Мирон Зильберман - Антиутопия нашего времени

– Ой, уронил.. – прозвучал голос ведущего.

Зал молчал.

– Да что ты так ревёшь? У тебя же дырка не зашита? Нет? Нет! Так ещё родишь. Кстати, как говорит Конфуций: «Дела жизни и смерти лучше не откладывать».

Следующие кадры демонстрирует спущенные штаны и болтающийся мужской половой член, который спустя некоторое время оказывается внутри девушки, отчаянно рвущейся к глазам убийцы её ребёнка. Данная сцена длится порядка десяти минут. Объектив камеры наставлен строго на лицо девушки, дабы передать всю глубину эмоций и переживаний. Застёгивание молнии на штанах сообщает зрителям о том, что данная сцена завершена.

– Оставил, так скажем, авторский почерк на этом чудесном мальберте.

Тем временем, в коридоре собирается небольшая толпа обитателей этого дома, отчаянно пытающихся вскрыть замок на двери. Выстрелы. Одна толпа лежит в луже крови, другая толпа, наблюдающая за актёрской игрой ведущего, ликует от увиденного.

– Ну вот, очередная серия нашего шоу подошла к концу. Я очень надеюсь, что вы с большим удовольствием провели своё время за экраном и вдовол насладились увиденным. Данное шоу носит исключительно развлекательный характер. Мы не пытаемся кого либо оскорбить, или дискриминировать. Ха-ах.. Кхм.. Большое спасибо, что были с нами. Ждите новых серий в ближайшее время. Всем спасибо и как говорят мексиканцы: «Адьос, амиго».

После окончания сеанса все присутствующие встают со своих мест с безудержным приступом смеха и громко апплодируют автору фильма. Человек в смокинге окидывает взглядом смеющуюся толпу и довольный собой улыбается. Вечер близится к концу. Приём мэра города и его министров окончен.

Просыпаюсь в своей квартире. Направляюсь на кухню. Достаю из холодильника пиво. Вкус у него мерзкий, скажу я правду. Раньше пиво готовилось из более или менее натуральных продуктов. Вы когда ни будь пили мочу? Так вот, я тоже не пил. Но если бы меня попросили представить, какая моча на вкус, то я бы не задумавшись ответил, что она по вкусу напоминает это пиво. Все продукты нынче делают из дерьма. Даже мне, человеку с неплохими финансами, проблематично найти хоть что-то натуральное в этом забытым Богом месте. Но если взглянуть на упаковку любой продуукции и прочитать состав, то вы сильно удивитесь, потому что в состав входят исключительно натуральные продукты. Ну, так пишут на упаковке.

День плавно переходит в вечер. Выглядываю в окно, вижу, что блок потихоньку оживает и на улицу выбегают подростки. Забираю не начатое пиво и решаюсь пройтись по улицам. Попутно захожу в комнату и открыв один из ящиков, достаю заряженный пистолет. Проверяю магазин и засосываю за ремень. Так на много безопаснее прогуливаться по району, который населён ниггерами. Блок не такой и большой, как может показаться на первый взгляд. Люди здесь разношёрстные: разные национальности, расы и всё в этом духе. Выхожу на улицу и оглядываюсь по сторонам. По всюду шныряют подростки небольшими компаниями. В основном чернокожие. В этом нет ничего удивительного. Акции протеста, проходившие несколько лет назад привели к тому, что чернокожих стали отделять от остальных. Они хотели больше прав, но выбрали не правильный путь их получения. В итоге, благодаря разбитым витринам, разграбленным магазин, уничтоженным памятниками архитектуры и государственных учреждений, всех чернокожих людей признали опасными для остального общества. По началу, их перестали брать на работу, потому что считали, что они могут навредить репутации компании. После очередных протестов, когда ситуация ещё больше усложнилась и правительство возвело стену, чернокожие были первыми, кого изгнали из общества. Конечно, впоследствии за стену отправили и большинство белых людей, но это уже другая история.

