Андрей Приданников - Фантасмагорические картины из жизни следователя

Распечатала поручение в двух экземпляра, перечитала – осталась довольна, подписала. Потом откинулась на спинку стула, потянулась и мечтательно промурлыкала, закатив глаза:

– Мусикапи!..

Надька оторвалась от своего дела, из которого она всё это время самозабвенно что-то перепечатывала, и спросила:

– Что – настолько?

Я молча улыбалась.

– Ты уже нашла бы себе кого-нибудь, – она отодвинула дело, поставила локти на стол и внимательно взглянула на меня. – Что-то ты мне, подруга, последнее время вообще не нравишься…

– Это у меня осенняя депрессия началась, – сказала я. – Знаешь, когда по утрам рассветает все позже, дожди постоянно…

– Ну, да – а до этого у тебя, значит, была депрессия летняя? Облегченная.

– Ха-ха-ха, – сказала я. Конечно, если собираешься в отпуск, на море, два месяца все планируешь, сама уже там мысленно… А тебе такой облом: пока не сдашь дело в суд – никакого отпуска! И ведь так я это дело и не сдала, как с самого начала и было понятно, что ни в какой суд оно не пойдет…

– А на самом деле, продолжала я. – Последнее время что-то такая апатия находит… Вчера вот как притащилась домой – ну, пока тех вчера всех допросила, уже в девятом часу – села на диван, в телевизор уткнулась и просто даже пальцем пошевелить не охота… Ни есть не стала, ничего… Тупо каналы щелкаю… Потом просто вырубилась, посреди ночи проснулась, до кровати доползла, не раздеваясь – и дальше спать.

– Слушай, а хочешь, я тебя с Витькой познакомлю? – спросила Надька после некоторого размышления.

– Это с кем?

– Ну, помнишь, на прошлой неделе мы тебя встретили… на переходе еще?

– А… Так, а ты же сама с ним?

– Да это так, не особенно…

– А ты с ним уже… ну, это самое?

– Ага…

– Ну, и как?

– Нормально, кстати… Хорошо работает, не очень долго, правда… Но зато раза по три-четыре – запросто.

– Не плохо, – мечтательно сказала я. – Да, нет – мне он на рожу как-то не приглянулся. Знаешь, из серии: «А ещё я в неё ем!»

– Так тебе рожа-то – на что? Не рожа главное… Кстати, – Надька улыбнулась, прикрыв глаза, – на счет рожи… Он и языком классно может…

– Да? Ну, посмотрим… Не знаю – рожа меня все-таки смущает.

– Ну, смотри-смотри, – сказала она. – Какой-то завышенный у тебя… Как ты это говоришь?..

– Критерий подбора, – подсказала я.

– Да, вот он самый.

Тут оказалось, что время уже – обед.

– Ладно – хватит доказательства фальсифицировать, – сказала Надька, расписываясь на только что отпечатанном листе и вставляя его в дело.

– Это ты допросы набирала? – догадалась я.

– У-гу. Ты в столовку пойдешь сегодня?

– Да, мне вот только сейчас что-то есть захотелось.

– Пошли.

Мы вышли из здания, на улице было как-то по-сентябрьскому тепло, солнечно, лужи подсыхали. Перешли дорогу и минуты через три дошли до столовой, там уже были некоторые из наших, вообще многие из управления обедали здесь. Столовая сохранилась еще с советских времен почти не изменившись, но кормили там неплохо и не очень дорого. Мы с Надькой пообедали, вышли на улицу, времени до конца перерыва ещё оставалось полчаса. Я сказала, что пойду сразу в прокуратуру, за отказным – если будут искать.

– У них же обед позже заканчивается, – сказала Надька.

– Ну, прогуляюсь пока.

По дороге я вспомнила, что не подумала – как понесу материал обратно, а там был здоровый том, побольше многих уголовных дел. Пришлось вернуться в управление, взять в кабинете портфель, и тогда уже идти снова.

Иду себе, на солнце щурюсь, руки в карманы, портфель через плечо на ремне, лужи переступаю… Гуляю, в общем. На свои отражения в витринах гляжу – школьница такая примерная с занятий возвращается, как раз – с первой смены. Или барышня годов тридцатых – тоже забавно…

Хоть я и пошла вокруг, не по прямой дороге – но все равно в прокуратуре пришлось ждать, пока у них обед закончиться. Прошлась по коридору, читая таблички, повздыхала, что там моего имени не хватает, да и – делать нечего – вернулась к кабинету Архиповой, дожидаться. Когда щелкнул замок, я вздрогнула – оказывается, Архипова была у себя. «Дошираком» она, что-ли, обедает? – мелькнула мысль. Старший помощник прокурора, младший советник юстиции Архипова Наталья Антоновна мне нравилась. Не за то, что была она грамотным специалистом – мне кажется, не была, хотя я и мало ещё с ней общалась. Но люди, знавшие её по работе в районной прокуратуре, подтверждали – не была. И не за то, что человек хороший – стерва она порядочная, дай бог многим женщинам быть такими… Но вот за уверенность в своих взглядах, однажды и навсегда избранную, железобетонную и твердолобую упёртость – за это не уважать нельзя! За тупорылую непоколебимость в отставании этих своих взглядов! Тут я говорю, конечно, о взглядах по работе – с другими её взглядами я, слава богу, не знакома. Так вот – и это я даже не столько на своем опыте говорю – мало, наверное, есть людей, да ещё и женщин, которые бы ни при каких обстоятельствах не давали бы себя убедить в своей неправоте. Ни при каких обстоятельствах… Пусть ты ей разжуешь все, по полочкам разложишь, объясняя свою позицию по делу – правильную и единственно возможную, на твой взгляд, конечно – и докажешь всё сначала спокойно и аргументировано, а потом уже с пеной у рта, тряся кодексом, но нет, не сможешь ты даже поколебать этой её уверенности, если в самом начале рассмотрения вопроса она высказала другую точку зрения! Пусть и абсолютно идиотскую. У меня до кодекса не доходило. Я выслушивать-то её возражения до конца с трудом себя заставляла… Потом, заручившись поддержкой начальства, выносила решение, и просто не очень удивлялась, когда Антонова его отменяла. Но, все равно – молодец! Да ещё эти блядские колготки в огромную сетку, которые она постоянно надевает с красной мини-юбкой и демонстрирует посетителям ноги из-под стола! А еще, когда ей надо что-то взять из шкафа, и она, не вставая, отъезжает на стуле вбок, этими ногами отталкиваясь… Это «что-то с чем-то», как говорил один наш следователь. Бывший, правда. В общем, девки наши её стойко, но тихо ненавидели, а парни – ну, тоже приличных высказываний себе не позволяли…

Забрав отказной у Архиповой – она и вправду сделала отмену следующим понедельником, так что у меня появились лишних три дня – я пошла назад, в управление. Правда, по дороге попала под дождь, а зонтик-то я с собой не брала. Так что пришлось идти быстрым шагом, а то, как было бы приятно – прогуляться под зонтиком…

Вернувшись на работу, я поняла, что делать сегодня больше ничего не буду, работать – в смысле. До меня стало доходить происшедшее утром; всякие дурные мысли полезли, наконец, в голову. О том, чтобы это все значило, и какие будут продолжения. Так что я забросила отказной в сейф, подколола запросы, которые составляла утром, в дело, и собралась пройти по кабинетам поклянчить кофе, потому что у нас, оказывается, закончился. Ну и чтобы хоть как-то развлечься. Видимо, мне было сильно хреново, потому что, увидев в коридоре Владика, как он со своей самодовольной улыбочкой выходил из кабинета Насти и Ирки, я – в кои-то веки – решила сделать гадость. Я вернулась к себе, вытащила из сейфа, с самого низа дело, которое собралась приостанавливать на следующей неделе, и пошла в кабинет Владика. Вернее, кабинет-то это был следователя Зайцева, который до последнего времени занимал его один после того, как наши доблестные руководители – Макаренки недоделанные – отсадили от него пару лет назад молодого следователя, который раньше с ним работал. Ну, взбрело им в светлы головы, что Зайцев его плохому научит, то есть отобьет привычку рассматривать уголовные дела только и исключительно с обвинительной позиции и пытаться всеми правдами-неправдами запихнуть в суд любое дело. Но вот теперь посадили к нему стажера Владика. Просто больше девать некуда было, а так бы и оставался Зайцев в гордом одиночестве. Везде есть свои касты неприкасаемых…