Дан Адхип - Джай Форс и коридор жизней. Часть 2

Пардубицкий пряник оказался вкусным: свежим, не приторным и с яркими специями. Каждый день есть не будешь, а в качестве необычной сладости – самое то. Забавно, что, захотев наслаждаться текущим моментом, я даже вкус ощутил объёмнее.

Пряник напомнил о позавчерашней встрече, и мы стали обсуждать ребят. Разумеется, поговорили о Роберте с Матильдой, и я рассказал, что романтика между ними случилась намного раньше, чем мы думали. Вскользь вспомнили Хуана и Тома, подольше остановились на Петере и Лиэн.

Оказалось, что Карина не рассказывала Еве подробностей вчерашней поездки к Самуилу. Просто упомянула, что у него шикарный особняк за городом и мы там приятно провели время на веранде.

– А ты не рассказывала, что Самуил – непростой… человек? – аккуратно я спросил Карину, намекая на то, что он совсем не человек.

Она ответила с самой ненавязчивой интонацией, которую только могла воспроизвести:

– Я рассказала, какой огромный у него особняк. По одному этому ясно, что человек он непростой.

Я кивнул, всё понимая: даже лучшей подруге Карина не могла признаться, что теперь мы дружим с не-человеком.

– О, кстати, Ева! – вспомнил я. – У Самуила в саду были дорожки из белой матовой плитки, не пачкающейся и как будто даже немного светящейся. Карина сказала, ты можешь знать, что это за материал.

– Фотка есть? – спросила Ева.

– Нет. Но там каждая плитка была квадратной и вот такого размера.

Я показал руками ширину.

– А! Ну, тогда всё ясно! – поняла Ева. – Это известная итальянская белая не пачкающаяся матовая плитка с эффектом свечения.

– Что, серьёзно? – удивился я. – Такая есть?

Ева закатила глаза:

– Конечно, нет! Ты просишь вылечить запой по фотографии и даже фотографию не показываешь! Как я пойму, что там за материал по такому описанию?

Карина засмеялась первой, а я за ней.

– Чудной ты, Форс! – продолжила Ева. – Про гиперпрыжки объясняешь так понятно, что любой обзавидуется. Говоришь, что чувствуешь, и мы сразу ощущаем то же самое. Но с тротуарной плиткой это не прокатывает. Я не так часто напивалась, чтобы ползать по разным тротуарным плиткам и чувствовать их телом.

– Ну вот, – огорчённо вздохнул я. – А Карина говорила, ты профессионал.

Теперь мы смеялись втроём.

– Слушай, Джай, – сказала Карина, когда мы успокоились, – а ты и правда мог бы чаще рассказывать, как перемещаешься в гиперкапсуле и что при этом чувствуешь. Ева права: у тебя здорово получается передавать состояния. Мы тут без тебя ковырялись, искали ощущения, а ты пришёл, озвучил их, и они стали намного ярче.

Я снова почувствовал вихрь, о котором говорила Карина.

– Имеешь в виду специально встречаться, чтобы делиться ощущениями от прыжков? – уточнил я.

– И вместе находить новые! – воскликнула она. – Вот как мы делали позавчера, только без банкета.

– Я бы присоединилась, – поддержала Ева. – С едой, конечно, вкуснее, но готова и без неё.

Я ненадолго задумался, а затем величественно изрёк:

– Да будет так!

Слова отозвались огненной стрелой, которая пролетела через туловище от промежности до макушки.

– Я тогда подумаю над форматом встречи, – добавил я, – и прикину, что будем делать и по какому плану. Для начала соберёмся у меня дома.

Девушки радостно согласились, и в этот момент я ярко ощутил волну наэлектризованного тепла, которая шла от Карины. Это она так мной гордится.

Следующую пару часов мы обсуждали путешествия и то, чем можно зарабатывать на жизнь. Оказалось, что Ева много где была, и Карина тоже успела побывать в нескольких странах. Я ни разу не был за границей, поэтому слушал девушек с удовольствием и скрытой досадой.

