Кирилл Агеев - Письмо в редакцию

На работу он так и не устроился, зато каждый мой профессиональный успех по-настоящему злил его. Чтобы не раздражать, я перестала рассказывать ему, что происходит у меня на работе, а он особо и не проявлял интерес к этому. Только изредка мог спросить, что нового происходит с моими проектами, перепутав их. Но я не обижалась на это и отделывалась формальным ответом, чтобы только никак не задеть его самолюбие. В другие моменты Олег, как правило, был замкнут и молчалив. Да и я лишний раз старалась избегать его. Даже перемещаясь по квартире, я заметила, что стараюсь ничем не дотронуться до него, будто опасаясь, что это неизменно приведет к вспышке гнева.

В итоге атмосфера дома становилась все больше тягостной. Наше общение свелось к кратким вопросам и коротким формальным ответам типа «Да-Нет». Казалось, что из этой ловушки нет выхода. С каждым днем мы оба все больше вязли в трясине неудовлетворенности и никому из нас не приходило в голову раз и навсегда порвать с этим и вырваться на волю из этих удушающих отношений. Поэтому когда подруга позвала меня отметить с компанией ее день рождения, я восприняла это приглашение как повод развеяться, чтобы только сменить хотя бы на пару дней тягостную и гнетущую атмосферу дома на что-то легкое и веселое.

Нас оказалось всего человек девять, из них в паре официально были только мы с Олегом и еще одни ребята. Остальные были одиночки, включая и Максима. Его я сначала не заметила. Я вообще тогда на мужчин особо не смотрела. Хватало проблем дома с Олегом, который постоянно был не в настроении. Мне же было приятно просто побыть среди людей, в приятном обществе, пить вино, смеяться и разговаривать обо всем, даже если ни капельки в этом не понимаешь, но просто для поддержания беседы. Я так отвыкла от таких посиделок, что впервые за долгое время смогла расслабиться и просто жить моментом.

Я помогала имениннице накрывать на стол и убирать посуду. Дом был старый, деревянный, с рассохшимися половицами, которые скрипели от каждого шага. Помню, я пошла на кухню замочить грязную посуду в тазу с теплой водой. Проточная была только холодная вода, и чтобы согреть ее, приходилось набирать воду в отдельные емкости. Я стояла в шерстяных носках на деревянном полу и аккуратно, чтобы не разбрызгать, смывала грязь с тарелок. Тепло от печки в жилой комнате ощущалось даже здесь. Казалось, сам воздух был пропитан спокойствием и уютом, а может это просто вино согревало изнутри. Я расслабилась, закрыла глаза и замерла. Очень хотелось запомнить этот миг и продлить подольше. Я почувствовала, что сзади кто-то стоит. Но, как ни странно, это совершенно не беспокоило меня, скорее наоборот, только усиливало мое умиротворенное состояние. Я подумала, что это Олег. Мне так хотелось верить, что это был он. Я открыла глаза, развернулась и тут, к удивлению, увидела Максима. Имени я, конечно, не помнила, хоть нас и представили в самом начале. Но весь вечер он вел себя тихо, общался мало и, скорее, был наблюдателем из массовки, так что у меня не было возможности еще раз узнать его имя. Он смотрел на меня спокойным, даже добрым взглядом, но в его глазах читалась легкая ирония. Заговорил он первым, словно извиняясь за свое неожиданное появление.

– Я ищу спички. Ты не видела здесь коробок? Ну, или зажигалку хотя бы?

Я замялась, продолжала прямо смотреть ему в глаза.

– Спички не видела? – он повторил свой вопрос уже с едва заметной улыбкой. Точнее даже намеком на улыбку, которая словно видение показалась мне, потому что тут же исчезла. Но это решило мою судьбу, поскольку с того самого момента, моя жизнь уже перестала быть прежней.

– Я не курю. Извини, я что-то задумалась.

– Максим.

– Что?

– Максим, – чуть громче повторил он. – На всякий случай, если ты забыла, как меня зовут.

– Ах да, извини. Марина, – улыбнулась я в ответ. В его манере было что-то легкое, свободное, что располагало к общению.

– Наверное, мыть посуду в гостях не самое лучшая идея как провести выходные?

– Я люблю помогать. Не вижу в этом занятии ничего зазорного.

– На мой взгляд, в этом есть определенная форма мазохизма. Одно дело заниматься этим дома от безысходности, другое – в гостях. Если уж выбираться с компанией за город, то уж точно не для этого, – он взглядом показал на заставленную посудой столешницу за моей спиной. Я стояла, облокотившись о раковину, и вытирала салфеткой очередную тарелку.

– Тогда считай меня мазохистской. Будем считать, что мне так нравится. А вообще, может, ты поможешь? Иначе действительно какой-то мужской шовинизм получается – все мужчины получают удовольствие, а женщины их обслуживают.

– Если ты про меня, то я люблю делать работу по дому и вообще не делю ее по гендерному признаку. Но здесь, надо сказать, никто из женщин даже не попросил о помощи. Складывается впечатление, что вам самим это нравится, прежде всего.

– Ну конечно, попросить забыли. Ну что ж, давай, мистер помощь-на-все-руки, твой выход! – я подвинулась в сторону, чтобы освободить обзор раковины и примыкавшей к ней столешницы с посудой, как бы приглашая его к действию.

– Вообще-то я шел за спичками. Но раз их здесь нет, тогда я, пожалуй, вернусь в комнату, где меня уже ждут. Извини, я бы рад помочь, но предпочитаю делать это осознанно, не мешая другим и без сумятицы. Тем более, что ты, как я вижу, уже почти закончила, так что мои усилия здесь не очень-то и нужны. Но я был рад поболтать. Увидимся!

И после этого он развернулся и вышел из кухни. Я стояла какое-то время ошарашенная таким неожиданным поворотом. Во мне кипела злость – на него, прежде всего, что он повел себя так грубо со мной, и на себя, что не смогла ему дать отпор и пригвоздить как следует за такое поведение. Будь я героиней женского романа, читательницы-феминистки точно не дали бы мне спуску и вполне справедливо назвали бы тряпкой. Я затаила обиду на Максима, но при этом испытывала странное противоречие. Меня одновременно тянуло к нему, к тому ощущению тепла и спокойствия, которое я запомнила, когда стояла с закрытыми глазами к нему спиной. Неосознанно хотелось вновь оказаться в его присутствии, чтобы испытать все это снова.

Все оставшееся время в загородном доме я старалась избегать Максима, демонстративно взирая на него с униженным высокомерием, и, как ни странно, испытала близость с Олегом, который, о чудо, был приветлив и весел. Даже в постели он был нежен и, если бы не соседи по общей комнате, поскольку спальных мест было мало и пришлось довольствоваться тесным диваном, то кто знает, возможно, у нас бы даже случился первый за многие месяцы секс.

Сюрприз меня ждал дома. Вернулись мы в воскресенье под вечер, уставшие после долгой поездки с пробками. Всю дорогу Олег молчал. Мне тоже особо не хотелось разговаривать. Мысль о возвращении домой, где нас ждала привычная атмосфера грусти и недовольства, не воодушевляла. Только работавшее радио заполняло пустоту в салоне машины.