Юрий Яньшин - Разрыв. Этот длинный, длинный день

– И кто, по-вашему, должен возглавить сие тайное псевдо оппозиционное общество? – спросил государь после минутного размышления.

– Лучше всего, если это будет кто-то из числа представителей правящей династии. Лицо не слишком погрязшее в дворцовых интригах и имеющее авторитет в среде военных, – резюмировал жандарм и его взгляд вместе со взглядом императора нацелился на Великого Князя Михаила…

– Вы чего это на меня так смотрите?! – встрепенулся Михаил Павлович. – Я не собираюсь становиться, ни в открытую, ни в тайную, ни в какую бы то ни было еще оппозицию. Я был, есть и буду верноподданный Его Величеству.

Но император уже не слышал брата. Он, как и все увлекающиеся люди, разом загорелся новой идеей и уже не собирался от нее отступать.

– Будешь! – тихо, но с нажимом в голосе проговорило Его Величество. – Прикажу, и будешь тем, кем будет необходимо.

– Но… – попробовал было заерепениться Михаил, и тут же осекся под взглядом холодных стальных глаз царя.

– Александр Христофорович, голубчик, не сочтите за труд, примите на себя бремя по выработке Устава организации с ее атрибутикой, включающей в себя знаки, регалии, особый тайный язык и прочее. Возьмите все наиболее подходящее от других тайных сообществ, начиная с ассасинов 14 14 Представители движения шиитского ислама предпочитавшие действовать скрытно, доставляя тем самым множество проблем политическим оппонентам своего времени. и заканчивая масонскими ложами…

– Покойный ныне Александр Пушкин, допущенный мною по вашему разрешению в государственный архив, оставил после себя в черновиках много интересных вещей и мыслей. Я в свое время взял на себя смелость изъять эти его черновые записи по его смерти, – перебил царя Бенкендорф.

Император ничего на это не ответил, лишь кивнул головой в качестве согласия с действиями своего верного клеврета, а сам продолжил:

– Со временем не тороплю, но к Пасхе ты мне подготовь все документы и регламенты, хотя бы в наброске, для дальнейшей правки.

Они еще около часа увлеченно обсуждали детали создания нового тайного общества, когда Его Императорское Величество вдруг хлопнул себя по лбу:

– Название! Как же это мы господа забыли с вами о самом главном?! Названия-то тайному обществу нет, а без этого атрибута оно не может никак состояться!

Собеседники, а вернее с этого момента – соучастники, растерянно стали переглядываться друг с другом. Первым, как всегда, нашелся шеф жандармов, осторожненько предложивший:

– Осмелюсь предложить Вашему Величеству название «Братство Перуна».

– Перуна?! – нахмурился Николай Павлович (все-таки он был примерным христианином). – Почему именно Перуна?

– Видите ли, Ваше Величество, – взялся объяснять свою позицию Бенкендорф, – многие европейские тайные общества, да вот взять, к примеру, тех же самых масонов, уходят своими корнями аж к царю Соломону, и это правильно, ибо преемственность седой старины добавляет им не только героического прошлого, но и юридической легитимации, как ее преемника. Мы, славяне, да-да, государь, я не отделяю свою скромную особу от славянства, как основы русской государственности, еще не нашли в своей истории столь глубоких корней, хотя, я думаю, что с развитием науки мы сумеем провести свою нить от сегодняшнего дня к временам допотопным. Так вот, в нашей истории имеется пока единственно известный факт существования тайного воинского братства, подкрепленного обильной изустной фольклористикой. Тут вам и героика и мистика и сопричастность к тайне, что так всегда будоражит молодые мятежные умы. Нам остается лишь пустить слух о, до сих пор существующем, тайном братстве, да слегка адаптировать легенду к настоящему времени.

– Тех же щей, да пожиже влей, – хмыкнул брат императора, но не стал развивать тему под хмуром взглядом сюзерена.

– А не разорвет ли старые меха молодое вино, влитое в них? – усомнился государь, в душе уже почти соглашаясь с доводами хитрого царедворца.

– Отнюдь, государь. И меха новые, и вино молодое. Старинным здесь является лишь рецепт, – возразил с хитрым прищуром Александр Христофорович.

– Ну что ж, – вздохнул император, – братство так братство, пусть даже и Перуново. В конце концов, Добрыня Никитич 15 15 Добрыня Никитич – былинный персонаж, прототипом которого, по всей видимости, был родной дядя князя Владимира Красное Солнышко. в свое время, если верить нашим историкам, был не только великим воином, но и одним из волхвов киевского капища Перуна, что не помешало уму впоследствии стать добрым христианином, – добавил он не столько для собеседников, сколько для успокоения своей совести.

Затем еще немного помолчав, сказал уже, как о вполне решенном:

– Хорошо, Александр Христофорович, приступайте, как и договорились, не мешкая.

Старый служака вскинул голову и расправил плечи, готовый уже сию минуту приступить к самому важному делу всей своей жизни. Император перевел взгляд на брата:

– А ты Мишкин, готовься стать первым магистром этого ордена. Или как там у них принято было называть старших?

– Нет-нет, Ваше Императорское Величие! Позвольте мне, старику, вас поправить! – осмелился возразить Бенкендорф.

– А что не так, любезный Александр Христофрович?! – вскинулся монарх.

– Пожалуйста, никаких европейских терминов! Не надо уподобляться всевозможным западным рыцарским орденам и масонским ложам.

– А как же прикажешь его титуловать?! – нахмурился царь.

– У нас, на Руси, посвященных в высшие таинства, издревле именовали волхвами, государь.

– Хмм… Волхвами, говоришь? Хмм… Перун, волхвы, ведовство, – задумчиво проговорил царь, покусывая ус. – Так ведь и до магии с колдовством недалеко. И все это в наш просвещенный век?! Да и что скажет на это церковь?

– Осмелюсь напомнить вам, государь, что со времен вашего великого пращура – Петра, вы, Ваше Величество и есть руководство нашей церковью, богоспасаемой и врученной вам в управление. А что до магии и колдовства, то у меня, позвольте мою старческую смелость, имеются особые взгляды на сие таинство, – не отводя прямого взгляда от императора, возразил жандарм.

– Ну-ка, ну-ка, – приободрил его царь.

– По роду своей службы, мне частенько приходится сталкиваться с такими необъяснимыми с точки зрения современной науки явлениями и проявлениями человеческих способностей, что порой поневоле начинаешь задумываться: а так ли хорошо мы знаем человека и его способности?! Много раз мне приходилось быть свидетелем и чтения мыслей на расстоянии и умением одним лишь взглядом передвигать предметы, я уж не говорю о способностях человека к парению над землей, аки птица небесная. И все это современная наука не в состоянии объяснить, хоть сколько-нибудь толково. Да и то сказать, государь, наука-то ведь тоже не стоит на месте. Когда-то, та же самая наука утверждала, что наша земля плоская, подобно скатерти, расстеленной в звездном пространстве, а до того, так и вообще, покоящейся на спине черепахи, прости Господи! – мелко перекрестился Бенкендорф.