Array Коллектив авторов - Миры внутри нас. Сборник участников конвента «РосКон» (Международная литературная премия имени Александра Грина). Часть 2

Помутнение в центре зеркальца говорило, что Фёдор жив. Эдгар глянул на часы: 3:05 – и открыл дверь. Цементно-серая луна, подобно уличному прожектору, развеяла тьму в коридоре. Менгеле стоял в дверном проёме, всматриваясь вглубь прохода, куда не мог добраться «фонарь». Огромная перекошенная тень, которую он откидывал на стену, напомнила ему Человека в чёрном костюме из рассказа Кинга. Быть может, это Фёдор чувствует – тьму, в конце которой ждёт что-то бесформенное, что-то ощущаемое, но не осязаемое. Глубинный страх, самое чистое из всех его воплощений.

Психиатр мягкой поступью вернулся к табурету. Он не знал, как долго ему придётся просидеть здесь, но был твёрдо уверен, что обязан заметить любое движение Фёдора, будь то взмах ногой или шевеление бровей. Потому как знал простую истину, которая была чушью для его коллег. Эдгар был глух к их насмешкам и усвоил, что людей стоит разделять: на тех, кто лежит на кушетке, и тех, кто сидит около неё с блокнотом или диктофоном.

«Смогу ли я понять, что блокнот у него?» – вот вопрос, на который Эдгар не мог найти ответа.

Родилась 28 июня 1969 года в Мордовии, в семье первой народной мордовской сказительницы и основоположника мордовской профессиональной поэзии Ефимии Петровны и Ильи Петровича Кривошеевых (прабабушка и дедушка). Писать начала с детства, печаталась в местных газетах и журнале «Мурзилка». Много лет сотрудничала с журналом «Странник», автор книги «Добрые сказки», член Союза писателей России, автор ежегодной международной литературно-экологической акции «Литература и природа – рука об руку», акции «Живое сердце», посвященной бездомным животным, и ряда образовательных проектов.

В одном далеком королевстве жил-был король. И вот однажды проехал он по городу и решил, что настала пора делать в королевстве капитальный ремонт. А то приедет кто-нибудь в гости, а тут такой беспорядок. Сказано – сделано. Закипела работа.

А тем временем король соседней страны заскучал.

Чего только не делал, чтобы развеять свою скуку, – ничего не помогало. И тогда он решил: «А пойду-ка я войной на соседнего короля!».

Собрал войско и двинулся. Подъезжает к воротам города, а там табличка с надписью: «Королевство закрыто на ремонт». Вот незадача!

День ждал король с войском, другой ждал – не открываются ворота, ремонт идет.

– Хм, – хмыкнул король, – этак у меня весь воинственный пыл пропадет. Помогу-ка я ремонтировать королевство. Тогда ремонт побыстрее закончится, и я примусь за военные действия.

Постучал король в ворота, открыл ему человек в бумажной треуголке. Король предложил ему свою помощь. Человек в треуголке обрадовался и представился. Это и был король этого королевства. Дружно взялись оба короля за дело, а тут и войско подключилось. За два дня со всем управились. Все сверкает чистотой и свежими красками.

Настало время войну начинать. Только… что же это получается? Все, что делали, строили, опять рушить? Как же так?

– А нужна ли нам эта война? – спросил вдруг один из солдат.

И точно: не нужна. Так и стали дружить меж собой два королевства, а со временем и другие к ним присоединились.

И уже ни один король больше не скучал, потому что всем понравилось строить и созидать.

Медуза лежала на своей любимой скале, подложив кулаки под подбородок, и хмуро смотрела на простирающуюся вдаль лазурь воды. Жуткая жара, тишина, если не считать крики чаек, и пустота. Во всем. Змеи, свесив языки от жары, еле шевелились на голове – боялись лишнего движения. Никого. И ничего. Это Медуза начала осознавать, когда боги Олимпа вернули ей жизнь по мольбам Персея. Сначала, спасая Андромеду, борясь со своим дедом Акрисием, участвуя в военных подвигах, он забывался, но потом стало невмоготу. Искаженное болью лицо Медузы с выражением трагического непонимания вызывало страдания и невыносимую жалость, все чаще врываясь в память. Он отдалился от жены и сына, от забот царской власти, намереваясь уйти в изгнание. И тогда Андромеда обратилась к оракулу, а тот посоветовал молить богов. Персей не выходил из храмов, жертвенные огни пылали в каждом из них. И боги вняли. Асклепий, Гефест, Афродита и Гера трудились над телом Медузы, выпросив ее тень у Аида и Персефоны. А те, помня страдания разлученных Орфея и Эвридики, согласились сразу.

И вот, о чудо, в тело младшей горгоны вернулась жизнь. Снова заблестели под солнцем медные руки и чешуя, снова ожили змеи на голове, и мощные крылья налились прежней силой. И даже взгляд остался по-прежнему опасным, несущий вечный покой дерзнувшим посмотреть на нее. Персей был счастлив. После вознесения благодарственных жертв богам и празднеств он даже послал ей огромную корзину устриц с просьбой о прощении. Медуза благосклонно их приняла. Но с тех пор никто не появлялся на ее острове. Герои закончились, да и поводов к их появлению не было.

Медуза и ее сестры, Стейно и Эвриала, не находили больше забавы в том, чтобы налетать на мирные деревушки рыбаков и пастухов и на бреющем полете обращать их жителей в камень. От былого осталась только вереница окаменевших героев, что когда-то прибывали на остров сразиться с Медузой.

Медуза повернулась на спину… Бедная птичка, совсем пичужка, пролетавшая над ней, не отвела вовремя глаза и, сраженная взглядом Медузы, камнем рухнула вниз, угодив той прямо по глазу.

– Вот же! – вскочила горгона, схватившись рукой за левую сторону лица. Возглас этот говорил о боли и сожалении. Ведь погибла невинная птичка. Медузу с некоторых пор не радовал ее «дар». Практически всегда она успевала отвести глаза от мелких обитателей острова, а сейчас вот расслабилась. Она бережно подняла птичку и устроила ее на груди. Медуза по-драконьи стекла со скалы и направилась к воде – сделать примочку. По пути, бросив взгляд на отшлифованную скалу, служившую зеркалом, она увидела свирепое существо с безжизненно свесившимися от жары змеями, изнемогающими от жары, и с расплывающимся черно-бурым кругом под глазом.

– Тьфу ты, – плюнула в сердцах Медуза. – Еще этого не хватало!

Она прошла мимо окаменевших героев и усмехнулась.

– Тоже мне герои! – опять сплюнула она. Слюна, упав на золотой прибрежный песок, зашипела. Один – совсем мелкий, с бугорками мышц размером с грецкий орех – прикрылся щитом. Выражение лица лучше не описывать: дебил на ярмарке. Другой – хилый. Третьему уже Аид прогулы ставит, а все туда же, в герои. Четвертый – наоборот, совсем зеленый, как неспелая олива.

Медуза с сестрами выстроили эти «изваяния» вдоль скалы для забавы.