Владимир Травин - Плацкартные монологи. Анекдоты и миниатюры

© Владимир Травин, 2020

ISBN 978-5-0050-8906-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сочинения в трёх томах, том второй, «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН».

Страница 180, стих 6, строфа 12—14.

Издание МОСКВА «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА» 1986 год.

Издание подготовлено совместно с Институтом мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР. Оформление Д. ШИМИЛИСА.

Редакторы И. ПАРИНА, С. ЧУЛКОВ

Художественный редактор В. СЕРЕБРЯКОВ

Технический редактор В. КУЛАГИНА

Корректоры Г. ВЕРХОГЛЯД, П. ПЕХТЕРЕВА

То ли всё это видение, то ли кто- то рассказывал, то ли ассоциации от митьковской литературы…

В общем, звонит один митек другому по телефону, сам упёршись головой в холодильник по причине неустойчивости, и спрашивает: «Ну, как ты там?.. Как ты ТАМ?»

Вы даже не можете себе представить, сколько я пил… или пью. Пол-литра, ноль-семь в день, каждый день? Как долго?..

Я не буду отвечать.

В какой- то день работу я закончил довольно рано, но к этому времени был уже достаточно пьян. Мне позвонил приятель с просьбой о займе ста американских долларов в его пользу. Я в просьбе не отказал, но был вынужден ожидать приятеля минут сорок на входе в станцию метро «Чистые пруды». Остановившись в собственной суете под облицованным мрамором порталом, я удивился течению жизни. Оборванец- бомж копался в городской пепельнице, студенты поедали гамбургеры из перекатной палатки, кто- то раздавал бесплатные газеты, другой продавал глянцевую прессу, две девушки просто выпрашивали у прохожих субсидии, следующие предлагали услуги, последующие – только бренчание на гитаре… Приехал мой приятель.

Мы взяли по бутылке пива, отошли от суеты на бульвар, и я спросил у него: «Скажи, брат, если я протрезвею, весь этот маразм исчезнет или нет?» Он ответил глубинно: «Я себе таких вопросов даже не задаю!»

А вас касалось крыло счастья? Как мы ехали в автобусе по святым местам Индии, свободные, чуть пьяные. А на заднем раскладном диване двое любящих – Жанка и Тимоха – переплетали свои тела. И кто скажет, где больше трансцендентного – в храме или на последнем сидении?..

А случилось всё не совсем запланировано. Жанка и Тимоха играли в любовь, сидели на коленках друг друга, обнимались, смеялись, пили ром. Как то пьяные и весёлые, шли по единственной улице Бира и искали, где бы выпить.

– Ай вонт сам рум, – долдонил прохожим Тимоха – Сам рум!

– Рум? – переспросила какая то старуха и повела таинственными переулками. Через минут десять парочка оказалась в крошечной комнате с огромной кроватью. Ну-у, пришлось воспользоваться… Tеперь Жанка жалуется – Шесть раз в день! Уже я не могу!

Мы едем в автобусе по святым местам Индии.

Приятель мой Кузя (производное от Кузнецов), тогда еще лет десяти, влетел в класс, развевая кудрями, и выпалил: «Там объявление! Всех желающих берут в школу Дзю-до!», Весь урок мы шептались, получая замечания, а как только прозвенел звонок на перемену, бросились в фойе первого этажа.

Рядом с медицинским кабинетом на стене действительно висел большой типографский плакат с приглашением записаться в спортивную школу. Жирным красным, тогда еще в большой редкости, фломастером поверх печатных букв было написано: «Кузьмов не принимают.»

В тёплый летний московский вечер два человека стояли на берегу пруда. Это маленький пруд, что находиться рядом со станцией метро «Сокол». Глеб, одетый вполне подобающее, стоял со стороны метро, а Фикус, в татуировках и семейных трусах, находился на противоположном берегу, что ближе к студенческим общагам.

Первым, как ни странно, начал Глеб :

– Колбаса и волчий хуй! – бросил он в летящий тополиный пух,

– Свинина? – задумчиво спросил Фикус – Нет! Нам свинины нельзя!

Глеб повел мутным взором по абрису пруда, и, завершив круг, воскликнул уже уверенно:

– Колбаса и волчий хуй! – и сам добавил, – Свинина!

– Нет, нам свинину нельзя! – поспешно подхватил Фикус.

Прохожие испуганно озирались, люди как раз шли с работы…

– Колбаса! И волчий хуй! – продолжил Глеб,

– Свинина? – ехидно спросил Фикус, – Нет! – воскликнули они уже вместе, – Нам свинину нельзя!…

Меняя интонации, мои пьяные друзья продолжали это занятие почти что час, пока их не увел насильно в общежитие начальник второго московского стройотряда 198го года.

Фикус давно убит, и труп его сожжен в подлеске на Щёлковском шоссе, а Глеба я никак не могу найти, чтобы спросить, почему «колбаса и волчий хуй» и почему им нельзя было есть свинину.

Получив образование инженера-механика по специальности «двигатели летательных аппаратов», Михаил половину жизни проработал строителем. Так новая страна диктовала свои законы, но она же потакала творческим порывам души. И вот, пройдя через Карате, Лайфспринг, Тантру, Цыгун и прочее, Михаил, купив поддельный диплом медицинского училища, стал тайским массажистом. Мял он в основном баб и, следует сказать, вкладывал в это дело всю душу.

А между тем жизнь наворачивала свои спирали.

Для маленького сынишки жена приобрела лопоухого кролика. Животинка сидел в клетке, грызл морковку, радовал ребенка и особого ухода не требовал. Была только одна небольшая проблема – у кролика, при отсутствии реальных условий жизни, очень быстро вырастают зубы. Это недоразумение легко устранял ветеринар, спиливая ненужные резцы за символическую плату.

Однако, жизнь-злодейка закручивала гайки.

И Михаил решился все делать сам. Он доставал кролика из клетки, укладывал его на коленях животиком вверх, делал ему легкий массаж, и когда кролик расслаблялся, Миша пассатижами обламывал ему зубы.

Складка на левой брови у переносицы не имеет никакого значения. Я просто упал с «тарзанки» мордою прямиком вниз в канаву, вырытую в лесу у нас за железной дорогой. Просто сломалась палка из сучка сосны, и я улетел. За пару часов до этого мы стырили у местных солдатиков пару ремней – один с офицерской пряжкой – и с кучей трепья, нам, в общем то, не нужного. Это тряпье и помогло мне добраться до больницы. Там же, на левой щеке – шрам – Что так украшает меня, когда я улыбаюсь! Это след пытливости ума (простите за нескромность). Отец рассказал, что при морозе нельзя касаться обнаженными, тем более слизистыми частями тела к металлическим предметам.