Юлия Бычкова - Шесть зеркал души

Пустая дача встретила их какой-то звенящей тишиной, неразобранные сумка и рюкзак так и стояли сиротливо у порога, на столе нераспечатанная пачка печенья и остывший чай.

Эх, не удалось ей попить чайку в тишине и подумать о жизни.

– Сядь! – кинул он её в кресло, как тряпичную куклу и она, наконец, увидела его лицо. Нет, лицо было скрыто под маской, но даже она не скрывала, что ворвавшийся был абсолютно лыс.

– Говори!

– Что? – когда требовалось, она отлично умела косить под дурочку.

– Не зли меня! – в руках у нападавшего сверкнул нож с огромным лезвием.

Девушка захлопала ресницами и абсолютно искренне всхлипнула:

– Я, правда, не понимаю, чего вы от меня хотите…

Тяжелыми шагами в берцах он пересек комнату, каждый его шаг отдавался звоном остатков старого сервиза.

– Я убью тебя!

От нахлынувшего снова ужаса перехватило дыхание.

«Господи, он это сделает, этот маньяк! И меня тут, на даче вряд ли найдут, потому что никто не знает, куда я поехала…»

– Слушай, дурында! А ты знаешь песню про себя?

Прочитав в голубых глазах своей жертвы отрицательный ответ, преступник коряво запел:

«Мальчишечьеее имя носииила…» – и страшно гортанно захохотал…

Вдруг человек в маске резко повернулся к книжному шкафу, достал первый попавшийся томик и кинул ей.

– Читай!

Трясущимися руками Женька открыла и начала читать:

«Опрокинутая кружка

Средь веселых не для нас.

Понимай, моя подружка,

На земле живут лишь раз!»

– Поняла? – назидательно поднял палец кверху незваный ночной посетитель и снова противно рассмеялся.

«Главное, не сдаваться…»

Её взгляд упал на картину, где был нарисован трактор и попугай Кеша в нем и она невольно улыбнулась.

– Послушай… – потянуть время в её ситуации – не самый плохой вариант.

– Давай не юли! Где они?

От его взгляда предательские мурашки забегали по спине.

«Так, взяла себя в руки! Как там говорят психологи? Ни одни цацки не стоят больше, чем твоя жизнь!»

– Я нннеее знаю…

– Врешь! – нападавший подбежал, замахнулся, но не ударил, начал размахивать ножом и грязно ругаться, видимо, и его терпению пришел конец. – Я убью тебя и переверну эту чертову дачу вверх дном!

Он снова больно схватил её за плечо и заставил встать, а сам оказался спиной к коридору.

– Ищи!

– Я тебе не собака… – скривилась Евгения и откуда в ней взялась эта наглость?

– Ах, ты!..– нападавший замахнулся ножом, но как-то странно покачнулся и рухнул ничком на пол.

В дверном проеме появился силуэт, увидеть здесь который она никак не ожидала: и уж точно не заметила за всеми этими передвижениями и криками, как незаметно в дом проскользнула тень.

– ТЫ? Но как???

– Привет! – белозубо улыбнулся ей друг и коллега. – Ты снова не рада меня видеть?

– Ну что ты! – Женя бросилась на шею своему спасителю.

– Давай – ка, свяжем этого… нехорошего человека.

После нехитрых процедур с наручниками они с самым долгожданным другом вышли во двор.

– Что это? – девушка указала рукой на темный силуэт у ворот.

– Трактор! Его, кстати, надо вернуть! Моя машина не вовремя заглохла… Но нам ведь надо доставить в полицию твоего незваного гостя.

Синхронный смех разорвал тишину дачного поселка, а где-то на востоке небо потемнело – верный признак скорого рассвета…

Он приехал вовремя и неважно, что можно, а что нельзя, неважно, что их разделяет субординация, неважно, что когда-то она сделал ему очень больно. Он её любит больше всего на свете и обязательно дождется.

Главное, не сдаваться…

«Ты думаешь, это избавит тебя от воспоминаний? Я тоже думал, что все пройдет, но ничего не проходит…»

(Влад Орлов. телесериал «Верни мою любовь» (Россия-Украина, 2014)

Я думала, что забыла, думала, что вообще не помнила, кем была и с кем была, и те, кто был рядом столько лет назад, ничего не помнят тоже. Святая наивность.

Как хорошо стоять в людской толпе и видеть всех. Слиться с ней, затеряться, спрятаться. Как хорошо стоять в толпе и прятаться от ветра, заползающего за шиворот. Жить, оказывается, вообще хорошо. А не думая, не анализируя, не вспоминая- ещё лучше.

На главной площади города, шел концерт. Мы с девчонками стояли вчетвером, обсуждали выступающих на таком холоде детей, периодически посмеиваясь над ведущими, которым было нельзя отвыступаться и уйти в автобус.

Тень с фотоаппаратом и рюкзаком за спиной возникла рядом, большая такая тень. Я не обратила на тень никакого внимания, тогда она отделилась и прошла перед носом. Сказать, что я не узнала эту большую тень, означало соврать. Тень, по-видимому, узнала меня ещё раньше.

Мне было холодно, хотя хорошо и весело рядом с теми, с кем почти всегда весело и хорошо. Ветер выдувал остатки тепла, приходилось пританцовывать в такт музыке. «Господи, какой Великий сегодня праздник… Со Дня Победы -70 лет…»

Ты тень… С фотоаппаратом и в темных очках. В шестой, седьмой-восьмой раз, потом я сбилась со счета, а ты опять проходишь мимо. И я вижу сквозь твои темные очки, куда ты смотришь, но я в упор не замечаю тебя, не вижу, не хочу видеть… Столько лет я выдавливала тебя из сердца капля за каплей, как медсестра на заборе крови, больно. Эта игра навязана не мной: «Я тебя не знаю, я тебя не вижу». А сейчас я успею отвернуться или посмотреть в телефон- можешь не курсировать как торпедный крейсер, я чувствую твое приближение, о ужас, я чувствую…

Что тебя беспокоит? Твое хищное кружение начинает напрягать, стоящие рядом ржут, что у меня появился поклонник. Я ТОЖЕ помню, что было 10 лет назад 9 мая… Мы были. Но сейчас нас нет. И не было. Возможно и никогда.

Ты ушел и сел на трибуны – так удобнее смотреть и не привлекать лишнего внимания. Господи, ты сейчас сделаешь дырку в моей спине, и даже твои темные очки не спасут. Всю жизнь я буду делать вид, что не знаю тебя. Когда-то излечиться мне помог ответ на простой вопрос: «Ты меня, вообще, любил?»

Я выхожу из толпы, подальше, чтоб позвонить, потому что у динамиков плохо слышно, и краем глаза вижу, что ты сейчас свернешь себе шею, высматривая меня. «Господи, ты неисправим… Я все вижу, я все помню, я знаю, где мы были 10 лет назад 9 мая, прости, я слишком много сил потратила, чтоб забыть тебя.»

Ты снова прошел мимо и задел плечом нечаянно (?) стоящую рядом со мной девушку, она по инерции навалилась на меня. Я посмотрела на тебя зло, но исключительно как на человека, который толкнул, с нескрываемым раздражением: «Осторожнее!»

Ты робко извинился и ушел в толпу вперед – фотографировать, зачем, собственно, и пришел сюда.

Когда мы уходили, я намеренно прошла мимо сцены, ты стоял там- темных очков не было- и я не отказала себе в удовольствии посмотреть в твои глаза.