Елизавета Аистова - Павильон роз. Игра воображения

– Мама здорова, слава богу. На пенсии.

В дверь позвонили. Пришел сначала Галин муж, крупный и толстый светловолосый Ванюша, с виду напоминавший мясника, следом угловатый застенчивый Курочкин. Он изменился в лучшую сторону! Как-то посерьезнел. В школе, в десятом классе, Тамара ему нравилась. Она поймала себя на мысли, что не помнит, как зовут Курочкина. Галя спасла положение.

– Витя, проходи, вот она, наша Тамара.

– Я давно хотел тебя увидеть. Помнишь, как ты стихи читала на последнем звонке? Про фотографию из школьного альбома?

– Нет, не помню.

Они вспомнили пожилого физрука: у него была покалечена рука, и все девчонки его боялись, как Фантомаса. И учителя черчения вспомнили, которому дали кличку «козел», он и вправду походил на козла. Как-то раз они всем классом удрали с его урока, их потом вызывали к директору.

Тамара засобиралась домой, но Галя все не отпускала. Ее муж ушел в соседнюю комнату. Видно, был предупрежден женой о «вечере воспоминаний», как назвала их встречу Галя. Они просидели у Гали допоздна, потом Курочкин пошел провожать Тамару. Они еще немного постояли у Тамариного подъезда. Курочкин попросил телефон и обещал ей позвонить.

Тамара засыпала со смутным ощущением возможных перемен в своей одинокой унылой жизни.

В разгар белых ночей Витя Курочкин позвонил Тамаре и пригласил ее в театр. Они договорились встретиться не у самого театра, а неподалеку, возле метро. Тамара еще издали приметила Витю с букетом. Он стоял и курил. Увидев Тамару, Витя сразу же выбросил сигарету, и лицо его просветлело.

– Тома, здравствуй, – сказал он. В его взгляде Тамара прочла неподдельную признательность и нежность. – Я так рад, что ты пришла!

Они вошли в фойе. Она с удовольствием смотрела по сторонам. Ей все нравилось. Витя молчал и только завороженно смотрел на нее.

– Что ты, Витя, все молчишь? – спросила Тамара.

– А что нужно говорить? – удивился он.

«Как он, такой недотепа, преступников ловит?» – с неудовольствием подумала Тамара.

– Ты, наверное, думаешь, как такой рохля преступников ловит? – сказал Витя.

Тамара рассмеялась.

– Ты слишком добрый Витя, чтобы заниматься такой грязной работой, мне кажется, – оправдалась Тамара.

– Это я с тобой такой, – сказал он. – А работа эта чистая. Если бы она грязная была, я бы в уголовном розыске не работал.

Они вошли в зал, и начался спектакль. Сначала Тамара никак не могла привыкнуть к придуманной на сцене жизни. Тамаре понравилась игра одной совсем молоденькой актрисы. Ей как будто даже и не надо было играть. Она играла себя, свою молодую жизнь, свою радость, свое счастье, в этом и заключалась вся прелесть ее манеры. Удачен и выразителен был текст пьесы талантливого английского автора.

Скоро Витя снова пригласил ее в театр. На этот раз пьеса была скучной, и они решили уйти после первого действия. Тамара сказала:

В фильмах всегда показывают сыщиков, которые каждую минуту своей жизни заняты работой. Мы с тобой встречаемся уже во второй раз, а у тебя ни разу не зазвонил телефон.

– По-разному бывает.

Они пошли по Невскому, спустились к Фонтанке. Витя предложил покататься на теплоходе. Потом пили горячий суррогатный чай. И Тамаре было с Витей так уютно, так хорошо, как давно не было ни с кем.

Их отношения из театральных быстро стали домашними, семейными: Витя поселился вместе с Тамарой и ее мамой. Тамара хотела, чтобы он поскорее пришел с работы. Она думала о том, как бы Витю не убили бандиты. Ожидание стало составлять смысл Тамариной жизни. Если Витя задерживался и не звонил, Тамара мысленно видела себе все самое ужасное, что могло произойти. У него было много работы. Совсем не такой, какую принято описывать в фильмах.

Однажды за ужином Витя сообщил, что их с Тамарой пригласили в гости его друзья. Поход в гости был для Тамары испытанием. А что если она им не понравится, и тогда Курочкин бросит ее? Тамара надела подчеркивающее фигуру платье с коричневыми разводами, а на шею – красивый кулон с янтарем, с застывшим на дне листочком. Если на янтарину падало солнце, она начинала светиться, как рыжие Тамарины волосы. Тамара верила, что янтарина приносит ей удачу, и надевала ее в важных случаях.

Володя и Карина работали врачами в одной больнице. Муж и жена оказались веселыми, смешливыми, хлебосольными. Тамару сразу приняли, как свою, не изучая, не допрашивая, обрадовались, что Курочкин, наконец, обрел свое счастье. Володя был совсем не похож на Курочкина: невысокий, коренастый, плечистый, с густыми усами. Карина, довольно полная невысокая женщина лет тридцати двух, много смеялась почти без причины, и ее круглое белокожее лицо с крупными чертами, густыми темными бровями и карими глазами с длинными ресницами делалось от этого еще привлекательнее. Свои почти красные крашеные волосы Карина высоко поднимала и делала из них загогулину, вроде улитки. От частых улыбок сбоку, возле губ, у Карины возникли морщинки, нисколько ее не старившие. Карина не говорила, а словно пела. «У нас мама певица, – объяснила Карина, – и я могу спеть, но только в застолье, если компания подходящая».

Карина взяла гитару и запела довольно низким голосом старинный романс. Тамара вспомнила: такой голос называется меццо-сопрано. Романс был грустный, и все задумались.

– Томочка, как это хорошо, что Вы встретились! После смерти жены Витя так осунулся, на него было страшно смотреть. Он ее жалел, но, к сожалению, было уже поздно. Мы давно дружим. Они с мужем в детстве жили в одном дворе. Володя у меня был хотя и крепкий с виду, но драться не умел совсем, а Витя его всегда защищал. Закадычные друзья.

Мама назвала ее Василисой, как царевну из сказки. Правда, дома Василиса была просто Васькой. Для всех других людей у Василисы был целый набор имен: Алиса, Лиза, Лиля и Валя – всякий звал ее на свой лад. Иногда из-за этого начиналась путаница. Василиса училась в одиннадцатом классе обыкновенной средней школы. Без троек. Она считала, что ниже четверки получать унизительно. Василиса любила уроки химии: она обожала опыты, на химии пахло сказкой и приключением. Не любила уроки литературы: учительница рассказывала скучно, говорила всегда одно и то же, потом просила «обобщить» сказанное. Еще учительница заставляла пересказывать кусочки параграфа из учебника. Василиса любила читать сами книжки, и поэтому на литературе или болтала с соседом по парте, или мечтала, воображая себя героиней, и надеялась когда-нибудь встретить в жизни героя романа, а пока ей немного нравился Федька из одиннадцатого «а» за красивые серые глаза и победы на олимпиаде по химии. К Василисе, кажется, был неравнодушен Мишка из ее же одиннадцатого «б», потому что все время норовил уронить ее сумку на пол во время перемены и делал разные мелкие глупости. Часто Ваське доставалось за ее болтовню во время уроков, и учительница литературы, скучная, как расписание уроков, Татьяна Кирилловна, поднимала на нее глаза (очки обычно сидели на кончике ее толстого картофельного носа, усеянного мелкими черными точками) и говорила: