Екатерина Риз - По правде говоря

– Аркадий Михайлович видел меня единственный раз в жизни, – сказала я.

Андрей, кажется, моему ответу всерьёз удивился, потому что в глазах промелькнуло откровенное веселье, а сам он хмыкнул.

– А вы, как посмотрю, честная и серьёзная девушка.

– Я говорю, как есть.

– Это хорошо.

Он снова поднялся, отошёл к окну, по пути глянул на экран ноутбука и снова повернулся ко мне. А я почему-то смотрела на рисунок на его футболке. Нечто яркое, странное, даже немного устрашающее. Разве владельцы мебельных производств такое носят? А Андрей Веклер носил, вкупе с простецкими джинсами. Вряд ли они, конечно, простецкие, наверняка стоят, как половина моей зарплаты, но выглядел человек, собирающийся предложить мне работу, весьма демократично. Как бы сказала Жанка: так, будто пытается уйти от налогов.

– Вы что-нибудь знаете о нашей фабрике?

Слишком много, хотелось сказать мне. Предпочла бы ничего не знать.

– Я всю жизнь прожила в этом городе, Андрей Романович, я прекрасно помню, как о вашей мебели в городе заговорили. Помню магазины, мебель вашего производства в домах знакомых, и как вы переехали вместе с производством в Подмосковье.

Андрей внимательно выслушал.

– Хорошо, – сказал он, когда я замолчала. И вдруг спросил: – А откуда вы знаете, что я Романович?

Это была та самая мелочь, на которой я прокололась, и даже не заметила этого. Я сидела на стуле с прямой спиной, сложив руки на сумке, что лежала у меня на коленях, и не понимала, из-за чего я так нервничаю. Ведь ничего странного, ужасного, опасного не происходит. А я нервничаю так, будто в тыл врага внедряюсь.

– Во-первых, вчера мне звонила ваша секретарша и называла вас по имени-отчеству. А, во-вторых, я многое помню из начинаний вашей семьи. Мне было не так мало лет.

– Правда? Двенадцать?

Я поняла, что он пытается шутить, и растянула губы в улыбке.

– Я была очень серьёзным ребёнком.

– Верю, – улыбнулся он.

Он снова подошёл к столу, за которым работал до того момента, пока я не появилась, принялся что-то искать в бумагах, а я наблюдала за ним. Приходила к выводу, что они с Гришкой внешне совершенно не похожи. Зато Андрей был очень похож на отца, на Романа Артуровича. Ростом, фактурой, массивным подбородком и носом с горбинкой. Пухлые губы ему, по всей видимости, достались от матери, как и Григорию. Они смягчали будто высеченное из камня строгое лицо. Григория я помню более светлым, миловидным, без конца улыбающимся, со светящимися глазами. Гришка всегда был счастлив, по любому поводу, и Ксения активно брала с него пример. Проблем и неприятностей для них будто не существовало, а если они и случались, то они предпочитали ждать, когда за них их решит кто-то другой. Не потому что им было всё равно и никого не жалко, но не хотелось тратить жизнь на что-то мелочное, нестоящее внимания.

– Жить нужно здесь и сейчас, – начала повторять Ксеня после знакомства с Гришей. – Другой возможности может не быть, понимаешь?

Я не понимала. И родители не понимали, пытались что-то дочери объяснить, доказать, требовали от неё адекватного отношения к жизни… поначалу. А потом лишь просили не создавать проблем. Ксюша соглашалась, мне кажется, даже старалась. Она очень хотела быть счастливой, каждый день, без исключения.

– Вы правы, Вика, – сказал Андрей, и я, признаться, вздрогнула от неожиданности. Его присутствие будто затягивало меня в воспоминания, я даже голос сестры слышала, её смех, а этого со мной давно не случалось. – Десять лет назад мы перевели производство в Подмосковье. Там площади больше, оборудование лучше, да и потребительский спрос значительно выше.

– Финансовые возможности потребителя тоже, – проговорила я негромко, а Андрей согласно кивнул.

– И в этом вы правы. На этой фабрике мы производили, в основном, фурнитуру, для собственных нужд, ну, иногда какие-то срочные заказы для области. Если честно, все эти годы я делами фабрики практически не интересовался. Изначально был нанят управляющий, затем отец поручил руководство моему младшему брату, но это самое руководство он осуществлял, так скажем, удалённо. А, по факту, управляющий так всем и заведовал. Несколько месяцев назад нам с ним пришлось расстаться, при обстоятельствах… так скажем, не слишком радующих, и поэтому мне, прежде чем начать заниматься восстановительными работами, обновлять оборудование, да и, вообще, приступать к каким-то действиям, хотелось бы удостовериться в том, что с делами фабрики всё нормально.

– А разве здешнее производство не входит в общий список ваших предприятий? Его должны проверять наряду со всеми…

Андрей присел напротив меня, вздохнул, крутил между пальцев ручку.

– Дело в том, что официально эта фабрика принадлежит моей матери, а не отцу. Она досталась ей в наследство от моего деда, это было давно, и тогда отец решил рискнуть и начать своё дело. Это было ещё в начале нулевых, если помните. Мой отец отличный краснодеревщик, очень талантливый человек, но, как вы понимаете, начиналось всё любительски. Одним знакомым спальный гарнитур, другим горку… И так потихоньку он вышел на уровень местечкового мебельного производства. Поэтому никто ничего не переоформлял, и эта фабрика до сих пор формально принадлежит маме. Сейчас я хочу разобраться в здешних делах, привести их, так сказать, в порядок, чтобы просчитать выгоды и возможные потери, составить бизнес-план. И мне нужен человек, который проведёт независимый аудит. Лично для меня. Как думаете, справитесь?

– Должна, – сказала я, если честно, заслушавшись его. У Андрея Веклера был потрясающий голос, истинно мужской, низкий, с волнующей хрипотцой. И от его интонаций я почему-то терялась. Поэтому и ответила с лёгкой растерянностью первое, что сорвалось с языка, а не то, что пришло в голову. В голову мне должно было прийти то, что я здесь не для того, чтобы заслушиваться голосом незнакомого мужчины, на которого просто пришла посмотреть. Ради сестры.

– Что? – переспросил тем временем Андрей. По всей видимости, мой ответ его не удовлетворил.

– Я справлюсь, – ответила я.

– Хорошо. Сколько вам понадобится времени?

Я явно пришла сюда не за тем, чтобы соглашаться на работу. Так что я тогда ему обещаю и доказываю?

– Понимаете, у меня же официальная работа, – забормотала я невпопад.

– Да, Аркаша меня предупредил, и также пообещал, что всё решит. Если честно, я давно не был в этом городе, растерял всех знакомых, и нанимать кого-то с улицы, а уж тем более столичных аудиторов… Не хотелось бы никого пугать и настраивать против себя здесь. Москвичей в наших краях недолюбливают, сами знаете. Тем более тех, кто пытается считать чужие деньги.

Я кивнула. А Андрей придвинул к себе листок бумаги, что-то на нём написал и передвинул его ближе ко мне. Я взглянула и нахмурилась.