Марина Мялина - Нолдамак

– Рита передала тебе ключи, – Жан впился взглядом в Вику.

– Ах, да, – вздохнула Вика. – Нет времени сделать новые, – она засунула ключи в сумочку.

– Ты выглядишь уставшей, – заботливо произнёс Жан.

– Я измотана. Эта высшая математика забирает все силы, и все равно не даётся, – Вика надула свои пухленькие губки.

Не похоже, чтобы она сидела и что-то учила. Скорее она из тех, кто пользуется по полной другими. И судя по всему это ей хорошо удаётся. Потому что Жан рьяно кинулся предлагать свою помощь:

– Я могу объяснить темы, которые трудно тебе даются.

«Боюсь, что объяснять придётся весь учебник» – про себя подумал я и усмехнулся.

– Я не хочу тебя утруждать.

И после этой фразы Жан ещё сильнее начал настаивать:

– Мне не трудно. Хочешь, я буду заниматься с тобой в универе после пар.

– Здесь шумно. Давай в общаге.

«Браво! Ай да Вика! У неё надо учиться, как получать желаемое. Похлопала ресницами, надула губки и всё, парень поплыл».

– Я могу… – не успел произнести Жан, как я прервал его. Чтобы он из-за неё не подписался на какую-нибудь глупость типа «я могу носить тебя на руках, если у тебя будут болеть ноги». А у неё будут болеть ноги, потому что она ходит на высоченных каблуках. А ещё мы уже реально опаздывали. И я уже настроился на теннис.

Жан проводили Вику до угла, и мы сели в машину. Жан пристегнул ремень и вопросительно посмотрел на меня, давая понять, что мы никуда не поедем, пока я не пристегнусь. Ох уж этот законопослушный гражданин! Зная мою нелюбовь к ремням и его принципиальность в вопросах безопасности, кто-то должен уступить. Иначе мы не сдвинемся с места. Я хотел попасть на корт, поэтому уступил.

– Быстро Вика тебя охмурила!

– Это простая вежливость! Что тут такого, если я хочу просто помочь человеку.

– Такие сиськи и кукольная мордашка, кого хочешь сведут сума

– Выбирай выражения. Это же не главное. Она хороший человек.

– Знаешь Жан, иногда ты меня чертовски раздражаешь. Ты такой же, как все парни. Тебе, как и мне, нравятся красивые девушки. Чтобы и ноги, и зад… короче, все было на месте. Но если я этого не скрываю, то ты прячешь свои желания за разговорами о прекрасной душе. Я же не слепой. И видел, как ты пялился на её сиськи.

– Грудь, – Жан закатил глаза.

– Хоть раз скажи «сиськи». Поверь, это раскрепостит тебя.

– У меня уже уши вянут от твоего сленга. Это влияние Тафгая, – его лицо стало мрачным, как всегда, когда речь заходила о Тафгае. – После общения с ним, мне приходится напоминать тебе, что ты находишься в цивилизованном обществе и что в тебе ещё не умер воспитанный человек.

– Поэтому ты мой лучший друг, – и я дорожу дружбой с Жаном. Я прислушиваюсь к нему. Он единственный человек, который может вывести из меня уличного пацана и облечь в строгий костюм приличий. Но это происходит не сразу. Тем более после такого долгого загула. – Кстати, напомни мне, как я согласился на теннис?

– Не ты, а Тафгай.

Я посмотрел на него непонимающе.

– Я звонил тебе, а телефон взял Тафгай. Сказал, что ты будешь не против поиграть. Я думал, он тебе передал?

– Может и передал, я же ни черта не помню.

За разговорами я не заметил, как мы приехали в спорткомплекс. Взяв свои сумки, мы направились в здание.

– В прошлый раз мы не договорили, – на ходу произнес Жан. – Инесса давно не появлялась на парах. И всё из-за тебя.

– Мне нет до этого дела, – я выпалил раздражённо. – Я не запрещаю ей ходить в универ.

– Ты ведёшь с ней неправильно, – воззвал к моей совести Жан. Но она молчала.

– Я тебе уже тогда всё сказал, её всё устраивает. А теперь заткнись и иди.

Понимая, что больше от меня он ничего не добьётся, Жан замолк.

На огромный зал, где нам предстояло играть, лился дневной свет. Глухие стены внизу переходили в сплошное стекло наверху. На зелёном полу расположились четыре синих корта, самый дальний из которых – наш. На остальных – уже играли. Глухие удары о покрытие сменялись на звонкие по ракете. Мячи летали туда-сюда. Среди знакомого ритма я услышал крики… женские крики. «Здесь кто-то решил заняться сексом?» – первое, что пришло в голову. На третьем корте играли девушки. Одна выкрикивала короткое сексуальное «а», вторая – длинное. Ощущение такое, будто я включил лесбийское порно, но без изображения.

Все время пока мы разминались, я пялился на соседний корт, точнее на девушку в коротенькой юбке. Интересно, как бы такая юбка смотрелась на Рите? Почему я вспомнил о ней? Она даже не обратила на меня внимание! Коза.

– Начинаем! – скомандовал Жан.

Едва я взял ракетку, как он уже подал мяч.

Игра не клеилась с самого начала. Рука отвыкла от ракетки. Мои мячи летели то за поле, то прямо в стену. Крики девушек мешали, и я проиграл два гейма.

– Соберись! – произнес Жан.

– Легко сказать, – я кивнул в сторону соседнего корта.

– Сосредоточься на игре.

У меня ничего не получилось. Хоть я и выиграл один гейм. Сет остался за Жаном.

– Хорошо, что они свалили, – я сел рядом с Жаном на скамейку. Мне ещё не приходилось во время игры думать о посторонних вещах. Конечно, на корте играли девушки, но они старались не кричать, во всяком случае, не так громко. – Теперь я начинаю понимать, почему женский теннис – зрелищный спорт. Есть на что посмотреть, – я многозначительно улыбнулся.

– Мужской теннис – тоже интересный, – Жан вытер полотенцем лицо.

– Вот именно, мужской – всего лишь интересный. На что там смотреть: с какой скоростью носятся два потных мужика? А у девушек и на ножки поглазеешь, и на попки в коротеньких юбках, и на си… – Жан строго посмотрел на меня, – всё, понял, грудь, – поправил сам себя, – с глубоким вырезом. А от криков можно вообще кончить.

– Попахивает сюжетом из порно фильма, – поморщился он. – Кстати, несколько лет назад кто-то в Международной теннисной федерации хотел ввести наказание за громкие крики. Но дальше желания такая инициатива не пошла. Думаю, таких как ты любителей теннисисток в федерации оказалось больше, – мы оба расхохотались.

– Тебе нужно привести себя в форму. Сет ты провел слабенько. Мне не интересно играть со слабым соперником.

Я и сам знал это. Я уже больше месяца не ходил на бокс. Тело стало ватным. За плечами Жана было несколько лет занятий теннисом. Я мог дать ему отпор. У меня была сильная подача, с которой Жан справлялся плохо.

– По местам, – скомандовал он. Мы заняли исходные позиции.

В первых четырех геймах за каждый мяч шла ожесточенная борьба. Выигрывали по очереди: я-Жан-я-Жан. Я бросался на мяч, доставал его то с задней линии, то рядом с сеткой. И, в конце концов, сумел загонять Жана. Пятый гейм я выиграл.

В решающем гейме я использовал сильные подачи, вколачивая их с такой силой, что высокий Жан не доставал их. Он только чертыхался, потому что был бессилен перед моим ударом. В итоге второй сет я выиграл. Третий – сыграть не удалось. Наше время на корте закончилось и мы с Жаном вымученные, но довольные, ушли из зала.