NAO Annette - Пёс по имени Ватсон

С того момента я часто вспоминал о ней. Я очень часто думал о побеге из этого дома, но воспоминания о ней не отпускали меня.

Вспоминая об этом, я провёл, лёжа на подушке, целых два часа. Потом встал, потянулся и направился завтракать на кухню.

Какая лёгкая атмосфера царила в доме! Прекрасное осеннее утро! Солнечный свет пробивался через тонкие шторы и нежно ложился на слегка прохладный пол. Камин ещё не был затоплен. Дом был наполнен чудесным свежим запахом сухих дров и старых вещей. Как легко было на душе!

На кухне дышалось поразительно легко! Хозяин сидел за столом, накрытым старой, изрезанной ножиком клеёнкой и ел тёплый суп. От миски пахло поразительно вкусной похлёбкой. Николай посмотрел на меня довольно добродушно и отвернулся к своей тарелке. Я подошёл к миске. Она была полна мясной похлёбки и в её центре плавала огромная куриная кость, окруженная со всех сторон и изнутри хорошо сваренным и вкусно пахнущим мясом. Ням! Я стал жадно лакать из миски. Помимо похлёбки и вкусного подарка она была ещё полна свежего взмокшего хлеба. Просто невозможно передать, как это было вкусно! «Прекрасный день для побега», – вдруг пришло мне в голову. Внутри меня внезапно потеплело от этой мысли! Ведь если я сегодня уйду из дома, у меня останутся только приятные воспоминания об этом месте. Я уже начал доедать свою похлёбку, как вдруг хозяин добавил мне очередную порцию, нагнулся, погладил мою голову и уши и сказал мне: «Кушай, милый, кушай»! Мне стало ещё легче, и я с удовольствием принялся за не менее тёплую добавку.

«Какая вкусная похлёбка», – думал я, медленно вылизывая свою шерсть. Я встал, огляделся, неторопливо подошёл к двери и надавил на неё головой: та без особого сопротивления открылась. Пройдя порог, я зачем-то посмотрел на старую трость моего хозяина, подошёл к ней, обнюхал и даже лизнул её пару раз, наверное, для того, чтобы не забыть свой дом, в котором я прожил уже пять лет. Сделав двадцать шагов вон от дома, я обернулся, посмотрел на дом ещё пять минут, развернулся и ушёл. Так просто!!! Я думал, это будет куда тяжелее: в моей голове всё ещё мелькал милый полупрозрачный образ. Моё сердце резко сжалось, когда я подумал о ней. Неожиданно для самого себя я сильно заскулил, мой живот словно что-то сдавило, глаза стали мокрыми. Как это неожиданно! Как больно! Как прекрасно! «Милая дева, я навсегда запомню твой нежный образ!..».

Прошло уже полчаса. Мимо меня мелькали деревья, машины, медленно проходили люди. Я уходил всё дальше от дома. Шёл, не оглядываясь. Просто не хотел оглядываться. Я шёл, повесив голову. Мысли мои путались: я, то ни о чём толком не думал, то думал о своём прошлом, то просто воображал.

Моё настроение не было плохим. Я бы сказал, что оно было довольно хорошим, ведь я был сыт, напоен, на улице царила прекрасная погода, и я был… свободен. Я искренне радовался тому, что покинул родной дом. Я теперь мог пойти куда угодно, туда, где раньше не был, открывать новые места, набираться опыта, встречать новых людей!

Передо мной магазин, а точнее небольшой ларёк. Хочется попробовать новый плюс своей свободы – воровство. Продавщица, слегка уставшая от уймы покупателей и постоянной беготни вокруг неё, раздавая то пирожки, то чебуреки, ругается уже почти вслух, не обращая никакого внимания на выражение лиц людей, подходящих к ней и уходящих от неё с продуктами. Ну вот! Сразу видно, что личной жизни у человека никакой нет. «Чего ты ругаешься, как будто тебя на цепь посадили!» – подумал я, слегка улыбнувшись: «Какая же ты всё-таки рассеянная и злая!»

На радостях я быстро выхватываю из рук полной продавщицы очередной заказ и бегу со всех ног куда глаза глядят! Она выбегает, ругаясь на всю улицу, под яркий смех прохожих, хватает стоящий у входа в ларёк веник и кидает в мою сторону, но промахивается и попадает в вылизывающую себя тихо сидящую на тротуаре кошку. Та от испуга резко, со скоростью молнии, взбирается на забор, опрокидывая с него на продавщицу открытую банку с краской! Краска растекается по рабочей форме этой женщины. Я между тем убегаю от продавщицы со скоростью этой кошки, вырываясь вперёд с каждым шагом и путаясь в своей длинной шерсти. От увиденного люди буквально «катаются по земле» от смеха! «Вот собака-молодец», – слышится в бурной толпе.

Я покидаю это приятное зрелище и заворачиваю за угол. Медленно поднимая голову, я вижу перед собой большое и красивое здание железнодорожного вокзала. От удивления у меня словно глаза на лоб вылезают! В эту минуту из-за угла появляется моя обрызганная краской знакомая, крича, ругаясь, махая веником, угрожая, краснея, кидает его снова, сопровождающаяся не утихающим смехом преследующей её толпы, и снова промахивается. Люди кричат! Бурная толпа уже завелась! Упрямая продавщица не сдаётся, берёт веник и снова бежит за мной, снова крича и снова ругаясь. «Надоедливая женщина! Что ты сделаешь с этой едой, если отберёшь её у меня? Съешь, что ли?»

Я врываюсь в здание вокзала – продавщица за мной, а за ней – ревущая толпа! От резкого шума и частичного погрома люди в здании пугаются, но, видя бегущую, лохматую, уже уставшую собаку с мешком в зубах, «крашеную» продавщицу, не отстающую от неё и ревущую толпу, тоже заливаются смехом. Выбегаю с другой стороны, влетаю в первый попавшийся вагон состава с ярким смехом в моей душе и бурной радостью, навсегда покидаю и эту ревущую толпу, и этот город, и этот веник, влетевший за мной в дверной проём, но снова не попавший в меня. На станции среди смеющейся толпы можно было услышать: «Вот ведь злая продавщица! Так бедную собаку испугала, что та аж из города сбежала!» – но это меня уже не интересовало.

Поезд тронулся и поехал, и я вместе с ним, нисколько не сожалея о случившемся.

На следующий день слух о происшествии на станции разнёсся по всему городу. Он донёсся и до Коли. Хозяин, услышав о собаке, устроившей погром у вокзала, ничего не ответил, но только тихонечко улыбнулся, а на обратной дороге сказал себе: «Хороший пёс, много шуму наделал, всех известил о своём уходе! Так держать! Вот так и надо уходить!». Он понял, что это был я.

Я огляделся. Эта штука на шумящих колёсах ехала довольно быстро и шумно, так, что я чуть не потерял равновесие. В своей пасти я всё ещё держал пакет с едой. Только сейчас понял, что не знаю, что именно лежит в этом пакете. Меня это мало интересовало. Я знал, что в поезде ходят особые люди, которые не пропускают пассажиров без особой бумажки, покупающейся на вокзале. Мне нужно было найти от них защиту. Передо мной был длинный коридор, который постоянно качался из стороны в сторону. Шум доносился со всех сторон. По-моему, вагон с задвигающимися дверями сбоку назывался «купе», (ну, или просто комнатка в этом вагоне называлась так) мне крупно повезло, ведь теперь у меня было больше шансов спрятаться в одной из этих узких комнат.