Иван Павлов - Операция «Мрамор». Последняя фантазия

Парни вышли из административного корпуса, Носов тут же накинулся на Борю:

– А ты куда пошел?! Иди жмура за собой вынеси! Я тебе говорил, не вали его, мне оставь. Вот теперь иди, вытаскивай.

– Извини, Саня, – парировал Борис, – мне срочно нужно пойти пообедать. Вот сейчас перекурю – и жрать. Приказ командира!

– Никакой справедливости, – воззвал Носов. – Филыч, а мы чего тогда с тобой сюда вышли? Пошли за этим.

– Возьмите кусок линолеума, я видел, валяется на втором этаже, и на нем его спустите. Можно будет и этих троих, – Ася глазами указал на трупы под окнами, – на него же кинуть и в подвал сбросить. – Боря закурил.

– Спасибо за совет, иди уже жри и не мозоль глаза, – сказал Фил. – Только у нас тут в корпусе один БОРИН, – сказал он, акцентируя, – а остальные общие.

– Как говорится, линолеум вам в помощь, – сказал Бурцев. – Я пока посмотрю на бойца невидимого фронта, а вы спускайтесь, погрузим и в подвал вместе закинем. Думаю, в бывшем жилом корпусе прибираться не стоит, один хер сложится.

Ключевский и Носов поднялись в административный корпус. Вася и Женя пошли к лежащим трупам. Борис щурился на солнце, закатившемся в пелену облаков, и, присев на ступеньку, смотрел на действия Кита и Бура.

Бурцев подошел к первым двум телам, попинал их ногой, присел, одного перевернул, сплюнул. Потом разогнулся и пошел к третьему, выброшенному Николаем. Евгений следовал за ним.

– Смотри, у него кровь какого-то странного цвета, с какой-то желтизной, – сказал Кит.

– Это может быть вызвано врожденным заболеванием, особенностями организма, введенным наркотиком или лекарством. – Бур перевернул труп. – А вот кожа у него какая-то дряблая, это факт, и такое ощущение, судя по кровотечению, что сердце после удара о землю остановилось не сразу. Была б тут лаборатория, мы бы глянули, чего ему в кровь ввели. А так гадание на киселе… Блин, и окоченел он уже прилично… Я, конечно, не медик в полном смысле этого слова, но…

– Он же невидимка не оттого, что ему в кровь ввели, наркоманы проклятые… – подал голос Борис.

– Какой на хрен невидимка? – вскипел Бурцев. – Странность в том, что этот чувак умирать долго не хотел, а то, что его Зам в свои окуляры не видел, это севшая батарея!

– Я все слышу, – свесился из окна Николай. – Батарейки, кстати, и вправду садились. Но перед этим я же увидел товарища на втором этаже через толстую стенку, а тут хилая дверца шкафа…

– Бывают сорта дерева, которые обладают плохой теплопроводностью, – не унимался Бурцев.

– Бурцев, завали! Делай что сказано. И не забудь баночку вон ту, – Николай указал на Т-72, – вскрыть! Чего вы телитесь, шевелите поршнями.

Женя поднял автоматы и вытащил у убитых магазины и гранаты из разгрузочных жилетов.

Из дверей показалась спина Носова, тащившего кусок линолеума с лежащими на нем трупами, сзади линолеум поддерживал Ключевский. Матерясь и чертыхаясь, они дотащили линолеум с телами до Бурцева. Носов бросил свою сторону линолеума на землю.

– Давай, Вася, дальше ты, – сказал он. – И ты, Женя.

– Чего это мы? – ответил Кит. – Мы, согласен, положим этих трех, а дальше попрем вместе. А то тяжеловато получается.

– Парни, вы вечно какой-нибудь херней страдаете, – изрек наблюдавший из окна Николай. – По-моему, если бы просто по одному перетаскали, давно бы управились.

– Колян, блин, у вас с командиром нельзя приказы быстро выполнять. Вы ж следующее задание тут же повесите! – кривляясь, возмутился Фил.

– Кто там пизд…? – послышался из окна голос Никулина.

– Бля. – Ключевский споро схватился за ноги лежащего перед ним тела. – Парни, ну чего вы встали, давайте! Быстрее сделаем, быстрей освободимся, – заорал он.

Виктория села на старую пружинную кровать и огляделась. В маленькой комнате пахло сыростью и заплесневелым деревом. Однако несмотря на почтенный возраст в избушке было чисто и даже уютно. Создавалось ощущение, что здесь недавно кто-то жил. Несколько старых книг были стопочкой сложены на столе, две вымытые железные кружки аккуратно размещены на мойке над старой раковиной. А отсутствие пыли как на шкафу, так и на подоконнике вовсе удивляло. На деревянном изголовье кровати было кем-то нацарапано: «Operation marble, my last fantasy…» Девушка оглянулась, в комнате она была одна. Муртаз и Хамид вышли из сторожки и о чем-то шептались. Виктория вытянула из сумочки телефон и долго его разглядывала, борясь с желанием вставить на место батарею и позвонить. Хотя бы Павлу. Он поддержит и поймет. Ее что-то угнетало, но она никак не могла понять, что именно. По словам проводника, до основной базы федеральных сил всего сорок минут хода, а значит, сторожка находилась не на территории проведения операции… Казалось, бояться нечего. И все же смутное беспокойство, овладевшее ей в лесу, постепенно перерастало в щемящее чувство тревоги.

Вошел Муртаз.

– Ну как, отдохнула? – спросил он.

– Немного…

Муртаз увидел телефон у нее в руке. Его лицо выразило какую-то сложную игру чувств от ненависти и злобы до сдерживаемой ярости. Совладав с собой, он быстро заговорил:

– Надеюсь, ты никуда не звонила? Русские рядом, сразу засекут, даже если ты вне зоны действия… И тогда прощай, журналистская карьера… Не надо… А лучше отдай батарею мне, чтобы у тебя соблазна не было.

Он протянул руку. Виктория покачала головой и, выдавив улыбку, произнесла:

– Спасибо, я справлюсь. Мне так спокойней. Главное – это репортаж! – Она заглянула в его глаза.

Он отвел взгляд и сказал в сторону:

– Ну ладно, как знаешь. Мы будем пересекать границу охраняемой территории, нужно будет соблюдать полную тишину. Ни слова, ни звука. Засекут, будут стрелять… На нас нет опознавательных знаков.

Он подошел и нагнулся к ней, приблизив свое лицо к ее лицу, взял за подбородок:

– Ни слова, ни звука.

Потом резко разогнулся:

– Солдаты федеральных сил снабжены прицелами с термографами, как и беспилотники. Когда будем пересекать границу, нам надо будет закутаться в специальное покрывало, чтобы нас не заметили.

– Хорошо, – сказала она, попутно вспоминая, что такое термограф. Мысли путались. Муртаз, хорошо знакомый по совместной учебе на факультете журналистики, теперь казался совсем другим, чужим, незнакомым человеком.

– Когда начнет темнеть, – сказал Муртаз, – мы отправимся в путь. Первым делом выйдем к крематорию. Действующее предприятие на территории проведения операции – это уже отличный эксклюзив. Согласна? БЖУ!!!

– Еще бы, – согласилась Виктория, она пыталась поддерживать себя мыслями о престижных журналистских наградах, но выходило слабо.

– Пока надо отдохнуть. Предстоит тяжелый переход.

Муртаз сел на кровать и, откинувшись, закрыл глаза. Виктория тяжело вздохнула. Ей вдруг стало неприятно и страшно находиться с ним рядом. И это чувство только укреплялось с каждой секундой. Она встала с кровати, пересела на старый скрипучий стул и застыла, глядя в окно, стараясь ни о чем не думать.