Макс Радман - Медведь. Рассказ в девяти частях с эпилогом

Солнечные лучи робко скользили по стенам берлоги. Медведь проснулся и сладко зевнул. Ему не нужны были часы, он и так знал, что уже шесть утра. Приняв душ, Медведь плюхнулся на стул и, налив сок, уставился в окно. Его давняя привычка не завтракать по утрам, раздражала Белку, которая приходила каждый день, чтобы убрать в берлоге, выстирать и выгладить бельё, приготовить обед.

Приходы Белки создавали иллюзию присутствия женщины. Только иллюзию.

Медведь вздохнул и помял пальцами заколку для волос, которую обнаружил в ванной. Кошка все время что-то теряет и забывает. Заколка – самая мелкая из потерь, о которых он знал. У Кошки пропадали ключи от квартиры, украшения, билеты, зонтики. Он снова посмотрел на заколку и бросил ее в мусорное ведро.

Медведь не хотел, чтобы у него оставалось что-то на память о Кошке. Они не увидятся снова. Вернее, Кошка больше не придет, пока он сам ее не позовет.

Так она сказала вчера, выбежав из квартиры и хлопнув дверью. Медведь ей не поверил. Она уходила регулярно, раз в месяц, но потом снова возвращалась, и все повторялось снова.

Медведю даже нравились сцены, устраиваемые Кошкой. Каждый миг она жила, как в последний раз, все делала навсегда. Медведя веселили ее приступы нежности и вспышки ненависти. Ему было приятно ласкать ее гладкое тельце и прятать ладонь в светлых локонах.

Зачем Кошка к нему пришла? Ведь дверь в берлогу была закрыта!

Медведь закрыл дверь и опустил жалюзи давно, сразу после ухода Тигрицы. Он всегда знал, что Тигрица уйдет. Он знал об этом уже тогда, впервые увидев ее в своем лесу. Уж слишком она была хороша. Слишком подходила под те стандарты женской красоты, которые он, Медведь, составил в своих мечтах об идеальной спутнице. Она была восхитительно хороша… Медведь захлебывался от счастья, когда Тигрица была рядом. Он – большой и неуклюжий, она – гибкая, стройная и невероятно красивая. Медведь был хозяином леса. У хозяина должно быть все самое лучшее. Тигрица была лучшей.

Вместе с Тигрицей в берлоге поселился страх. Медведь боялся. Он боялся днем, ночью, во сне и наяву. Засыпая, Медведь прижимал гибкое тело Тигрицы к своему боку, просыпаясь, лихорадочно искал взглядом ее огненную шевелюру. Медведь панически боялся потерять свою Тигрицу.

Она же хитро жмурилась и обещала быть рядом.

Тигрице не нравилась старая берлога, в которой было слишком тесно для ее маленького Тигренка. Тигрице не нравились звери, окружающие Медведя.

Директор Лев был объявлен идиотом и сменен на Лиса. У второго директора оказался скверный характер и на его место пришел старый приятель Шакал. Скоро в окружении Медведя были только те звери, которых позвала Тигрица.

Она была знакома со всеми, кто мог или должен был появиться в их жизни. И вот уже звери идут за помощью не к Медведю, а к Тигрице. Ну и что, что Медведь судил по справедливости? Теперь суд вершит Тигрица. Как она скажет, так и будет. А Медведь… Медведь строил берлоги, ходил в соседние леса, договаривался о помощи, поддерживал других и делал запасы. Только иногда его взгляд задерживался на маленьких зверенышах, резвящихся на лугу. Он так сильно желал, и так сильно боялся сказать Тигрице о малыше. У Тигрицы уже был свой Тигренок. А у Медведя?.. У него была Тигрица.

Небо не рухнуло. Никто не умер. Просто однажды Тигрица попросила его уйти.

Медведь собрался и ушел в старую берлогу.

Все стало как прежде. Только теперь часть леса принадлежала Тигрице. Нет, ему не было жаль потерянный лес, не было зла к предавшим его зверям, он просто не мог поверить, что снова один. Закрывшись в берлоге, Медведь кричал и стонал от любви и ненависти к Тигрице. Как же безумно он ее любил! Как же безумно он ее ненавидел!

И вот тогда он закрыл свою дверь, чтобы, придя к нему, Тигрица не смогла вернуться. Он ждал, что она попросит разрешения вернуться. Она не просила.

Улетали дни. Любовь к Тигрице свернулась клубочком и спряталась в уголке огромного сердца. Пустоту в душе заполнила ненависть. Смысл жизни Медведь видел в том, чтобы наказать обидчицу. Нужно только время, а оно у Медведя было. Медведь умел ждать.

И как же она умудрилась пробраться к нему в берлогу?! Словно вода, она просочилась в узкую щель в дверях и, замурлыкав, выгнула спину, едва Медведь прикоснулся к ее тельцу. Кошка была молода, хороша собой и восхитительно нежна.

Сначала Медведю нравилось, когда она приходила. Кошка давала советы о вещах, в которых Медведь разбирался лучше нее. Медведь слушал и снисходительно улыбался. Кошка любила поумничать, а потом, свернувшись клубочком на его коленях, сладко уснуть. Однажды она хотела остаться, но Медведь насупил брови и выставил ее за дверь. Кошка фыркнула и ушла, как обычно, навсегда, на неделю. Она любила возвращаться, устраивая целые спектакли. Медведь делал глубокий вдох и раскрывал ей свои объятия. Кошка мурлыкала и обволакивала его своей нежностью. Как и все кошки, она любила, когда ее ласкали. А однажды Медведь потрясенно застыл, когда Кошка вдруг поцеловала его глаза.

Вот тогда-то Медведь и признался, что он – хозяин леса. Кошку это не впечатлило. Она лишь пожала плечами и продолжила болтовню о том, как сегодня на работе устала, с кем встречалась, и что весь день думала о Медведе.

Шло время. Медведь не знал, нужна ли ему Кошка. Он опасался, что Кошки вырастают и становятся Тигрицами. Но Кошка ни о чем не просила. Она просто была рядом. Она мурлыкала, нежась от его прикосновений, и шипела, когда он убирал руки.

– Я люблю тебя… – услышал Медведь однажды ночью.

Решив, что он уснул, Кошка прошептала признание и засобиралась домой.

Утром Медведь уехал в соседний лес, а, вернувшись, увидел Кошку, глотающую слезы. И оказалось, что Медведь вовсе был не готов. Она могла превратиться Тигрицу. А вторую Тигрицу он бы не стерпел.

Он не обещал ей быть рядом.

Медведь лишь пообещал иногда приходить и помогать. Кошка потрясенно подняла на него глаза и молча ушла.

Спустя время пришло СМС, чтобы Медведь не волновался. Слишком хрупкое здоровье не вынесло стресса, и Кошка потеряла их детеныша.

Медведь вздохнул и принял известие как должное. У него все налаживалось в жизни. Потихоньку решались проблемы в лесу. Запасов было достаточно на несколько зим вперед. Вот только иногда болело то местечко в сердце, где была спрятана любовь к Тигрице.

Спустя полгода Кошка, зализав раны, снова постучалась к Медведю. Он принял ее игру, словно ничего не произошло. Игра называлась «Все сначала». Ему все так же нравилось ее гибкое и гладкое тело, восхищали золотые локоны и удивляли участившиеся приступы страха. Она часто плакала и боялась оставаться одна. Это была уже не та Кошка, которую можно было не звать.