Дарья Зэта - Когда гаснут фонари

Дизайнер обложки Мейси Паркер

Корректор Анна Чернявая

© Дарья Зэта, 2020

© Мейси Паркер, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-8734-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Не пытайтесь найти здесь схожесть с реальностью, всё равно не получится. Но эта книга на это и не претендует.

Я начала писать это произведение в 2017 году, будучи маленьким, обиженным, раненым в душу ребёнком, ничего не знающим ни о мире мафии, ни о реальности в целом, ибо я слишком долго пряталась от неё в своей собственной.

Мафия, описанная в данном произведении, крайне далека от правды или её подобия и не является реальной мафией в целом. Что она такое – лишь плод вашего решения. Так же далёк от правдивости и город, в котором всё происходит, даже не смотря на своё реальное существование.

Эта книга – сборник страданий, боли, непонимания, несправедливости и в целом всех моих эмоций и переживаний, что я испытывала в тот период. Если вы всё же читаете это предисловие, значит где-то и как-то, но я опубликовала эту книгу.

Я сделала это, чтобы моя реальность стала чуть более материальной. Я сделала это, чтобы отдать дань той маленькой девочке, которая не знала, как справиться с океаном страданий, в котором она плавала и тонула так долго, прежде чем всё-таки выбраться. Я сделала это, чтобы она наконец-то смогла освободиться, расправить крылья и остаться в прошлом навсегда.

Одним из главных вопросов в моей жизни навсегда останется вот этот: как всё это со мной случилось?

История моей жизни – одно большое невозможное клише, существование которого настолько странно, что усомниться в его реальности крайне легко. Даже я иногда удивляюсь, как вообще что-то подобное могло произойти. Однако, я реальна, могу дышать, да и вроде как пока ещё живая.

Всё началось пятнадцатого мая, тысяча девятьсот девяносто второго года. В четыре часа утра, в центре здоровья Святого Иосифа, тот, что находится в западной части Торонто, родилась я – Мираж Сэлис (с ударением на последний слог, ибо при наличии отца, француза, переехавшего в Канаду десяток лет назад, иначе и быть не может. Но даже не смотря на то, что живу я во франкоговорящей стране, кто-нибудь обязательно, да ошибётся). Климент и Каролина – так звали моих родителей, которые считали, что детей они иметь не смогут. И вспоминая слова моей матери о том, что я – настоящий подарок божий, я лишь нахожу ещё одно подтверждение тому, насколько же моё существование – сопливое кинцо, наполненное банальностями разных сортов.

Климент Сэлис переехал в Торонто за десять лет до моего рождения чтобы открыть свой ресторанный бизнес. Первые две попытки оказались неудачными, но на третий раз он наконец выучил тот роковой трюк, который продал ему билет в светлое процветание его дела. Да и в конце концов всё оказалось крайне просто: подчиняйся правилам альфа-самца стаи – и он не загрызёт тебя. Даже не смотря на то, что отдавать мафии приходилось почти пятьдесят процентов дохода, бизнес заработал, и дело пошло на ура. И уже через три года Климент встретил Каролину, обаятельную молодую девушку, которая в то время заканчивала университет Райерсона, факультет интернациональной экономики и финансов.

Именно из-за долгих и мучительных попыток забеременеть, которые в итоге становились провальными все до единой, я всё своё детство была окружена заботой и любовью, хоть и работали мои родители много и упорно. Мне же оставалось только с превеликим удовольствием принимать всю эту любовь и быть хорошей маленькой девочкой. Сложностей в данной задаче я не находила, поэтому моим отношениям с родителями можно было только молча завидовать. Большую часть своего времени я проводила с отцом, мама почти целый день горбатилась в офисе, ибо работа финансового аналитика громадной кампании нудная, трудная и неисправимо долгая. Папа искал мне кружки с направленностью, которая была мне интересна в тот или иной момент, ходил на родительские собрания, на которых регулярно наслаждался похвалами в мою сторону от учителей, возил меня, куда только мог, дабы разнообразить мой досуг, устраивал семейные поездки за границу, да и просто всегда забирал меня из школы, попутно занимаясь своим бизнесом. Он научил меня всему, что знал сам, от базового «как не умереть в первые десять дней самостоятельной жизни» до тонкостей маркетинга и договоров, что, на удивление моей мамы, мне было безумно интересно.

Но увы, семейная идиллия продлилась недолго. Ровно через семнадцать лет мой отец потерял всё до последней копейки. В один день к нему просто пришли, наставили на лоб пушку и заставили отдать всё, что он имел. Кто конкретно это сделал, папа мне так и не сказал. Намекнул лишь на то, что в деле была замешана всё та же мафия.

Нам пришлось переехать в небольшую квартиру довольно далеко от центра, папа стал панически искать работу, но найти что-то стабильное так и не успел.

Через год отец попал в больницу с тяжёлым туберкулёзом. Мы слишком долго пытались заставить его посетить врача, ибо его «простуда» задерживалась уже на пару месяцев, но он отказывался слушать нас с мамой. Папа так и не смог смириться с тем, что он больше не мог в полной мере обеспечить мне хорошее беззаботное будущее, а им с мамой спокойную старость. И это непринятие в итоге и не дало ему до неё дожить. Те месяцы стали для меня самыми тяжёлыми в моей жизни; месяцы, в которые я наблюдала, как мой отец медленно и мучительно умирает. Первым в бездну уплыла его нежная, слегка детская улыбка, которая оставалась на своём посту даже в самые тёмные времена. Затем медленно, но верно начал уплывать огненный рыжий цвет его волос – та его маленькая физическая частичка, которая досталась мне по наследству и всегда будет напоминать мне хорошего человека, которым был мой папа.

Мама очень долго пыталась убедить себя, что с отцом всё будет в порядке, но я и он прекрасно понимали, что все эти надежды – лишь дар самоубеждения, который барахлил, ведь в глубине маминых глаз скрывалось осознание того, чем всё это закончится. Я старалась не плакать, а если и плакать, то только наедине с собой и монстрами в темноте. Понимая, как сейчас тяжело родителям, мне хотелось быть той сильной дочкой, которая может помочь хотя бы тем, что не ревёт во всё горло. Но я ошиблась, когда недооценила отцовскую проницательность или же просто его шестое чувство (а может, меня сдали те самые монстры из темноты), ибо за месяц до своей смерти он сказал мне:

– Прятки ещё никому не помогали спастись от собственных демонов. Они лишь продолжают бесконечную отсрочку неизбежного краха. Ведь ты прячешься не от меня и не от мамы, а в первую очередь от себя. Мы с тобой прекрасно знаем, что осталось мне недолго. Поэтому прошу тебя, дай мне увидеть твои искренние детские слёзы, не скрывай от меня свои эмоции, ведь я прожил всю жизнь только благодаря им; будь честна со мной.