Светлана Рассказова - Ожидаемая встреча. Избранное в новеллах

Кира обомлела!

– Du bist gross, ich bin klein 3 3 – ты большой, я маленькая. , – воскликнула она тут же, вспомнив уроки немецкого.

– Пуф, пуф, – немец направил на неё винтовку.

– Вот гад, – она чуть не заплакала, – мне же не донести тебя! А как же грибы?

Кира поставила корзинку у самой воды на бережку, решив, что вернётся за ней обязательно.

– Давай, давай! – заорал немец, развернув девчонку лицом к речке, и обхватил её своими ручищами вокруг шеи.

– Ладно… Будь что будет, – проворчала Кира, – тяжёлый, чёрт! – и, подхватив ноги солдата под коленками, от натуги крякнула, как это делают, поднимая тяжести, взрослые мужчины.

– Нооо! – захохотал наездник, – пшла, матка, пшла!

– Какая я тебе матка, дурак! Да я в два раза моложе твоей Дуни, – опять заворчала она и осторожно ступила в воду.

Пару шагов сделала уверенно. Речка неширокая, но быстрая и брод опасный: «Не оступиться бы, – мелькнула мысль, – ведь за собой утащит, ежели чего. Горло обхватил так, что дышать тяжело, урод проклятый!»

А немец откровенно ловил кайф, гарцуя верхом на молоденькой девушке.

– Фото, фото, – хохоча, орал он невидимым сослуживцам, не понимая, что смертушка совсем рядом и ждёт, не дождётся, когда его «лошадка» потеряет равновесие и рухнет в сторону омута.

Это случилось в одно мгновение… Спокойно дойдя до середины речки, Кира неожиданно споткнулась и, не удержав тяжёлую поклажу, бухнулась в воду. Немец, вместо того, чтобы сразу вскочить на ноги и выбираться на берег, продолжал хохотать, радуясь неожиданному приключению. И попятившись на глубину, не заметил, как его постепенно затягивает в омут. А когда осознал страшное, было поздно! Поток закрутил и утащил его на дно.

Кира ужаснулась. Был человек, и исчез! Слышала от деревенских о подобных случаях, но видеть такое воочию… Жутко! Немец, не немец – картинка неприятная. На душе от пережитого сделалось муторно. Слава богу, сама жива осталась!

Вспомнила о корзинке. Возвращаться не хотелось, но подумала о бабушке. Та обязательно о ней спросит и заподозрит неладное, а рассказывать о случившемся, ни бабушке, ни подруге Ленке, никому другому она не станет. Немца будут искать, потому лучше молчать…

С опаской глядя в сторону омута, вернулась за грибами, потом опять перешла речку и только тут вспомнила о сумке, которая стала оттягивать плечо. Остановилась, расстегнула пряжку и с интересом взялась рассматривать содержимое. Чужие письма, пачка галет, банка консервов, бутылка шнапса и маленькое зеркальце, на крышечке которого была приклеена фотография очаровательной красотки, наверное, какой-то артистки.

Зеркальце Кира оставила себе, а сумку со всем содержимым бросила с обрыва в омут: обойдётся она без немецких консервов и чужие письма на чужом языке ей не нужны. Вот одно отцовское, что успело прийти в самом начале войны, она бережёт и регулярно перечитывает…

– Как ты долго! – с порога накинулась на неё бабушка.

– Полупустую корзину приносить не хотелось! Вот набрала с верхом и вернулась, – стала оправдываться внучка.

– Садись ужинать. Я картошечки свежей подкопала и сварила. Вкусная!

– Подожди, дай посижу немного.

– Какая-то ты нынче не в себе. Или случилось чего?

– Ничего не случилось.

– Ну и, слава богу!

– Ба, а ты знаешь про Дуню?

– Про Дуню?

– Ну… Что к ней немец ходит.

– Не наше это дело. А почему спрашиваешь?

– Ленка её подстилкой называет.

– Каждый пусть за себя отвечает, – ответила бабушка.

О гибели немца Кира молчала, но была удивлена, что его никто не искал. Потому решила: видимо солдат ушёл из своей части к Дуне потихоньку, не доложив о том ни друзьям, ни командиру. Кира перекрестилась и постаралась забыть этот страшный случай. А зеркальце припрятала подальше…

***

Вскоре пришли наши, их район освободили, и началась мирная жизнь, не менее беспокойная, чем при немцах. В деревню наведался офицер НКВД и стал подробно расспрашивать одного соседа о другом: кто сотрудничал с немцами, кто восхвалял жизнь под ними и ругал советскую власть. А после, этот офицер вместе с одноруким дядей Митей – милиционером, увез Дуню и старосту в город. На этом вроде всё утихомирилось: колхоз восстановили, люди по-прежнему трудились на полях, ожидая скорого окончания войны.

Кира работала вместе со всеми и ждала Толика. Когда немцев выгнали, она получила от него сразу несколько писем. В каждом он писал о своей любви, что мечтает между боями только о ней, помнит каждое свидание и женится сразу по возвращению. Кира обрадовалась письмам своего парня и тут же ответила, описав нежными словами свои чувства к любимому, надеясь на скорую встречу и храня верность с первого дня разлуки.

Культурная жизнь в деревне тоже потихоньку налаживалась. В клубе стали показывать фильмы, а по выходным иногда устраивались танцы.

Как-то Ленка уговорила Киру пойти с ней на новый фильм «Большой вальс». Знала, что подруга, ожидая жениха, на танцы не пойдёт, но кино посмотрит с удовольствием. Под впечатлением от волнующего душу фильма, красивой музыки и долгожданных писем, Кира расслабилась, повеселела и размечталась о приятном будущем.

Вдвоём они прогулялись по ночным улицам, а после присели на лавочке у еле светящегося окна одного из домов.

– Ты сегодня как первоцвет. Никак очередную весточку от Толика получила? – с завистью в голосе спросила Ленка.

– Получила, – Кира, легко вздохнув, улыбнулась.

– Что пишет?

– Пишет: как вернётся – сразу поженимся.

– Счастливая! А тут… Парней мало. Так можно и в девках остаться.

– Ты не останешься! – Кира засмеялась, – своё с кровью выцарапаешь.

– Обязательно выцарапаю.

– Какой фильм хороший! После него на сердце легко и приятно делается, – сменила тему Кира, не желая дразнить Ленку разговорами о парнях.

– Мне тоже очень понравился. И артисты красивые, даже не верится, есть ли такие на самом деле!

– Хочешь, покажу фотографию Луизы Райнер, которая играла жену Штрауса?

– У тебя есть её фотография?

– Вот, любуйся, – и Кира вынула из кармана маленькое зеркало с изображением на крышечке артистки из «Большого вальса».

– Откуда у тебя это зеркальце? У нас в сельмаге таких в продаже не было, – удивилась Ленка.

– Это не из магазина.

– Аааа… Понятно!

– Что тебе понятно?

– Немцы подарили. И молчала. Тоже мне… подруга!

– С ума сошла! Никто, ничего мне не дарил!

– Не ври! Когда только снюхаться с ними успела?

– Лена! Перестань. Я расскажу тебе правду. Только по большому секрету.

– Отчего же до сих пор молчала?

– Вспоминать неприятно!

– Тогда рассказывай. Сохраню твой секрет.

– Обещаешь?

– Сказала же…

– Помнишь, прошлым летом я звала тебя по грибы, а у тебя мать в тот день приболела, и ты не пошла?