Загораются окна многоэтажных домов. Иду по улице и попиваю мерзкое пиво. На витринах магазинов загораются неоновые лампочки, освещая товары на витрине. В это время полицейские не проезжают по улицам. В это время они сидят у себя в чистых и уютных квартирах, ужинают вместе со своими жёнами и детьми. Я помню время, когда свободно разгуливал по улицам Нью-Йорка, прохаживаясь по магазинам и рассматривая разноцветные вывески магазинов и прозрачные витрины, на которых красовались манекены в шикарной одежде, которую я себе позволить не мог. Мне помнится, как я видел толпы людей, что идут по улицам и широко улыбаются. Эти люди просто радовались, что заканчивался рабочий день и спешили к своим семьям, обнять детей и поцеловать мужа. Было идилие. До поры до времены.

Прогулка по улице не принесла мне ничего, кроме ностальгии по былым временам. Жизнь дерьмо, но этого не исправить. Нужно идти домой, хватит на меня сегодня прогулок. Подхожу к двери дома, в котором находится моя квартира. Слышу позади себя голос. Оборачиваюсь назад. Чёрный парень, ростом на голову выше меня и фунтов на девяносто тяжелее. Оскорбления в мой адрес. Стараюсь зря не заводиться, однако, после слов «белый мусор» не выдерживаю и направляюсь к нему. Двигаюсь не спеша, стараясь не подавать вида, что вооружен.

– Заблудился? – слышу я в свой адрес.

– У тебя какие-то проблемы, животное?

– Да, блять, проблемы. Проблемы, что я живу рядом с долбанным нацистом, сучёнок.

– Так вали от сюда! Если тебе что-то не нравится, кусок черножёпого дерьма, ты всегда можешь засунуть свой чёрный болт в свою чёрную дырку и свалить обратно в вальер!

Его лицо стало красным и гримасу злости на этом чёрной сволоче можно было прочитать без каких либо проблем. Конечно, кому понравятся такие слова! Мне плевать на его чувства. Вижу, как его права ладонь сжалась в кулак. Не долго думая, делаю шаг назад и размашистым ударом берцев пинаю его по яйцам. Он замер. Прошло порядка пяти секунд, после чего из всех дырок его тела потекла кровь: уши, нос, глаза, рот – отовсюда струилась кровь. Удар в пах невероятно болезненная вещь, которая образумит любого. Здоровый негрилла падает на колени, держась за свои разбитые яйца руками, а я таким же размашистым ударом ноги в берцах наношу повторный удар, но уже в голову этому кретину. Он сваливается на бок. Удар пришёлся в область виска, что могло вызвать кровоизлияние в мозг. Насрать, в случае его смерти ни кто и пальцем не поведёт. Всем насрать на жизнь черного в этом блоке. Быть нацистом – значит иметь некоторые преимущества в подобных ситуациях. Хотя, если быть честным, реакция на мою смерть у копов была бы такой-же. Ну, убили обычного отброса-нацика в блоке, что такого? Как будто бы в первый раз случается подобное. Слышу чьи-то шаги позади себя и резко обернувшись вижу ещё одного черного, что заворчаивает из-за угла здания и бегом направляется в мою сторону. Завидем своего брата поверженным, он поспешно тянется за чем-то в карман. Сука, ствол! Одновременно с ним выхватываю пистолет и делаю выстрел. Попал? Не могу сказать точно, но вот то что попал он – нет никакого сомнения. В область правой ноги приливает сильная боль. Падаю на асфальтированную землю и хватаюсь за простреленную ногу. Господи, как же больно! Я не знаю, что с тем козлом, что в меня стрелял, но надеюсь, что я прострелил ему черепушку. Чувствую, как тёплая кровь струится по моей ноге, словно моча человека со слабым пузырём, который застрял в очередь в туалете. Спустя некоторое время из-за этой агонии я теряю сознание.