– Мои путешествия – просто счастливое стечение обстоятельств, – сказала Ева, когда я вздохнул, сокрушаясь по своей невыездной судьбе. – Папа ездил по работе и иногда брал нас мамой, вот и всё. Спроси меня, куда я дальше всего съездила за последние три года, и получишь ответ: в строительный гипермаркет за кольцевой дорогой! Я столько денег угрохала в эту квартиру, что могла бы, наверно, трижды кругосветку махнуть. Всё, что зарабатывала, сюда вкладывала.

Она окинула восторженным взглядом комнату и добавила:

– Зато у меня теперь есть место, куда хочется возвращаться.

– Или приходить в гости, – подмигнула Карина и повернулась ко мне. – Как только Ева здесь всё обустроила, мы у меня больше не собираемся. Теперь такая небесная царица не желает ночевать в лачугах простых смертных.

Ева картинно насупилась, делая вид, что обижена, но отрицать услышанное не стала.

– А я тоже раньше с родителями ездила, – продолжила Карина, – а после того, как поступила и съехала от них, больше нигде не была. Мама несколько раз звала провести с ними каникулы, папа просто предлагал денег, чтобы я куда-нибудь выбралась, но по мне это какая-то иллюзия свободы: вроде бы можно ни в чём себе не отказывать, но я же понимаю, за чей счёт это идёт. Не могу от этого расслабиться.

– А мои – домоседы, – сказал я. – Прикупить земли за городом, построить домик, насажать яблонь и груш – вот это их тема.

Я вспомнил слова отца и, состроив смешную рожицу, процитировал басом:

– «И никакие заграницы не нужны, сынок!»

Девушки захихикали.

– А сейчас они и так мне учёбу обеспечивают, – продолжил я. – У меня поэтому и в мыслях не было просить что-то ещё. Но вот после позавчерашнего захотелось съездить в гости к ребятам, так что пойду летом на работу, чтобы поднять для этого деньжат.

– Тебе понравится, – улыбалась Ева. – Я когда универ окончила, первое время вообще в ужасе была, что теперь всё придётся оплачивать самой. Но как-то повезло: быстро пошли заказы, и особо даже не металась никуда, делала, что нравится.

– А вот что удивительно, – обратилась ко мне Карина. – Я, когда позавчера услышала, как ты говоришь по-английски, подумала, что ты мне многого о себе не рассказал. О жизни в США, например.

– О, точно! – подхватила Ева. – Я тоже решила, что ты наверняка жил за бугром, чтобы так говорить.

В этот момент я растаял, как мороженое на солнце, – настолько меня тронули их комплименты.

– Вы прям засмущали. Спасибо. Мне очень хотелось повидать мир, поэтому я учил английский, представляя, как буду колесить по планете и у меня будет куча друзей-иностранцев. Я даже в онлайн-игры играл только для того, чтобы было с кем поболтать на английском.

Карина вдруг раскрыла глаза, как будто на неё снизошло озарение:

– А может, тебе так легко даются гиперпрыжки, потому что ты с детства мечтал путешествовать, но никак не мог поехать?

– Эдакая сублимация? – усмехнулся я. – А что, похоже.

Слова Карины звучали шутливо, но их глубина оказалась невероятной.

В школе, когда одноклассники рассказывали, как летом ездили с родителями в Рим, Афины или Стамбул, внутри меня закипала зависть: я с родителями полол морковь, поливал огурцы и собирал смородину. От тоски спасали только видеоигры и велосипед, поэтому к концу лета мне всегда казалось, что каникулы удались: за плечами оставалась куча пройденных игр и велосипедных историй, поэтому в школе всегда было чем похвастаться. Мальчишки охотнее слушали не Славика, который вживую ходил по Колизею, а меня, который на арене того же Колизея победил сотни виртуальных врагов. Но досада копилась.