Валерий Маслов - Медведь с лабаза. Записки сахалинского таёжника. Одиннадцатая книга

– Здесь по ходу моховика много, да?

– И маслят хватает, грузди есть.

– Ну не в этом же лиственничном лесу вперемешку с бамбуком грузди растут. Здесь место для маслёнка и моховика.

– На левом берегу ельник, груздей полно и народу здесь полно.

– Что народу полно я уже убедился. А куда они по дороге ходили, на перевал?

– Наверное, у них слёт, может, даже на Симау спускались.

– Слёт юных поросят.

– И не говори. Вот это мы сегодня влипли, я в такие ситуации не попадал.

– Попали конкретно, заминировали лес так, что и шагу ступить нельзя.

– Видать кормят их хорошо, надо пайку урезать!

От развилки прошли полчаса, дорога постепенно берёт в гору. Встречаются пяточки чистого ельника, но в основном жидкий березняк и мощный бамбук, южный склон. Есть большие квадраты лиственничного леса. За речкой водораздел между речкой Красносельской весь порос пихтовыми. Свернули к речки, по зелёнке пошли вниз.

– Дорога Коля далеко идёт?

– Метров сто и всё, тупик, дальше тропа пошла. Мы в мае по этой зелёнки прямо к реке спускались, напротив устья ручья машину ставили.

Перешли речку, на правом берегу довольно крупного ручейка, в сотни метрах от устья вытоптанная площадка, без какой либо растительности, мишка постарался. К двум ивам, тросом десяткой примотана сто литровая железная бочка. На верху бочки наверенна решетка из арматуры, ячеей сантиметров семь. Одна ячейка в три раза больше остальных. Рядом с бочкой на земле валяются остатки пиршества, высохшие селедочные кости. На эти остатки даже вороньё не зарится.

– Ходит косолапый, всё сожрал, до донышка.

– Ходит! Он живёт здесь, всё вытоптал. А где Коля лабаз? В упор не вижу.

– Вон, в ельнике, на сопке.

На левом берегу на начинающейся сопке увидел настил, примерно на высоте четырех метров от земли. А если взять в расчёт подъём, то лабаз от бочки возвышается метров на семь. На прямую, по траектории пули расстояние метров около двадцати пяти. Медведь вокруг бочки вытоптал всю зелёнку до голой земли.

– Коля, я вот не черта не понимаю. Мишка здесь живёт, а почему вы его не взяли?

– Да потому что такие охотники. Три часа полежали, всё, хватит. Я две ночи спал, медведь, правда, не пришёл.

– А почему он должен ночью приходить, а? Он что, ночной зверь, хищник?

– Тимоха, все берут медведей с лабаза ночью. Я вон одного мужика знаю, он себе оптику на карабин взял с прибором ночного виденья.

– Ты ночью много медведей взял?

– Я с лабаза не стрелял. А ты днём много взял? Я ведь Тимоха не от себя выдумал. Знающие люди рассказывают, ночью и берут зверя.

– Я тоже Коля много слышал про охоту с лабаза, да, ночью. Но теперь мне это кажется странным. Лет десять назад я верил, а теперь сомнения гложут, спасу нет, как гложут. Коля, ты хоть убей меня, но медведь зверь не ночной. Ну что, брать его надо.

– В том то и дело, что брать надо. Стыдно, медведь всё истоптал, а мы без мяса.

– А на втором лабазе как дела обстоят?

– На обратном пути заскочим, посмотрим, там от машины полста метров вниз и лабаз.

Направились обратно, в заминированный ельник не полезли. Прошли сквозь огромный туристический бивуак. Тимоха видел такое огромное скопление палаток только по телевизору. Каждый город, посёлок стоит обособленно, веревочками обозначены границы, стоят, шиты указывающие название населённого пункта. Углегорск, Смирных, Поронайск, даже с города Охи юные туристы приехали.

С юга острова, с каждого серьёзно населенного пункта есть отряды, отдельно Сокол, Долинск, Березняки. Южно-Сахалинцы по номерам школ. Много народу. Большая шатровая столовая, здесь же мощный дизельгенератор. Провода с лампочками по всему полевому лагерю. Неплохо устроились, но извините, всего два отхожих места. Да здесь инструкторов, взрослых людей человек пятьдесят им самим этого туалета мало. Судя по количеству палаток, по обозначенный населённым пунктам. Здесь не триста юных туристов, а гораздо больше.

***

Добрались до автомобиля, поехали на юг. Между мостами через речки Колка и Красносельская расстояние по трассе одиннадцать километров. Красносельская выходя из распадка уходит на юг. Между двух выше названых речек с отрогов Сусунайского хребта бегут только два ручья. За вторым, южным ручьём Николай ушёл с трассы, погнал машину наверх к лесу.

Здесь кругом поля опытной сельскохозяйственной станции имени Михаила Мицуля, на балансе САХНИИ. Кстати единственный памятник человеку, поднимавшему островное сельское хозяйство, точней бюст, расположен на территории самой станции. От автотрассы до леса дорога идёт в гору, расстояние примерно километра четыре, повернули на север, с километра полтора проехали по дороге, идущей круто вверх.

– Коля, а куда это дорога идёт?

– Лес здесь брали. В верховья ручья много старых делян. Так что Тимоха не одна Чусовая страдает. Потихоньку выкашивают зелённую зону.

– Суки! Жуют об экологии, о боге, о нравственности, ублюдки! Лес, вон, по трассе везут и везут. А нужной доски хрен найдёшь и цены на пиломатериал как в степных регионах.

– В порты лес везут. У нас здесь пилорам то осталось пять штук на весь остров. От этого и пиломатериал дорогой.

Оставили машину на ровном участке дороги. Пошли вниз на запад по склону градусов в тридцать. Поросшему молодым ельником, внизу чистенько, кругом хвоя. Здесь груздей должно быть много. Через полсотни метров на границе ельника и не большого болотца лабаз. Ниже начинается, рождается ручеёк. Разумеется кругом мощный лопух и снова вытоптанная площадка. Здесь на чернозёме хорошо видно довольно свежие следы, разные. Не только косолапые кормились, енот тоже сильно наследил. Половинка двухсот литровой железной бочки, с наваренной наверху арматурной решеткой лежит на боку. Косолапый свернул бочку.

– Видишь Коля, медведь шибко сердился. Почему рыбы нету? Слушай, а как он рыбу из бочки доставал? Ну здесь то ясно, бочку свернул, да вытряхнул.

– Хрен его знает, может лапой. Ты смотри на следы. Совсем недавно здесь был крупный медведь. А вот поменьше след и совсем маленькие следы есть.

– Да уж, охотнички! Медведи пачками ходят, а вы без мяса сидите.

– Ну что Тимоха, займёмся? У меня вся надежда на тебя.

– Давай займёмся. Ствол один, да?

– На той недели покупаю себе двадцать восьмой.

– Его ещё регистрировать надо.

– Аккуратно, пост объедим, дороги знаю.

– Ну а насчёт времени, вторая половина июня?

– Ну и что. Кто здесь нам что скажет, а? Здесь главный я, меня бракаши боятся, мне боятся некого.

***

На следующий день с утра занялись ужасной работой, да лучше целый день по дерьму пересекать заминированный лес. Николай в апреле привёз с пол тонный бракованной селёдки, малосол. О малосольной бракованной селёдочки впереди поговорим, а так же о глупости. Кстати селёдочка, пальчики оближешь, вкуснятина! Разумеется, вкуснятиной селедочка была в апреле, когда брали! Через два месяца селедочка стала такой тухлятиной, слов нету, а нюхать не надо, может дурно стать. У Николая во дворе осталось полная двухсот литровая бочка этой тухлятины. Остальную рыбу охотник успел скормить медведям.