Сергей Шангин - Катарсис

– Есть продолжить реанимацию, товарищ майор! – с трудом вырвавшись из объятий Егора, ответила Алина. – Он очнулся, Степан Егорович!

– Очнулся? Замечательно! Передавай Валечке, чтобы она не сидела без дела, а сама дуй вон к тому симпатичному лейтенантику с ранением в плечо. Спасёшь ему жизнь, замуж возьмёт! – хохотнул майор. – Быстро, быстро, Прокофьева, пока жених от потери крови не скончался. А ты, Валентина, что сидишь куклой? Быстро приняла пациента у Прокофьевой!

– А может, я лейтенантом займусь? А то этот такой…

– Грязный, Валечка? А ты точно врачом стать собираешься, Валентина? Профессией не ошиблась? Думаешь, всю жизнь просидеть в чистеньком кабинете, рецепты выписывать, да чаи гонять? Пациент не может быть грязным или чистым, он бывает только нуждающимся в твоей помощи или нет! Мне повторить, Валентина?

– Нет, папа, я готова! – поджав губы, обиженно ответила девушка.

– Раз готова, так займись пациентом, и прекрати морщиться, Валечка! Посмотри на Прокофьеву, вот у кого тебе учиться нужно!

– Подумаешь тоже, – возмущённо фыркнула девушка, – ни рожи, ни кожи, а туда же, лучший фельдшер! Папа, она даже не врач!

– Ты, кстати, тоже, но в отличие от тебя, она уже побывала в горячих точках и со смертью была на «ты». Так что тебе учись у неё, Валечка! А будешь губки дуть и глазками хлопать, выгоню из мединститута к чёртовой матери! Продавщицей в магазин пойдёшь!

– Дурак ты, папочка, – девушка показала врачу язык, – продавщицы побольше моего зарабатывают, а особенно не напрягаются и с такими вот не возятся. Сама уйду, будешь приставать!

– Поговори мне ещё! У тебя пациент скоро помрёт, а ты с отцом препираешься! Иди работать, Валентина!

– Подумаешь!

Поджав губки, она с недовольным видом подошла к Егору, пытавшемуся приподняться хотя бы на локте. Но сил оставалось совсем мало, руки не слушались, тело, казалось, весило несколько центнеров.

– Помоги сесть, – попросил он девушку.

– Я не санитарка, – скривилась та. – Жалобы на здоровье есть? – поинтересовалась она, не делая попытки подойти к пациенту.

– Да я сдохну сейчас, это тянет на жалобу? – возмутился Егор. – Позови Прокофьеву, блин, пока я не помер с такими врачами!

– И не надо на меня орать, – топнула ножкой девица, – здесь я решаю, кто и что будет делать.

– Валя, твой совет, как врача нужен, – позвала Алина, чувствуя, что ситуация заходит в тупик. – Повязку я наложила, но что-то мне его пульс не нравится, ты в этом больше разбираешься, ты же врач, – разливалась она соловьём, освобождая место рядом с лейтенантом. – Если не возражаешь, я этим бомжиком займусь?

– Отлично, Варя, бери его себе и это… – она сморщила лобик, пытаясь выглядеть настоящим врачом, – померяй ему давление, а то он мне что-то не нравится.

– Конечно, Валечка, всё сделаю, – моментально согласилась Алина, оставляя папенькину дочку наедине с молодым лейтенантиком, откровенно заглядевшемся на будущую врачиху.

Алина помогла Егору приподняться, прислонила его к стене, померяла пульс, затем прикоснулась губами ко лбу.

– Что ты со мной, как с покойником? – недовольно поморщился Егор.

– Температуру проверяю на всякий случай, – отмахнулась Алина. – Не поверишь, но я знаю всё, что знала эта Варя, могу делать, что она умела, словно от рождения прожила её жизнь. И в школу ходить не надо, и… – она запнулась, затем улыбнулась и решилась продолжить, – и с мужчинами встречалась не только на дискотеке.

– А здесь, как оказалась?

– Так она здесь работает фельдшером, медсанчасть местная. От госпитализации я отказалась, поэтому сразу на работу поехала, чтобы лишних вопросов не было. Хотя… моё появление больше вопросов вызвало, – загадочно улыбнулась она. – Слушай, Егор, как думаешь, я могу к моим заявиться? – неожиданно сменила она тему.

Егору было необычно тепло рядом с Алиной, он чувствовал невероятный приток энергии, ласковой, живой, светлой. Ему хотелось забыться и качаться на её волнах вечно, наслаждаясь голосом, хотя и не похожим на голос прежней Алины. Последний вопрос выдернул его из мечтательности.

– И что ты им скажешь? Они же тебя похоронили, простились с тобой, ты для них уже умерла.

Егор представил, как незнакомая девушка стучит в дверь и заявляет: «Здравствуйте, я ваша дочь, вернувшаяся с того света! Не смотрите, как я выгляжу, это типа реинкарнация!»

– Но я же вернулась! – в отчаянии выкрикнула Алина.

– А что скажут родственники Вари? Как ты им это объяснишь? Была у них дочка и пропала? Жила Варя и стала Алина? Ты учти, никто в городе пока не знает ничего о том, что здесь происходит!

– Совсем? – не поверила Алина. – Там же творится чёрт знает что, как они это объясняют?

– Никак, Алина, потому что они не видят того, что вижу я. Постой, а ты сама-то видишь призраков?

– Сейчас нет, – призналась девушка. – И что делать?

– Вот только что вышел на человека, который может хоть что-то сделать, и нас атаковали. Думаешь, почему тут раненные? Полковник пытался остановить тех, кого уже захватили, чтобы они не разбежались по зданию.

– И что? Зачем ему это?

– Чтобы я мог вернуть всех обратно, – как само собой разумеющееся объяснил Егор. – Представляешь, что будет, если в любого из этих сотрудников вселится кто-то левый?

– А как ты это делаешь, Егор? Ты же валялся тут без чувств, когда я тебя нашла!

– Так для того и вырубили, чтобы мог снова оказаться там, среди них.

– Вырубили? Так это не случайность? И ты можешь любого…

– Алина, остановись! Не любого, а только того, кто фактически убил человека, отправил его душу на произвол судьбы. Знаешь, что потом происходит с теми, кого они выкидывают из тела?

– Знаю, – её передёрнуло от отвращения.

– Скажи, а почему она решила покончить с собой? Ты же помнишь это?

– Устала от боли, – подумав, ответила девушка, – рак в последней фазе. Решила закончить всё и сразу.

– По тебе не скажешь, что ты страдаешь, – не поверил Егор.

– А я не… страдаю, – Алина прислушалась к себе. – Странно, я и не обратила на это внимания! Понимаешь, я видела её в тот момент, когда она глотала таблетки – лицо перекошено от боли, руки трясутся, стонет глухо и практически ни на что уже не реагирует, хотя за окном солнышко, птички чирикают, соседи за стенкой радио на полную катушку врубили. А сейчас нет ничего, не чувствую боли, странно! Помню, она уже собиралась с кем-то поделиться этим, но не смогла, боялась, начнут жалеть и тогда она не решится покончить с собой. Начнут лечить, точнее тащить через боль к смерти, потому что это уже неизлечимо, понимаешь? А я ничего не чувствую! Так не бывает, Егор! Пусть я не врач, а только фельдшер, но поверь, я повидала разного – если человек одной ногой шагнул на ту сторону, обратно ему дороги нет! Я ведь не тело заменила, только душу и то по глупости, решила – вот она, удача! Потом поняла, что наделала, да было поздно, нужно как-то бороться за жизнь.