Георгий Борский - Три Ленки, две Гальки и я

Три Ленки, две Гальки и я

Марина Борская, Георгий Борский

Жанр, тематика

Автобиографический роман. Мемуары. Женский роман.

Аннотация

Эзотерический экскурс в недавнюю советскую историю – в четырех частях, двадцати историях и двенадцати эпизодах с прологом и эпилогом. Испугались? Ничего страшного. Курсивные вставки можно пропустить. Остальное рекомендуется употреблять три раза в день. Предварительное взбалтывание не требуется.

Copyright Marina Borski, George Borski 2015 г.

izdat-knigu.ru edition

Содержание

Часть первая. Письмо из прошлого

Пролог, в котором главная героиня представляет себя

История первая, кулинарная

История вторая, спортивная

История третья, школьная

Эпизод первый – дедушкин суп

Эпизод второй – Бибигон

История четвертая, культурная

Эпизод третий – елка

Эпизод четвертый – тучи на горизонте

История пятая, больничная

История шестая, в которой побеждает дружба

Часть вторая. Кризис как состояние души

История седьмая, хулиганская

История восьмая, почти романтическая

Эпизод пятый – музыка

Эпизод шестой – опять о дружбе

История девятая, очень обидная

История десятая, предательская

Эпизод седьмой – сексуальный

Эпизод восьмой – месть

История одиннадцатая, приятная

История двенадцатая, фиолетовая

Часть третья. Быстрая сортировка

История тринадцатая, соответственно несчастливая

Эпизод девятый – о младенцах

История четырнадцатая, финишная и прямая

Эпизод десятый – эротический

Эпизод одиннадцатый – собрание

Часть четвертая. Образование офисного планктона

История пятнадцатая, в которой выбирается дело жизни

Эпизод двенадцатый – балетный

История шестнадцатая, общежитская

История семнадцатая, печальная женская

История восемнадцатая, девчоночья

История девятнадцатая, и снова о дружбе

История двадцатая, научная

Эпилог жизнеутверждающий. Рекомендуется любителям счастливых концовок

О КНИГЕ

ОБ АВТОРАХ

Часть первая. Письмо из прошлого

Пролог, в котором главная героиня представляет себя

Разрешите представиться. Меня зовут Мариной уже на протяжении сорока с небольшим лет.

В данный момент я еду в троллейбусе с работы домой и гляжу на знакомую панораму за окном. А на работе у нас проблема за проблемой – говорят, что будут сокращения! Мы кризисы всякие многократно проходили, но в этот раз, по слухам, все гораздо серьезнее. Работаю я «офисным планктоном», на подхвате: то сайт подредактирую, то бухгалтерии помогу. Поэтому, если что, буду первым кандидатом на вылет. Впрочем, бог с ним, не надо пока нервничать.

На дворе месяц май. Освобожденная от полугодового сна под снегом земля дышит полной грудью. Щебечут птицы, предвещая скорое лето. Я тоже с удовольствием вдыхаю весенний воздух, хочется петь. Хорошо!

Ехать мне долго, почти полчаса. Есть время помечтать, повспоминать. Это делать я люблю!

Замечаю, что по бульвару идет забавная девчонка с косичками. В руке у нее воздушный шарик, голубой, как небо над головой. Ей, должно быть, лет пять, не больше. Когда-то и я была с такими же косичками и такой же счастливой…

К содержанию

* * *

История первая, кулинарная

С Ленкой Черкизовой судьба связала меня в раннем детстве. Моя мама как раз вырвала из цепких лап фортуны самый большой приз нашей жизни – двухкомнатные апартаменты улучшенной планировки. Стоило это ей полугода борьбы, включавшей в себя взятки должностным лицам при исполнении, эпистолярные перестрелки с многочисленными бюрократическими инстанциями и махинации с временным прописыванием у нас иногородних родственников. Бедная мама так много нервов потратила, что до сих пор с дрожью в голосе ту эпопею вспоминает.

Едва мы отпраздновали новоселье, как я познакомилась с Ленкой, обитавшей в нашем же подъезде этажом выше. Встретились мы во дворе, где тогда еще в первозданной целости красовались свежевыкрашенные качели и горки детской площадки. Познакомил нас какой-то добрый большой мальчик. Увидев меня и Черкизову, слонявшихся неприкаянно по площадке, он посадил нас вместе на качели, раскачал их и ушел. Ленка оказалась одного со мной возраста, вот мы и поладили. Стали друг к другу в гости ходить, в куклы вместе играть да во дворе бегать. А через нас и родители друг с другом познакомились.

Папа у Ленки был весьма успешным инженером. Звали его Валентин, и как раз из-за него я с тех пор не выношу этого имени. Дома он выполнял функции бога-олимпийца – парил в облаках и вкушал нектар с амброзией, то бишь изучал прессу, смотрел телевизор и трапезничал на диване. До простых смертных дела ему не было; впрочем, он снисходительно позволял приносить ему тапочки, подавать еду и оказывать другие подобающие его статусу услуги. Время от времени он, будучи неудовлетворенным качеством этих услуг, метал громы и молнии в свою покорную супругу. Мама Ленки тетя Клава была молодой женщиной лет тридцати, атлетического сложения и баскетбольного роста. Стряпня ее и правда до нектара недотягивала. Что-то у нее с готовкой не сложилось. Казалось бы, что в этом такого сложного? Однако ее хронические кухонные неудачи стали притчей во языцех для всех, кому довелось вкусить плоды ее кулинарного искусства.

Помню, как я в первый раз осталась у Черкизовых пообедать. Мама куда-то ушла и попросила тетю Клаву меня накормить. Отказывать в таком пустяке та сочла неудобным, потому и пришлось ей взвалить на себя этот крест. Уложив младшую сестричку Ленки Верочку спать, тетя Клава решительно проследовала на кухню, где мы с Ленкой уже коротали время за музицированием ложками по пустым тарелкам.

«Ну что, Мариночка, – обратилась ко мне тетя Клава с напряженной улыбкой, – как ты смотришь на … яичницу?» «Ага», – откликнулась я. Конечно, не деликатес какой-нибудь, но у нас на обед всегда суп был, и против внесения разнообразия в свой рацион я ничего не имела. Для того ведь в гости и ходишь. У тети Клавы появилась поперечная складка на лбу, она глубоко вдохнула и взялась за дело.

Вытащила бо-о-ольшущую сковороду, шлеп ее на плиту – и давай конфорку разжигать. Зажигалка у них электрическая была, и что-то в ней разладилось, только щелкала внутри и сразу глохла. Тетя Клава тогда к соседке за спичками пошла. Зубы плотно сжаты, походка нервическая, вся в борьбе, короче. Наконец с третьей спички конфорка разожглась, и тетя Клава с видимым удовлетворением кашлянула.