Надя Лазарева - Любовь на репите

А если подумать, то и не за что, бить-то. Ведь прав этот придурок! Увидел всё за одну-единственную встречу: и пьёт Денис всё больше и больше, и живёт, вот уже несколько лет, за Катин счёт и за счёт её родителей, и никаких перемен не считает нужным предлагать, а ей через пару месяцев уже 22 года! Нет, так решительно не может продолжаться! Она взрослая, она умная, она прямо сейчас всё решит. И точка!

Денис открыл дверь, едва Катя вставила ключ в замочную скважину. И был он такой родной, в смешном фартуке и с деревянной ложкой в руках. Эту ложку они купили, когда ездили по Золотому кольцу, в каком-то Богом забытом селе у смешной бабульки. Она ещё спрашивала Катю, готовить она той ложкой собирается, или жениху по лбу стучать? Если стучать, то она потяжелее сейчас найдёт!

– Катюш, ты чего так долго? Я звоню тебе, не отвечаешь. Я ужин приготовил, давай скорее раздевайся, пока горячее! Руки мой, я хлеб порежу! – он поцеловал её в щеку, забрал сумку и скрылся в кухне.

Да, она взрослая и умная. И очень голодная, уставшая и злая! Разве разумно отказываться от ужина в такой ситуации? И вообще, скольких девушек встречает мужчина в фартуке с горячей едой? То-то же! Всё она решит, просто не сегодня. Будет день, вот и решит. И точка!

Дмитрий выбросил из головы нелепую девицу, потешно стесняющуюся своего роста, практически сразу, как отъехал от её дома. Да, она милая и, на первый взгляд, умненькая, что нынче редкость. И машина его ей понравилась, а Дмитрий так любил свою машину, что ему особенно был приятен детский восторг Катерины. И кино она смотрела с интересом, и не хрустела попкорном. И ноги хороши, ноги он оценил. Ещё в пятницу, а потом сегодня, пока она садилась в машину, но особенно внимательно рассмотрел в полутёмном кинозале.

Хотя была бы умненькая не жила бы с паразитом. Но, как говорил отец и был, без сомнений, прав: «Каждому сирому и убогому, встреченному на пути, не поможешь, Дима!»

Правда, в понимании отца «сирыми и убогими» являлись все, кто не был богаче или могущественнее его. Он ни во что не ставил жену – мог ударить, изменял, не скрывая похождений, мог дать денег, а мог «наказать» и «лишить довольствия». Он дружил только с «нужными» людьми и вычёркивал их из жизни, как только те переставали быть полезными. Он не дорожил сотрудниками предприятия, хотя, стоит отдать должное, сохранил завод в «лихие 90-е». Он и Дмитрия воспитывал, навязывая ему свою волю и призывая всегда бить первым, или решать вопросы деньгами и связями.

Дмитрий любил мать и ненавидел отца. Никогда не понимал, почему она не ушла от него? Звал её с собой в Москву, а когда она отказалась, уехал один. Отец его практически проклял тогда: орал, что не даст ни копейки на «капризы» и «пописульки», что не хочет больше видеть, что сын – не мужик вовсе. Дмитрий же во время учёбы, случалось, голодал иногда и поэтому никак не мог определиться: голова у него постоянно кружится от немыслимой свободы, или тупо от голода? Но в итоге то, что не вышло у отца при жизни, получилось после смерти.

Он умер внезапно, но криминала не нашли. Да и в дальнейшем, когда Дмитрий без каких-либо осложнений вступил в наследство и принял управление заводом, стало ясно, что это не рейдерский захват, или месть конкурентов, а, действительно, простой сердечный приступ.

Бросить маму и продать завод Дмитрий не смог, вернулся и стал заниматься тем, что ненавидел всю жизнь. А через полгода, как раз перед тем, как всё закрутилось с Ленкой, переспал он с выпускницей психфака. И как-то так всё было душевно, что они после секса остались в постели, лениво курили, болтали, а потом она одной фразой перевернула его жизнь:

– Да это же элементарно! Ты не работу свою ненавидишь, она тебе, может, даже нравится. Ты просто до одури боишься стать таким, как твой отец. Так что, я в душ? Или ещё разок, «на посошок»?

В благодарность Дмитрий отработал «на бис» даже два раза!

Его реально отпустило. Он начал с того, что нашёл крутого директора по персоналу, и вместе они перевернули кадровую политику завода, попутно подняв эффективность процессов почти в два раза. По утрам он учился бизнесу в филиале европейского института, а по вечерам – мебельному делу, прямо в цеху, у своих работяг. Он обратился к коллегам из агентства, где работал до этого и всерьёз занялся маркетингом. И сейчас, спустя два года, мог точно сказать: хотя отец и передал ему своё наследие, почти ничего от того прежнего завода, доставшегося Дмитрию, не осталось. Так и с жизнью Катерины будет: если и правда умненькая, то и без его помощи разберётся. Если нет, ну что же? Жаль, конечно, но это не его проблемы.

Впрочем, он тоже хорош! Чего только полез ей в душу? Не полез бы, можно было временами ходить с ней в кино, она, в отличие от Ленки, не ныла: «Опять твои заумные фильмы! Хоть бы раз на комедию сходили!» Теперь-то она вряд ли согласится.

Может, зря он ей честно не сказал, что всю эту затею с кино придумал специально? Ему хотелось с ней пообщаться ещё раз, и он решил, что поход в кино – это безопасно. И пообщаться можно, и посмотреть, но не близко. Вот как в ту пятницу, например, когда он весь вечер разглядывал её в отражении. Близко общаться с кем-то ему не хотелось, особенно с девушкой, состоящей в запутанных отношениях с мутным типом. Он не готов был к романам, и даже к одноразовому сексу был не готов, а всё в итоге этим бы и закончилось, разгребай потом. Ему и без того проблем хватает. С той же Ленкой, которая так откровенно в последнее время намекает на необходимость «двигаться дальше». То журнал со свадебными нарядами на самом видном месте оставит, то с мамой по телефону обсуждает, сколько её подружек не замужем (мало, очень мало!), то рассказывает про свадьбы незнакомых ему коллег. Но как Катерина зыркнула на него, когда он сказал, что она была первой попавшейся, кого он позвал с собой вместо Ленки. Глаза зеленющие, красивые глаза, их он тоже оценил. Да что тут думать теперь, всё равно не увидятся больше.

И если бы кто-то, по доброте душевной, рассказал ему прямо сейчас, чем обернётся эта ничего, на первый взгляд, не предвещающая встреча, вполне возможно, что он поступил бы иначе. Развернул машину к дому Катерины и сказал бы, что она очень ему нравится, и он не может ничего обещать, потому что сам не знает, что со всем этим делать, но вместе-то они разберутся! Или, наоборот, прямо сейчас рванул из города навсегда. Но никто, разумеется, не мог предупредить Дмитрия, потому он уехал и тут же забыл о ней.

Утром выяснилось, что ответственный за финансовую выставку, открывающуюся уже на следующей неделе в Москве, заболел и никуда не полетит, а сможет лишь командовать по телефону застройщиками. И на том спасибо, низкий поклон! Везти в столицу тонну представительской полиграфии и двух менеджеров, больше похожих на недельного возраста щенят, предстояло Кате. Улыбаться, разговаривать и распивать алкогольные напитки с потенциальными партнерами, при необходимости, тоже предстояло ей. А она этого не любила!