Юрий Яньшин - Формула Бога. Восхождение

– Умоляю вас, спасите меня! – почти трагически заламывая руки, провыл он.

– Кто вас обидел?! Шеф?! – с испугом в голосе спросила она.

– Шеф?! Ну что вы?! Он у нас и мухи не обидит!

– А от кого тогда спасать? – немного приободрилась она от мысли, что не надо будет вступать в конфликт с начальством.

– Почему сразу от кого?! – удивился Захария, поняв, что и так уже слегка перебрал с драматургией провинциального театра, поэтому перешел на более деловой тон. – Ни от кого, а в чем. Видите ли, Ирия, сегодня вечером намечается некое небольшое мероприятие в межсекторальной штаб-квартире, на которое я получил официальное приглашение…

– Да-да, – перебила она его, улыбаясь. – Я в курсе. Лично принимала гравиграмму оттуда. Вас будут награждать орденом. Кстати, я вас поздравляю!

– Спасибо, Ирия! – ответил он, отмечая про себя, что ему все больше и больше нравится произносить ее имя. – Так вот, в приглашении, если вы помните, сказано, что я могу взять с собой на мероприятие кого-то еще одного по личному усмотрению.

– И вы… – начала, было, она.

– Да! – подхватил он с жаром. – И я очень прошу вас, если конечно это не составит вам труда и не отвлечет от чего-то, более важного, составить мне компанию.

– Но почему я? – опять растерялась она, заливаясь краской смущения. – Я думаю, что многие хотели бы оказаться на моем месте.

– Знаете, что, Ирия, – уже без театрального пафоса проговорил он. – Как-то так сложилось, что за почти три тысячи лет, пока я не вылезал из командировок, у меня совсем не оказалось друзей. Приятелей, знакомых, сослуживцев, соседей полно, а вот с друзьями дело не сложилось. Я вот вчера вернулся домой из последней командировки, а встретить-то меня и некому было, хотя многие, я уверен, знали, что это моя последняя отлучка. Ни письма в почтовом ящике, ни смс-ки. И так, понимаете, муторно на душе стало, что и словами не передашь.

– Да. Я вас хорошо понимаю, – кивнула она задумчиво.

– А тут вы вчера… И ваша улыбка… Единственная такая искренняя улыбка за весь день, что мне показалось, будто вы единственная кто по настоящему рад моему возвращению, хоть я и не знаком был с вами.

– Да, – опять согласилась она. – Это очень плохо, когда тебя не встречают и хоть изредка не улыбаются. Я тоже пережила нечто подобное в свое время. Конечно, мои переживания – ничто, по сравнению с вашими переживаниями, но они были и оставили след в моей памяти.

– Вот я и подумал обратиться к вам. Это раньше, можно было отсутствовать по пятьдесят лет и вернувшись застать то же самое, что было до командировки. А сейчас, прошло всего почти тридцать лет, а я себя чувствую как слепой в незнакомом ему месте. Мир так стремительно меняется вокруг нас, что мне без вашего кураторства никак не обойтись.

– И в качестве кого вы меня приглашаете на это торжество? – с легким испугом поинтересовалась она.

– В качестве ангела-хранителя, конечно.

– Ну, я еще могу понять, что в быту вам необходима помощь, пока вы не привыкнете к новой обстановке, но там – в штаб-квартире, что вам может угрожать? – с лукавинкой в голосе спросила девушка.

– Скажу вам по секрету, даже полковники нуждаются в охране. А уж тем более такие одинокие как я. Мы, я имею в виду, прежде всего себя любимого, являемся самой уязвимой частью общества, – почти серьезным голосом сообщил Захария, чуть понизив голос. – Не верите? Спросите у шефа.

Тут как по заказу открылась дверь из кабинета, и на пороге приемной появился Гавриил:

– Ты почему все еще здесь? – обратился он к Захарии. – Я куда тебе велел идти не мешкая?!

– Да, вот, – открыл рот полковник, но генерал не дал сказать.

– Не успел вернуться, как следует, а уже охмуряет нашу любимую секретаршу?! – воскликнул он и приоткрыв сильней дверь в свой кабинет и крикнул в его пустое пространство. – Остап Ибрагимович, там ксендзы нашего Козлевича охмуряют!

– Какую-какую секретаршу?! – принимая игру шефа, нарочито оттопырив рукой ухо, спросил Захария.

– Нашу! Любимую! – притворно набычился шеф.

– А Олимпиада Дормитонтовна в курсе, что она наша и любимая? – настырничал тот, кого назвали ксендзом.

– Что?! – громыхнул генерал. – Имеет место грубый шантаж со стороны внеземного противника?!

Ирия, красная, как свежесваренный рак, недоуменно переводила взгляд с одного актера разговорного жанра на другого и решительно ничего не понимала из их малопонятного диалога. Нужно было проработать с шефом, бок о бок, не одно столетие, для того чтобы привыкнуть к его манере общения. Наконец «театр у микрофона» закончился, и Гавриил перешел к кинофильмам, спросив с интонацией хулиганистого подростка:

– А что это вы тут делаете?

– В картишки дуемся, – опять подхватил Захария, но решил дальше не продолжать испытывать на прочность нервную систему девчонки, закончил.– Вот, предлагаю Ирии быть моим ангелом-хранителем на вечернем мероприятии.

– А она что ответила?

– Пока не знаю. Не успела сказать.

Гавриил повернулся всем телом к уже начинающей оправляться от пережитого стресса девушке, и страшно вращая в разные стороны выпученными глазами, скомандовал:

– Младший лейтенант Литвинова!

Девушка, заученно вскочила с места и вытянулась по стойке смирно, прищелкнув под столом туфлями.

– Приказываю немедленно принять вышеназванный объект под личную охрану! – начальственным тоном повелел он, а затем, оглядев «объект» сверху до низу, добавил пояснительно, как бы самому себе. – Со следующими характеристиками: качества среднего, не бывшего в употреблении, пробега немалого, в капремонте не нуждающегося, не битого не крашеного, без опознавательных знаков и инвентарных номеров.

– А че сразу среднего качества-то?! – уныло прогнусавил «объект».

– Объект, помолчите! – сурово оборвал его шеф, и уже обращаясь к вновь начинающей наливаться краской девушке, произнес. – К охране приступить после окончания рабочего времени.

– Есть приступить! – все еще алея маковым цветом, вскинула руку к виску.

Однако шеф не унимался, и напоследок решил выжать максимум из этого эпизода, вконец добивая Ирию своим солдафонским юмором:

– Инвентарный номер проставите сами после апробации и взаимного обмена поршневыми кольцами в соответствии с правилами органов записи гражданского состояния.

Захария затаил дыхание, не решаясь в это время поднимать на нее глаз, так как даже кожей ощущал идущий от девушки жар смущения и немого негодования.

– А ты тут не задерживайся надолго, у тебя еще важная встреча предстоит сейчас, – уже совершенно серьезно обратился генерал к нему и ушел в кабинет, прикрывая за собой дверь.

Когда дверь за начальником закрылась, Захария позволил себе немного глотнуть свежего воздуха. Вдох был каким-то неубедительным и больше походил на всхлип младенца. Девушка по-прежнему стояла столбом, лишь слегка ослабив осанку. Уже проклиная в душе все на свете, а паче того шефа с его шутками ниже пояса, Захария прервал неловкое молчание: