Мари Ова - Тишина

Понемногу Анна успокоилась в объятиях сына, а тогда и Павел решился подойти. Всхлипнув, Анна спросила:

– Ты же в меня веришь?

– Если бы не верил, то не отпустил бы учиться – обнимая её проговорил Павел, мягким, успокаивающим голосом.

Через три дня, пока Игорь был на тренировке, Анна разговаривала с Леной. С ней она познакомилась здесь же на гимнастике. Их сыновья вместе ходили к одному тренеру. Лена была симпатичной молодой женщиной, приблизительно одного возраста с Анной. Лена обладала пышными кудрявыми волосами, доброжелательным лицом и немного грустными глазами. Тема вождения была ей сейчас особенно близка, так как незадолго до Анны она пошла тоже учиться на вождение, правда в другую автошколу. Лена была рада, что теперь было с кем поделиться своими удачами и поражениями, можно было обсудить возникающие сложности, кто как их преодолевает.

– Как твой первый урок?

– Ужасно. Просто «от забора до забора». А змейка…– Анна закрыла лицо руками и покачала головой.

– Будь терпеливее. Особенно к себе.

– Ты же знаешь, что мой фитиль терпения настолько короткий, что будь я мужчиной мне нужно было бы комплексовать.

– Какой ужас, Аня – они вместе засмеялись.

Анна оберегала и поддерживала отношения детей к бабушке. Никогда не настраивала против. Наоборот приговаривала: «давай сделаем то-то. Бабушке будет приятно».

То же самое касалось и отношения к Павлу, как к отцу. Анна могла злиться на Павла как на мужа, но никогда детям не говорила, что папа плохой и не настраивала их против него. Авторитет отца для детей должен был быть не погрешим.

Родственники Павла, кроме его мамы, неодобрительно смотрели на Анну за то, что он берёт на себя бытовые моменты и принимает участие в жизни детей на равных. На все их охи и ахи она была равнодушна, твёрдо убеждённая, что отец такой же родитель, как и мать. И в ноги кидаться от переполняемой благодарности, что Павел посидел с детьми не торопилась.

Она старалась организовать их совместное времяпрепровождение максимально ярко и интересно. Анна была лишена таких отношений в своём детстве. Отец умер, не дожив и до её года, а бабушка разве что иголки под ногти не совала. Эта картинка всем навязанная с телеэкранов: «добродушная бабушка, которая так и рада внуку/ внучке и пичкает его/её вкусняшками» была явно не про детство Ани.

Валентина Васильевна, мама Павла, как раз была такой экранной бабушкой: добродушной и всегда с блинчиками, всем самым свеженьким, закатками самодельными и прочими неотъемлемыми атрибутами образа идеальной бабушки. Анна уважала свекровь и ценила то, что она к ней не лезла, понимая, что это дорогого стоит. Свекровь была женщиной верующей и вообще во многом их взгляды различались, но без спроса не влезала и не настаивала делать «по-стариковски».

Чего нельзя было сказать про тетушку Анны. Это была женщина странная, даже слишком. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что лучше не спорить, так как это бесполезно, не переубедить и вообще лучше держаться подальше. Анна была благодарна своей тете за то, что та её приютила и взяла опекунство после смерти мамы, за то, что прекратила угрозы детдомом за непослушание от бабушки. Но и хлебнуть лиха от жизни с ней тоже пришлось. О, этот звонок в десять часов вечера:

– Аня, тебе срочно нужно покрестить Игоря, – срывающимся голосом проговаривала Инна Олеговна в трубку.

– Почему? – закатывая глаза и пытаясь сохранять спокойствие говорила Анна. – я же вам объясняла почему не покрестила сына до сих пор. Для меня это не просто обряд для галочки. Пока что я не нашла такого человека, которому смогла бы доверить его жизнь в случае, если со мной и Пашей что-то случится. Для меня важно, чтобы этот человек был верующим, вы же знаете, что моим первым опекуном была моя крестная… – в то время Соня еще не родилась, поэтому речь шла только о крещении Игоря.

– Я тут сходила к знахарке с его фотографией – не слушая Анну, твердила тётя своё. – она сказала, что на нём порча и он умрёт иначе. Его нужно срочно крестить!

Анна понимала, что терпение её оставляет и попросила продолжить разговор Павла. Она изредка посматривала на мужа, пытаясь понять ход разговора. Вскоре он повесил трубку и тяжело вздохнул. Даже его уравновешенность пошатнулась на мгновение от такого не простого человека и темы.

Как сложно оказывается людям уважать чужой выбор, чужое мнение и не только. Человек становится плохим или хорошим не от цвета кожи или религии, ест он мясо или категорично нет, а от внутренних моральных устоев. Одно из важнейших качеств, которые Анна ценила в людях это было уважение к окружающим, к их выбору. Но здесь тонкая грань между «не трогать, так как уважаю!» и «безразличие».

Валентина Васильевна, не настаивала на крещении, но регулярно дарила иконы, не требуя отчета от Анны и Павла об их дальнейшей судьбе. Анну подкупало уважение её границ. Она уважала Валентину Васильевну, но никогда не знала как к ней обращаться. Это была целая проблема. Павел в эти женские тонкости, как он их называл, не лез. Он считал, что всё просто, но на прямой вопрос «как?» никогда не давал прямого ответа. Обращаться по имени отчеству, как-то Валентине Васильевне самой было не комфортно. Просто по имени было неудобно Анне, не отображало субординацию по возрасту. Обращение «мама» или «мама Валя» было не приемлемо, так как слово «мама» было свято для Анны, и после смерти своей мамы она просто не могла так никого называть. Это было слишком личное. Валентина Васильевна, зная сложную историю Анны, не настаивала на таком обращении. Анна мучилась и перепробовала разное, пока не родился Игорь. Его рождение разрешило этот вопрос самым простым образом. Теперь Анна обращалась к Валентине Васильевне –«бабушка», та была в восторге. Игорь был первым внуком, и она просто не могла надышаться им. Обращение «бабушка», никак не оскорбляло и не задевало, а наоборот подчеркивало новый приятный ей статус.

Откатав уже утреннюю норму поездок и проведя обязательные ритуалы: накормить обедом, почитать книги и уложить спать. Ана наслаждалась личным временем. Это была её La Pausa 2 2 Перевод «Перерыв» . Время для книг, тихой музыки, иногда даже просмотр какого-нибудь фильма с горячим и не очень чаем. Полтора – два часа в день, когда ей не нужно было быть в роли мамы, а можно быть просто собой. В этот момент время замедляло свой бег, энергетические волны затихали, ища баланса. Для Анны было жизненно важна организация тихого часа у детей, чтобы не терять ускользавшее душевное равновесие.

Проснувшись, Сонечка тихонечко стучала в дверь и это было сигналом к пробуждению всего дома. Важнейшим делом после разлуки было всем вместе поваляться на кровати и по обниматься, чтобы зарядиться снова любовью и теплотой. Плавно всё это перерастало в весёлые игрища: «догони пятку».