Юлия Сватова - Короткая жизнь

Мало того, что ты УШЕЛ от меня к ней. Ты благородный, а мне больно.

Так ты еще ушел от меня к НЕЙ. Это уже обидно.

Смущаясь, ты просишь прощения. Странно.

Разводишься. Закономерно…

Тебя опять клеймили, ой, прости, женили. Забавно.

Хорошо, что мне больше не больно, наблюдать за тобой интересно.

Здравствуйте мама и папа, писала курица лапой (автор-?)

Бабушка с тяжелым вздохом проверяет мою тетрадь. В очередной раз выговаривает мне за мой корявый (да, именно корявый) почерк. Она всегда проверяет мою «домашку». Она всегда выговаривает. Искренне стараюсь писать ровно. После второго слова буквы предательски ползут в разные стороны, после второй строчки жутко устают пальцы, а после второго предложения все становится на круги своя: вкривь и вкось.

Однажды в порыве отчаянья бабушка «вспоминает» замечательную историю о чудесном исправлении своего почерка. С той поры эта история с удовольствием рассказывается мне при любом удобном и не удобном случае.

История была действительной замечательной, и я решила записать ее. А руководитель кружка журналистики, где я занималась в то время, с удовольствием опубликовал ее в местной газете.

Так я начала писать и не могу остановиться до сих пор. Жаль только почерк у меня корявый.

Развод.

Мне 27 или коло того. Мой старший братец развелся после 12 лет совместной жизни. Днем он работает и держится «бодрячком», а с наступлением вечера на него нападает ностальгия, тоска, отчаянье и еще много неприятных эмоций сопутствующих разводу, с которыми он не в силах справиться сам. Часам к десяти вечера эмоции достигают апогея, и он звонит… конечно же сестренке, которая всегда приедет и никогда не откажет…

Мчусь через весь город. Пьем красное вино, говорим. Утешаю, подбадриваю и слушаю, слушаю, слушаю… Это все, что я могу ему дать, да собственно это все, что ему сейчас необходимо.

Возвращаюсь домой за полночь, бесшумно, почти не дыша открываю дверь, с единственной мыслью поскорее добраться до кровати и забыться крепким сном, на те несколько часов, что остались до начала рабочего дня. Прохода в обход кухни нет. На кухне держит оборону мама, атакованная ностальгией, тоской, отчаяньем и множеством неприятных переживаний, сопутствующих разводу любимого сына. Я мобилизуюсь и утешаю, подбадриваю и слушаю, слушаю, слушаю… хоть сил больше нет… надежды выспаться тоже нет. Завтра, или после завтра позвонит братик сестренке, которая всегда приедет и никогда не откажет. Со временем брат стал справляться все лучше, звонить все реже. А прохода в обход кухни по-прежнему нет…

Отец.

Мне три. Мама на работе во вторую смену. Сижу на полу в коридоре, прижавшись спиной к стене. Уже не плачу, слишком страшно, чтобы плакать, да и сил плакать больше нет. Бабушка в кухне «разбирается» с пьяным отцом. Бабушка не боится никого. Мне не важно, чем закончатся их «разборки». Все чего я хочу в эту минуту, что бы мама никогда не возвращалась домой. Отец грозится выкинуть маму с балкона. Мы жили на 9-м.

***

Мне 34. Знакомая знакомой маминой знакомой сообщила новость. Мой отец лежит в реанимации, ампутировали одну ногу, покушаются на вторую. Впала в ступор. Я не знаю, что чувствовать. Перебираю все знакомые чувства, но подходящего так и не находится. Даже спросила у коллег, все теряются с ответом. Я не чувствую ничего. Но ведь я должна что-то чувствовать? Да?

***

Мне не знаю сколько. Наверное, большую часть жизни. Так мало учитываются мои интересы. Так мало времени на себя. Так много хотят от меня реакции. Всю жизнь. Всю жизнь я кому-то, что- то должна. Нет, рябят, не должна. Я не занимала.

Какая простая мысль – «Я не занимала». Как же поздно она пришла в мою мысль.

***

Сыну 3. Он счастлив. Мне 33. Похоже, я зануда.

– Не бегай по лужам!

– А почему?

Действительно, почему нельзя бегать по лужам? Мы идем домой, в прогулочной одежде и ноги он не промочит. А если и промочит, то замерзнуть не успеет, а если и замерзнет, то не обязательно от одних замерзших ног надо болеть… вроде все логично. Но так хочется сказать: «Не бегай по лужам!», нет, это не я говорю, это во мне говорит моя мама, а в ней говорила ее мама…, и я сдерживаюсь. Сдерживаюсь из всех сил. И изо всех сил стараюсь вспомнить, как это здорово, скакать по лужам!

А сын скачет по лужам. Он счастлив. Я тоже. Только лужи обхожу стороной, мокрые они все-таки.

Отец.

Мне 34. Август. Похороны. Плачет только его старшая сестра. Плачет с причитанием, периодически отвлекается, видимо устав от причитаний, разглядывает «пятнышко» на рубашке покойника, иконки в его руках, надписи на саване. Остальные присутствующие, смахнув скупую слезу (вряд ли по покойному, скорее по смерти в принципе, как неизбежному факту) стоят с задумчивым видом. Каждый думает о своем и немного о вечном.

Смотрю на покойника. Злюсь. Злюсь как никогда в жизни! Сжимаю руки, ногти впиваются в кожу, пальцы белеют. Как же я зла! Как я его ненавижу в эту минуту! Как хочется закричать! Как как ты посмел не любить меня!? Умереть и уже никогда не полюбить меня!? Ведь я твой ребенок! Единственный ребенок! Как ты мог!

Собравшиеся искоса поглядывают на меня, ждут… Отец и дочь встретились через 10, 15, 20 лет… никто из них не знает точно. Знаю я. Прошло 10 лет, после нашей последней встречи. Тогда он тоже не выразил радости по поводу моего присутствия, хоть и был на порядок живее.

Сильнее сжимаю губы. Не дождётесь, драмы сегодня не будет. Для вас не будет.

Прощание, чтобы простить. Простить за 30 минут все, что копилось 30 лет… слишком сложно… слишком много времени прошло, слишком мало времени осталось…

Зачем мне любовь этого опустившегося человека, который всю свою жизнь любил только себя и алкоголь? Хотя может и кого-то еще он и любил, но не меня это точно.

Я почти спокойна. Скоро все закончится. Выхожу подышать. Возвращаюсь, встаю около женщины с девочкой лет 14. Это его племянница и ее дочь. Обе спокойны, здесь все спокойны. Подросток с любопытством разглядывает обстановку, шепотом задает матери вопросы. Любопытство свойственно ее возрасту. Я слишком близко, мне все слышно. Из их разговора понимаю, что она видела его недавно! Совсем недавно!

Я знаю, он жил в доме один. Значит, он не настолько опустился. Значит, к нему приходили гости или он ходил в гости. Значит, в его жизни нашлось место, нашлось время, пусть даже случайное, мимолётное, для кого-то. Только для дочери не нашлось…

Память убить нельзя. Я помню… мне 3 или 4 года. У меня в гостях друг Женька. Мой отец подкидывает его вверх. Женька радуется и хохочет. Я жду своей очереди, которая так и не наступает… ни сегодня, ни потом…

Для меня, только для меня, не нашлось времени, не нашлось тепла, не нашлось любви. Ни тогда, ни 30 лет спустя…