Артур Лейдерман - Цена решения

Одно время меня тяготило одиночество: не с кем было поделиться своими мыслями, чувствами и просто страхами. Но спустя долгие дни и месяцы, в течение которых моими главными собеседниками и слушателями были птицы или мелкие звери, сопровождавшие меня по всем путям и тропкам, я понемногу привык к их присутствию. Скажу больше: я начал понимать их, и мне даже стало нравиться их общество. Оно выгодно отличалось от той среды, в которой я жил прежде, – здесь никто не станет над тобой смеяться или говорить «лашон ора» [4] Лашон ора – злой язык (злословие), одно из самых тяжелых нарушений заповедей Торы (еврейского Учения) как для говорящего, так и для слушающего. , не нападет на тебя просто так, от скуки. Этот мир жил по законам, которые были созданы одновременно с ним, и не пытался спорить с Создателем. Достаточно было жить и соблюдать эти законы, чтобы обрести здесь покой и счастье.

Человек же устроен так, что до всего хочет докопаться сам, проверить и убедиться, а если не может понять затею, то без размышлений отвергает весь План, чтобы создать свой, лучший, чем был. В тот день, когда я невольно стал причиной смерти человека, я впервые ощутил всю беззащитность перед Всевышним и поклялся посвятить жизнь постижению Его замыслов. Тогда, ночью, стоя на тропке посреди пустыря, я трясся от страха за себя, свое будущее и уже почти распрощался с жизнью, но какие-то сомнения мучили меня и не давали принять решение. Я никак не мог соединить в одну картину события этого дня и всю мою прошлую жизнь. Я уже, кажется, видел как-то этого человека, когда шел учиться или, наоборот, с учебы домой по улице, где жила та девушка. По-моему, он даже о чем-то разговаривал с ее отцом. Но какое все это имело отношение ко мне и что послужило причиной нападения на меня средь бела дня, я не мог понять.

…Солнце уже перевалило через свою пиковую точку и начало склоняться в сторону вечера. Я двигался с хорошей скоростью, что вполне гарантировало мне приход вовремя к месту встречи. Я уже начал высматривать по сторонам место для привала и небольшого отдыха, как вдруг нечто привлекло мое внимание.

Какое-то копошение и сопение с короткими резкими вскриками донеслось до моего слуха со стороны холма. Я не хотел терять столь драгоценное для меня сейчас время, но невольно пошел на эти звуки. Картина, представшая перед моими глазами, должно быть, случается нередко в этих местах, но то, что я увидел позже, пожалуй, отличалось от привычного хода событий. Два камышовых кота дрались, катаясь в пыли, – вероятно, из-за кошечки, которая сидела поодаль в траве, сжавшись в комочек. Вид у нее был очень несчастный и напуганный. Не знаю, почему я обратил внимание именно на нее, в то время как основные события разворачивались в непосредственной близости от места, где она сидела.

Первым моим импульсом было броситься к месту боя и попробовать разогнать дерущихся или как-то напугать их, словом, сделать все, чтобы прекратилась эта леденящая кровь сцена. Но в тот же миг я осекся: опыт жизни среди дикой природы научил меня, что следует удерживать свои порывы, пусть даже самые благородные, по крайней мере, кажущиеся такими на первых порах. За все время жизни вдали от того, что принято называть цивилизацией, я по воле судьбы смирил очень многие из своих страстей, став терпеливей и сдержанней, но это не сделало меня покорным наблюдателем.

Наоборот, я стал яснее видеть многие вещи и принимать решения не под властью чувств, а в соответствии с законами, действующими в «этом Мире». Кровопролития нельзя было допустить, тем более – смертоубийства, но события развивались с такой скоростью, что мне оставалось только наблюдать за всем происходящим, стараясь не упустить ничего важного из виду. На какой-то миг клубок шерсти, зубов и злобы разорвался, и два напряженных, как тетива лука, существа замерли друг против друга. Но за мгновение до того, как они готовы были вновь вцепиться друг другу в глотки, с того места, где сидела кошечка, раздался истошный – мне не приходит на ум другое слово – вопль, как мне показалось, разрезавший всю пустыню пополам. Коты замерли и развернули свои морды в ее сторону. И вот так, продолжая истошно выть, эта кошечка, недавно такая кроткая и запуганная, медленно подошла и встала между непримиримыми врагами, чтобы закрыть собою одного и обнажить свои острые, как бритва, клыки в сторону другого. Постояв, щетинясь, какое-то время, отвергнутый начал пятиться и, развернувшись, пошел прочь. Выбор был сделан. Мне больше нечего было здесь делать, и я двинулся дальше.

Сердце мое стучало как цилиндры в двигателе гоночного мотоцикла, и я был настолько полон впечатлениями от произошедшего на моих глазах драматического эпизода, что забыл о собственном отдыхе. Ноги несли меня по известному им одним маршруту, не мешая мыслям идти в своем направлении. Так я шел, не выбирая дороги, ноги сами держали курс на северо-запад, к побережью. Вечером я должен буду прийти к условленному месту встречи в маленьком городке, где я бывал еще в годы моей юности, беззаботной и счастливой.

Сцена, разыгравшаяся на моих глазах, столь обычная в природе, но с таким нетипичным финалом, не давала мне успокоиться. Не раз мне приходилось видеть стычки и среди животных покрупнее, и с более драматичной развязкой, но в том, что я увидел сейчас, было что-то не так. Точнее, не так, как мне представлялось это ранее. Я видел, что перевес сил был явно не на стороне победителя. Что же все-таки там произошло, и чему все это должно меня научить? По крайней мере, я не сомневался, что все это «представление» было разыграно лишь с одной целью: дать мне что-то понять. Но что именно это, я не мог найти объяснение.

Почему самцы решают в поединке, кто будет обладать самкой, понятно и легко объяснимо: это один из фундаментальных законов мироздания, вид продолжают наиболее выносливые и сильные особи. Так заведено в природе, и законы ее были созданы одновременно с ней. Нарушить их под силу только Тому, кто их создал. И если такое происходит, значит, есть серьезные причины, подтолкнувшие к тому, последствия чего бывают тоже весьма и весьма значительными. И факт, что решающий выбор был сделан не в поединке между самцами, а именно самочкой, причем не под властью природных инстинктов, а скорее движимой чувствами (которые, вероятно, были даны ей вопреки законам животного мира), убеждал меня в том, что здесь действительно произошло нечто необыкновенное.

Так незаметно, за размышлениями, я подошел к границе города.

Людей на улицах почти не было, уже смеркалось, и лишь изредка одинокие прохожие да уставшие после длинного дня машины нарушали неподвижность воздуха. Я шел не спеша, времени было предостаточно, и я мог пройтись по аллеям парка, что у самой набережной, и собраться с мыслями. Тем более что от встречи, до которой оставалось чуть больше часа, может быть, зависит мое будущее. Какое-то необъяснимое чувство подсказывало мне, что этот старик что-то знает… Что это за сюрприз, который он пообещал мне? Его хитрый прищур и доверительная улыбка почему-то обнадежили меня, я впервые за последние годы поверил, что все еще можно изменить, и жизнь скитальца для меня закончится. И зачем он расспрашивал меня, сколько мне лет и откуда я родом?