Маргарита Яар - Другой берег. Жизнь, взятая взаймы

Впрочем, подруги по ней не скучали. С удовольствием проводили выходные на природе, на море, в городе. Так месяц и прошел.

И тут Алю ждал сюрприз.

К бабке приехал один из сыновей и, поговорив с сестрой, объявил Але, что забирает мать к себе. За проработанный месяц Але заплатили 800 евро и попросили завтра же съехать. О том, что они обязаны заплатить еще за две недели, сын и не заикнулся. Аля спорить не стала.

Соня настаивала, чтобы Аля утром пошла в мэрию и пожаловалась, но Аля не захотела. Еще неизвестно, чем все может обернутся. Одним удавалось выбить свои деньги, но были случаи, когда сиделку работавшую без документов, выдворяли домой. Этого Аля не хотела.

– Но ведь получается, что ты и те 200 евро, что за работу отдала, потеряла! Только месяц и проработала.

– Ну, такого никто не мог предположить. Люба ведь не знала, что бабку заберут.

– Еще неизвестно, правду ли тебе сказали! – ворчала Соня. – Им верить на слово нельзя. Может, другую хотят взять.

– Даже если и соврали, что я могу? Шум поднимать не могу и не хочу. Что-нибудь подвернется. А может, уеду в другой город.

Аля сказала это просто так, не задумываясь, но вечером, собрав чемодан, призадумалась. А что, если действительно поехать в Милан? Новое место, другой город! Интересно!

Надо подумать.

Соня посоветовала переждать и поискать работу в Римини, но Але захотелось перемен. Захотелось чего-то нового, и она решила ехать в Милан.

Всего несколько часов и она окажется в большом городе. Конечно, страшновато остаться без Сони, без девочек. Ведь со многими познакомилась, со многими вместе отмечали праздники, ходили на море, катались на катере.

Но посмотреть другой город тоже хотелось.

Галя, узнав, что Аля решилась ехать, тут же попросила расчет у своих хозяев. Она непременно хотела поехать с Алей. Но хозяева потребовали, чтобы девушка отработала положенные две недели, и ей пришлось согласиться. Она работала легально, по контракту, и вынуждена была соблюдать правила. Она проводила Алю на поезд, пообещав приехать следом.

Я выросла в благополучной семье. Мои родители преподавали в университете, были прекрасными людьми, ни в чем не нуждались.

Меня, единственного ребенка, родители баловали, очень любили и прочили счастливую жизнь.

Действительность оказалась печальнее.

Папа в сорок пять лет внезапно скончался, прямо на лекции. «Сердце перестало биться», буднично произнес ужасные слова доктор, и они врезались в память отчетливо и навсегда. Оказывается, может вот так просто остановиться сердце. Стучало, и вдруг все! Человека нет.

Нам с мамой пытались внушить, что это легкая смерть. Что он не мучился, не страдал, умер без боли. Нас убеждали, что это лучшая смерть, которою только может пожелать себе человек, но мы думали иначе.

Папа ушел, остались его бумаги и дела, которых мы с мамой решить не могли, и жизнь полетела кувырком. Вдруг оказалось, что дом, в котором я родилась и жила все это время не наш. Он принадлежит моему дяде, брату отца, который всю свою жизнь прожил на Севере. Он сообщил об этом в день похорон, спустя десять минут после того, как гроб с телом папы опустили в могилу.

И хотя наши немногочисленные родственники были горой за нас и доказывали в суде, что дядя не может претендовать на дом, так как получил в свое время квартиру от родителей, судья решила, что ему должна отойти половина дома.

Дядя сделал нам одолжение, согласился взять деньгами. Их у нас не было, и дом достался ему. За нашу половину дядя деньги нам выплатил, но намного меньше того, что ожидалось.

Мы с мамой ушли жить на квартиру. Я закончила девятый класс, учиться дальше не захотела и поступила в педагогическое училище. Закончила его и стала работать.

Мама так и не вышла повторно замуж, хотя были претенденты, и не один. Она работала очень много, стараясь собрать деньги и купить свое жилье. Когда я вышла на работу, мы стали собирать на квартиру вместе.

Мне исполнилось двадцать шесть лет, когда мы вошли в собственную двухкомнатную квартиру. Счастью нашему не было предела.

Наконец-то у нас была своя квартира! Мы купили новую мебель, новый телевизор, холодильник. Мы мечтали о счастливой жизни. Но через полгода мама слегла.

Она серьезно заболела и радость наша испарилась как дым, в одно мгновенье. Мама продержалась всего лишь год, потом ее не стало.

Я похоронила единственного родного человека, и осталась одна. Мне позвонил с соболезнованиями брат отца, тот, что выселил нас из нашего дома. Я послала его такими словами, значение которых, даже сейчас, с трудом понимаю. Я и не подозревала, что знаю такие выражения. Мне передали, что у него от моих слов случился сердечный приступ. Рассказали, что его жена проклинала меня, обзывала подлой тварью. Но что ее слова могли мне сделать? Хуже, чем мне было, вряд ли стало бы. Я давно не считала их родственниками и то, что они обо мне говорят, меня не тронуло.

Я стала жить одна.

Северная Италия, Пьемонт

Август 2012 года

Марина потушила ночник, прикрыла окно занавеской и легла, устало вытянувшись на узкой кровати. Сегодня она будет в постели одна и прекрасно выспится. Духота не так будет донимать. Два года уже Марина в Италии, но привыкнуть к жаре не может. Уф! Сон что-то не идет… Мысли всякие крутятся в голове, прошлое покоя не дает… Напоминает о себе…

Черную полосу, разделившую жизнь на свет и тьму Марина вспоминала каждую ночь. Она состояла из двух палочек. Двух единичек, тянущихся в бесконечность. Два года прошло, но из памяти ничего не стерлось.

День 11 ноября 2009 года стал для Марины роковым. В это день звонок разбил налаженную жизнь Марины и похоронил под осколками все её мечты и надежды.

Коля умер в какой-то странной пьяной драке. Его зарезали непонятно за что, и неизвестно кто. Это было тем более странным, что Коля никогда не ввязывался в драки, не пил, и избегал шумных компаний.

Нашли Колю уже мертвым.

Все это произошло в далекой Испании, где Коля работал несколько лет строителем.

Марина плохо запомнила те черные дни. За телом полетели свекор и его второй сын. Формальности были решены на удивление быстро. Виновника обещали искать и привлечь, а пока нужно было только ждать.

И жить дальше.

Вот только как жить, этого Марина не знала. В черных, как смоль волосах, засеребрились седые волосы, синие глаза стали прозрачными и блеклыми. Марина с трудом узнавала себя в зеркале.

И дело было не только в том, что Коли больше нет. Они давно не пылали друг к другу любовью и считали себя супругами больше по привычке. Она дома, он в солнечной Испании. Она с любовником. Он тоже, возможно, не один.