получила на него ответ. Вот что она пишет…

Здравствуйте, Лариса. Я, признаюсь, удивлена тем, что Вы мне написали. После того, как Вы поступили с Надеждой, Романом и мной. Вы разрушили мой брак, и у Вас хватает наглости еще писать мне?

В письме Вы просите меня о встречи с Вами? Что ж, я согласна Вас выслушать. Встретимся завтра в три. Приходите к памятнику Пушкина, что на Тверской улице.

Сегодня ровно в три я пришла к памятнику Пушкина, где была назначена встреча Веры со мной. Было пасмурно. Небо было усеяно густыми сплошными тучами. Сегодня вообще-то у меня было плохое настроение. В душе была какая-то опустошенность. Было такое чувство, что я кого-то потеряла. Потеряла навсегда.

Тут я услышала чей-то женский голос за спиной. Этот голос назвал меня по имени, Лариса. Я оглянулась и увидела стоя́щую за моей спиной женщину. Я тотчас узнала ее. Эта была Вера.