Елена Гусарева - Держись подальше

Больше всего на свете я не люблю болтать. Меня выбешивают пустопорожние разговоры. Когда в лифте сталкиваешься с энтузиастом-болтуном, он не способен просто поздороваться и молча проехать три этажа, не задав пару штампованных вопросов.

Например, он спрашивает:

– Вы здесь работаете?

– Да.

– Ммм… – мычит он с интересом, будто не ожидал этого услышать. – Вам нравится работать в фирме?

– Да, – отвечаю и хочется добавить: «Я вижу тебя первый раз в жизни. Чувак, неужели ты думаешь, что я сейчас начну резать правду-матку?! Шеф – урод, свалил в отпуск, повесив на меня все дедлайны!»

Молчу и изучаю цифры на панели лифта.

Энтузиасту неймётся – проехали всего один этаж, осталось два. Паника! Если ничего не спросить, лифт рухнет.

– Вы с обеда? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю.

Если можно назвать полноценным обедом пакет с крекерами и банку колы, от которой у меня изжога.

– Откуда вы? – спрашивает он, уловив мой акцент.

Несмотря на мою довольно экзотичную внешность – результат жаркой межрасовой любви – акцент у меня совершенно определённый, не вызывающий никаких сомнений о славянском происхождении. Хотя славянской крови во мне нет и капли, чего нельзя сказать о прошивке мозгов.

Я знаю, как нужно отвечать на подобный вопрос, но во мне просыпается упрямство:

– В смысле?

У энтузиаста разрыв шаблона.

Он слегка хмурится:

– Ну… Из какой страны? – пытается он вернуть разговор на привычные рельсы.

Понимая, что всё-таки я псих и место мне на мягком диванчике психоаналитика, отвечаю:

– Я отовсюду.

В конце концов сказал как есть. И сам не знаю, откуда я: родился в одной стране, потом ребёнком меня перевезли в Россию. Там я учился в школе и даже поступил в «Тмутараканский» государственный университет – сокращённо ТГУ. Русские любят аббревиатуры и сокращения: универ, магаз, комп, гостишка… Доучивался я в Европе, работал то там, то тут. А потом попутным ветром глобального финансового кризиса меня занесло в Азию. За последние десять лет переезжал три раза. Разве всё расскажешь?

– Оу… – Энтузиаст выглядит растерянным, но время уходит, лифт поднимается, а он так и не сказал самого главного:

– У вас красивый рюкзак!

– Угу, – киваю я, разглядывая попутчика.

Всё, что приходит на ум – «у вас отвратительный галстук» – не высказать словами. Я стараюсь передать эту информацию выражением лица. У меня получается, насколько можно судить по отражению в зеркале за спиной у энтузиаста.

Двери лифта открываются.

– Удачи вам! – воодушевлённо восклицает энтузиаст и бежит по своим делам, уже забыв обо мне.

Не удивлюсь, если разговор его удовлетворил. Он похвалил себя за вежливость и социальные навыки. Возможно, встретив меня в лифте ещё раз, он воскликнет:

– Привет, дружище!

А как иначе? Двух случайных столкновений и пустых дежурных фраз достаточно, чтобы формально называть меня другом. А если завтра я наглотаюсь пилюль и двину кони, он скажет другому попутчику:

– Я знал его. Он был забавным балагуром. Кто бы мог подумать, что так кончит.

И это станет началом новой «дружбы».

Мне стало немного не по себе от того, что обо всём этом я успел подумать за те десять секунд, пока шёл до рабочего места. Я сел за стол, лениво потянулся. В животе безобразно замурлыкало. Я ненавижу всю эту неконтролируемую физиологию. Осознавать, что ты подвержен тем же телесным слабостям, что и другие, почти невыносимо. Тело всё время что-то выделяет, и это что-то всегда отвратительное. Оно плохо пахнет и плохо выглядит. Содрогаюсь от мысли, каким оно может быть на вкус. А ведь кто-то пробует. Так, на этом лучше остановиться!

Я беру бутылочку с дезинфектором, выдавливаю каплю геля на ладонь и тщательно втираю в кожу. Запах спирта успокаивает нервы. Достаю из рюкзака сотовый, протираю влажной салфеткой и кладу перед собой на стол. Потом новой салфеткой протираю клавиатуру. Загорается монитор – пора работать!

Я открываю скрипт, вывожу его на основной экран. А на мониторе поменьше запускаю ленту Фейсбука. За пятнадцать минут она поменялась полностью, какое-то время я читаю новости и смотрю видео без звука. Потом ловлю себя на мысли, что я не один в офисе, и с сожалением закрываю окно соцсети.

У меня двое соседей: Оливия – американка японского происхождения, и Сао Чин – китаец из Тайваня. Про себя я знаю, что не совсем от мира сего. Но Оливия – вот кто по-настоящему странная! По утрам, появляясь в офисе, она никогда со мной не здоровается, даже если поздороваюсь я. Проплывает мимо, словно живёт в параллельном мире. Ну и ладно бы, чёрт с ней! Не хочет человек здороваться. Вот только она единственная не забывает поздравить меня с днём рождения. Выглядит это так: я обнаруживаю на рабочем столе маленькую забавную открытку, подписанную Оливией от руки. Рядом – невинный подарок – немецкое шоколадное печенье, которое я обожаю, или изящная коробочка японских зелёных конфет-тянучек, которые я терпеть не могу. Только я поворачиваюсь к Оливии, чтобы сказать спасибо, её уже нет в офисе. А через минуту приходит сообщение в мессенджер: «Поздравляю с днём рождения!» – такое вот послание из параллельной вселенной. Она, можно сказать, со мной вообще не разговаривает. Если ей что-то нужно по работе – пишет в мессенджер, хотя сидит в метре от меня. Всё бы ничего – человек может быть застенчивым – это понятно. Но Оливия одаривает меня и просто так, без какой-либо причины. Прихожу утром в офис и вижу на столе японские косметические маски для увлажнения кожи. На упаковке сплошь иероглифы, ни одного понятного слова, куда, собственно, лепить эти маски. И потом, неужели мне и вправду так необходимо ими воспользоваться? Я начал комплексовать и даже сходил к дерматологу. Он заверил, что с кожей у меня всё в полном порядке.

Другой мой сосед всегда обедает в офисе. Сао Чин ест вонь – тошнотную, невыносимую! Он готовит её дома заранее, приносит на работу, во время обеденного перерыва подогревает в микроволновке в маленькой кухоньке рядом с офисом, а потом остервенело её пережёвывает, сидя на рабочем месте за компьютером. Каждый раз я бешусь и хочу категорично запретить ему есть вонь в офисе, но врождённое чувство такта и терпимости к другим культурам заставляет меня молча страдать.

Нельзя сказать, что я ненавижу азиатскую еду… Хотя, пожалуй, можно! Мои восточные гены халявят, покуривая в сторонке, и никак себя не проявляют. А для человека, выросшего на пельменях и борще, хорошо раз в месяц пробовать что-то экзотическое, и совсем другое – три раза в день и без альтернативы. В Азии, даже проходя мимо булочной, чувствуешь не сладковатый запах свежей выпечки, а отвратную смесь водорослей нори, порошка мáчи, листьев пандана, кая-джема, красных бобов и соевого соуса. Без последнего не обходится практически никакое блюдо. Каждый раз на обед в столовой приходится выбирать из того, от чего сегодня меньше тошнит. Хотя есть и вкусное: дим-самы – приготовленные на пару кусочки мясного фарша в рисовом тесте – почти пельмени. Но не будешь же есть их каждый день! Хотя чаще всего так и получается. Сегодня же меня мутило буквально от всего, и пришлось обойтись крекерами из супермаркета.