Дан Адхип - Джай Форс и коридор жизней. Часть 2

То, что рядом сидела Ева, да ещё и в странном наряде, интриговало больше всего. Я произнёс, что мы чем-то давно занимаемся вместе – уже хоть какое-то объяснение, но хотелось бы узнать больше.

Впрочем, Ева здесь была не совсем Евой, как Кир-Ри была не совсем Кариной.

В первые секунды я видел Еву сразу в двух ракурсах, как будто смотрел сквозь миры. С одной стороны она представлялась подружкой Карины, сидящей напротив меня и поедающей овощи. С другой стороны Ева виделась в ином обличии, удивительным для меня, но привычным для моего альтер-эго в этом мире.

Она была одета в длинное платье: такие я встречал на фотографиях европейских аристократок начала двадцатого века. Её волосы были заплетены в хитрую пышную причёску, утыканную шпильками, с концов которых свисали тонкие золотые цепочки.

Мой костюм тоже был не из торгового центра: коричневый бархатный пиджак со вставками из атласной ткани, брюки из того же коричневого бархата и туфли со вздёрнутыми и приплюснутыми носами, напоминающими морды бульдогов, – нет, это не начало двадцатого столетия, это дикая смесь материалов двадцать первого века и вкусов девятнадцатого.

«В таком режиме меня надолго не хватит», – подумал я, понимая, что меня выкинет из этого мира, если я плотнее не соединюсь с сознанием двойника.

Напоследок я быстро оценил отсек вагона, в котором ехал, и понял, что он четырёхместный сидячий, что мы с Евой занимаем два места по ходу движения и что два места напротив нас пустуют. Судя по отделке вагона, это люкс: повышенная шумоизоляция, всё в стильном дереве и под потолком выключенный вентилятор.

Я устал удерживать сознание сразу в двух мирах. Нужно было принять решение: либо я прыгаю назад, либо отдаюсь во власть двойника.

Выбор очевиден.

Я почувствовал, как стремительно отдаляется тело, сидящее на барном стуле перед тарелкой овощей, и как вместо него я начинаю чувствовать себя-другого. Оказалось, осознанно отпустить собственное тело – не так-то просто. Охватила лёгкая паника, и потребовалось усилие, чтобы сохранить самообладание и не выпасть из этого мира.

Я сонастроил сенсоры гиперкапсулы с ощущениями двойника – как будто включил запись его жизни в мой несуществующий бортовой журнал. Затем я почувствовал поток света, поднявшийся через гиперкапсулу снизу вверх.

В потоке зазвенел вопрос «Зачем ты здесь?»

Я прокричал в бесконечность: «Я хочу знать!»

Поток воспламенился и ускорился, моё внимание растворилось в чужом мире, и я ощутил себя тем, за кем только что наблюдал со стороны.

– И всё-таки, Блэйк, надо проговорить. А то ты ещё что-нибудь наобещаешь, а меня спросить забудешь.

«Блэйк»! А в нашем детстве Ди звала меня Блэки. Что это я вдруг вспомнил?

Странное у меня состояние: я только что вроде спал, а вроде бы и нет. Впрочем, четвёртый час едем: неудивительно, что постоянно рубит в сон.

Назову её в отместку полным именем. Её раздражает, когда я так говорю.

– Диана, этим ребятам на всё плевать: они мамок своих продадут – глазом не моргнут. Им нужна самая дешёвая производственная площадка. Всё, что их волнует, это низкая себестоимость. Они даже спрашивать не будут, за счёт чего мы удержим цену. А её я тебе назвал.

– Они-то, может, и не будут спрашивать, потому что им плевать, зато спрошу я: каким местом ты считал, когда называл стоимость производства на наших фабриках? Ляпнул цифры – мне теперь разгребать.

Понятно, к чему она клонит. Наша математика простая: вторсырьё плюс дешёвый труд нищих и убогих. Но в этот раз я действительно занизил цену.

– Ты знаешь, за счёт чего мы обычно держим цену. Зачем тогда спрашиваешь?

Похоже, Ди обиделась:

– Вот поэтому я с тобой и не хочу вести дела. Мне надоело, что каждый первый орёт, что мы эксплуататоры.

Это что-то новое для Ди. Раньше мнения других её не волновали.

– С каких пор тебя это заботит? За последние пять лет у нас ни одного зафиксированного нарушения. Муниципалитет готов тебе лизать всё что угодно, лишь бы ты продолжала давать работу всякому сброду. А свои слова помнишь? «Минимальная зарплата – максимальный результат». Так ведь и есть.

– Ты пропускаешь то, что я говорю, мимо ушей! Сейчас речь не об этом, а о том, что ты кому-то обещал условия от имени компании без моего согласия. Когда я просила присмотреть за текучкой на время моего отъезда, мне и в голову не могло прийти, что у меня брат – идиот, который загрузит как минимум три фабрики работой в убыток.

Она закипает. Смешно, когда младшая сестра начинает злиться. Правда, весело это бывает, только если я точно знаю, чем охлажу её перед взрывом. Прямо как сейчас.

– Ладно, сдаюсь. Вынудила сорвать сюрприз. Кстати, твоё «ненадолго» растянулось на год, и не похоже было, что ты собиралась возвращаться из путешествия по своим «духовным местам».

– Ой, избавь от своего мнения о моём отдыхе! Конечно, лучше через день нажираться и по борделям шастать! У тебя, наверно, абонемент в «Купели»?

В этой сети борделей абонементов не было, и появлялся я там не чаще, чем раз в месяц, поэтому слова обидные. Будто в противовес моему якобы разгульному образу жизни сестра внезапно ударилась в эзотерику. Конечно, эзотерика – это удел дегенератов, но Ди не дура – наверняка видит в этом какую-то выгоду, только мне не говорит. Вот я и злюсь.

– Не суди, да не судима будешь! У каждого своя духовность. Так вот сюрприз: я говорил с губернатором, и он не против, если мы привлечём на работу беженцев.

Буду описывать всю ситуацию кусками, оставляя самое вкусное на потом.

– Что это даст? У официальных беженцев такой статус, что меньше минимальной оплаты труда им не поставить. А с нелегалами я больше не хочу связываться.

– Всё правильно. И всё будет по закону. Более того, будем предоставлять работу целым семьям! Запустим рекламную кампанию: «Начни новую жизнь всей семьёй с КРМ Индастриз!»

Ди мне не верит. Ничего, сейчас дойдёт до цифр.

– В чём подвох? Ты же без него не можешь.

Вот мой звёздный час!

– В том, что мы откроем вакансии для волонтёров младше шестнадцати лет. Народ валит семьями: на двоих взрослых четверо щенков, один из которых в возрасте от двенадцати до шестнадцати. Все – наши будущие работники, потому что пойти им больше некуда, а на гуманитарке долго не протянешь. Заявим как волонтёрство, а нагрузим по полной ставке. Проследим, конечно, чтобы двенадцатилетние не таскали тяжести, но уж к швейной машинке или на обработку каждый сможет встать. Я поговорил с юристами – мы можем целый цех волонтёров нанять, только со сменами поиграемся, чтобы они работали не дольше четырёх часов. Оплату поставим символическую, но для них она будет пределом мечтаний. А для нас это несколько тысяч почти бесплатных рук! Если тебе важно, сделаем группы по обучению: они, считай, будут профессию получать, нам бы за это с них деньги брать, так ведь нет, мы сами им заплатим. И учёба, и практика. Так мы расширим производство вдвое, а зарплатный фонд увеличим всего на двадцать процентов.