Елизавета Васенина-Прохорова - Сад твоей души

В 1765 году по заданию Академии художеств на соискание звания профессора Баженов выполнил проект Екатерингофского дворца и парка, но был оставлен в звании академика, которое получил тремя годами ранее. После этого Баженов берет увольнение с академической службы и поступает в артиллерийское ведомство главным архитектором к князю Г. Г. Орлову.

В конце 60-х годов проектирует и строит здание Арсенала в Петербурге и разрабатывает оставшийся неосуществленным проект Смольного института.

В 1767 году Баженов направлен в Москву для работы над проектом Кремлевского дворца. Но по приказу императрицы Екатерины Второй начатое строительство было остановлено.

Та же судьба постигла и дворцово-усадебный комплекс в Царицыне, который Баженов начал проектировать в 1775 году. Строительство дворца было остановлено в 1785 году, и на должность Баженова был назначен архитектор М. Ф. Казаков (ученик Баженова).

В этот период Баженов выполняет большое количество частных заказов, которые далеко не все сохранились до нашего времени. Наиболее известный из них дом Пашкова в Москве.

В 1792 году Баженов вновь принят на службу в адмиралтейств-коллегию и возвращается в Петербург. В этот период он работает над дворцово-парковым комплексом Каменного острова для цесаревича Павла.

Последней крупной работой Баженова стал проект Михайловского замка, который был им не завершен по причине болезни и смерти, наступившей 2 августа 1799 года».

– Краткость – сестра таланта, – сказала я Ромео, лежащему рядом с компьютером, перечитав набранный текст.

После этого включила принтер, чтобы его распечатать, а также сделать еще один экземпляр гравюр для Олега Александровича. На своем экземпляре статьи я отметила моменты, на которые хотела обратить внимание профессора: первый – время нахождения Баженова за границей, а второй, на мой взгляд, весьма важный – стилистическое сходство дворца в Царицыне с усадьбой на нашей гравюре.

Так как было еще не очень поздно, я решила позвонить Олегу Александровичу и договориться о встрече.

– Добрый вечер, Олег Александрович, я вас не отвлекаю? – спросила я после того, как он снял трубку.

– Нет, Ольга Николаевна, – ответил профессор. – Просматриваю источники по нашему вопросу. – А как ваши дела?

– Я подготовила краткую справку по нашему архитектору и распечатала экземпляр гравюр для вас. Так что могу вам их отдать.

– Хорошо. Если вы завтра вечером свободны, то мы могли бы встретиться и обменяться информацией, – предложил Олег Александрович.

– Согласна, – ответила я. – Если вас устроит, то можно встретиться у меня.

– Устроит. К шести я могу быть уже у вас.

– Хорошо. Буду ждать, – сказала я.

Отключив телефон, я сладко потянулась.

– Ну что, Ромео, надо поужинать, – проговорила я коту, беря его на руки. – Гостей у нас сегодня не предвидится, так что ужинать будем вдвоем.

Он, обрадованный таким предложением, прыгнул на пол и вальяжно направился на кухню.

На следующий день в девять утра меня разбудил телефонный звонок.

– Оль, у тебя все в порядке? – неожиданно спросила меня Лена.

– Да, конечно, – не понимая, о чем она говорит, спросонок ответила я. – А что случилось?

– Не знаю, – честно призналась она. – Денис позвонил с работы и попросил меня позвонить тебе и узнать. Извини, что разбудила. Он после всех событий стал каким-то мнительным, везде мерещится опасность.

– Ничего страшного, мне все равно уже надо вставать. Ты сама не волнуйся, – стала успокаивать я подругу. – Будешь звонить Денису, передай, что я подготовила краткую справку по Баженову.

– Хорошо, – сказала она. – Вечером созвонимся.

– Договорились, – согласилась я и повесила трубку.

Волнениям Дениса я не придала тогда большого значения.

День обещал быть суматошным, с кучей хозяйственно-бытовых хлопот, которые надо было успеть завершить к приходу Олега Александровича, то есть к половине шестого. Но тайна наших гравюр так захватила меня, что я не могла дождаться прихода профессора и постоянно смотрела на часы. С грехом пополам выполнив намеченные дела, я к шести часам успела сервировать поднос для кофе и вскипятить чайник. Услышав звонок домофона, я поставила поднос на стол и пошла открывать дверь.

– Добрый вечер, Ольга Николаевна, – с улыбкой сказал Олег Александрович, протягивая мне коробку с пирожными из «Севера».

– Здравствуйте. Раздевайтесь и проходите. И спасибо, – ответила я, направляясь к столу, чтобы разложить пирожные. – Кофе уже готов.

Сев за стол, профессор положил рядом с собой исписанные мелким почерком листы.

– Это ваши заметки, – с уважением проговорила я, оценив проделанную им работу.

– Только часть, – ответил мой гость, беря в руки приготовленный для него экземпляр гравюр и статью про Баженова. – Если вы не возражаете, я бы хотел сначала прочитать вашу статью.

– Не возражаю, – ответила я, разливая кофе. – Так как точно такой же экземпляр подготовлен и для Дениса, то там поэтому указаны не все моменты.

– Ясно, – проговорил Олег Александрович. – Тогда я постараюсь прочесть побыстрее.

Пока профессор читал статью, я положила рядом с собой монографию Курбатова «Всеобщая история ландшафтного искусства», листы автотипий из альбома «Постройки архитектора Баженова» под редакцией Е. А. Белецкой и свой экземпляр гравюр.

– Это я прочитал, – сказал Олег Александрович, откладывая в сторону мою статью. – Это наводит на определенные размышления, но сначала о моментах.

– Во-первых, Баженов в течение пяти или шести лет жил в Париже, – начала я высказывать свои соображения, беря в руки Курбатова. – И как написано у Курбатова, «Баженов был одним из величайших представителей высшей фазы барокко, то есть эпохи, стоящей уже на границе классицизма. Ее нужно назвать или переходной, или, как принято называть, несмотря на всю нелепость термина, – классическим барокко. Во Франции она характеризуется стилем Людовика XVI, а в зодчестве – работами Габриеля. Баженов близок к последнему и, подобно последнему, обладал настоящим мастерством, допускающим применение каких угодно форм. Мало того, Баженов как масон мог познакомиться еще во Франции с преклонением перед готической архитектурой, частично сохранившимся в этой стране, частично вновь возрожденным под влиянием масонства и романтизма».

– Отсюда вытекает второй момент, – продолжала я, отложив Курбатова и раскладывая перед Олегом Александровичем автотипии с видами усадьбы в Царицыне и гравюру с общим видом нашего партера. – Если сравнивать эти здания, то налицо стилистическое единство в решении фасадов. Тогда можно предположить, что автором этой таинственной усадьбы является Василий Иванович Баженов. А также можно предположить, что он стал масоном, еще находясь во Франции.